между нами.
– Обещаю, а что такое?
– Дело в том, – Вирт наклонился и заговорил шепотом, – что вчера я долго не мог заснуть и видел кое-кого, кто покидал ночью казарму.
– Правда? – от удивления Рикки повысил голос.
– Да, – Сокол опасливо обернулся и, убедившись, что молодые Охотники все так же смотрят в книги, снова заговорил: – Доминик. Я и раньше его видел, даже как-то говорил об этом, помнишь? Но тогда он не скрывал, что где-то был, а вчера он говорил, что ночь побега провел в казарме.
Горностай кивнул. Лис именно это и утверждал.
– Так вот, это неправда, – продолжил Вирт. – Я сам видел, как он уходил.
– Ты сказал об этом Крису? – Рикки еще внимательнее посмотрел на него.
– Вижу, что ты тоже пытаешься расследовать, и из двух предпочитаю поддержать тебя.
Сокол подмигнул ему и встал.
Рикки проводил его задумчивым взглядом. Он всегда думал, что Вирт и Доминик неплохо ладили, а тут получалось, что не совсем. Неплохо бы теперь поговорить с Лисом, только вот скажет ли он правду? Тогда рядом был Крис, и, возможно, наедине Доминик поведет себя по-другому.
Лис был единственным из Рыцарей Служения, в ком текла дворянская кровь. Он рассказывал, что родился от одной рануфортской леди, которая, по слухам, понесла от садовника. Которого, естественно, в спешке выгнали, а ребенка поселили у кормилицы в деревне недалеко от замка матери.
В четырнадцать лет Доминик впервые навестил мать. С ее помощью его зачислили в Толлгардскую академию изобретателей, где он проучился полтора года, в семнадцать бросил учебу и решил пойти служить. Однажды сопровождал Лангдюра Окуня, уже бывшего тогда Рыцарем Служения, который и порекомендовал его Лидеру. Доминик поступил в военную академию, и через четыре с половиной года его посвятили в Рыцари.
Рикки вспомнился их недавний разговор о виновности Даррена, где Лис даже предполагал, что Тигр следовал приказу Лидера, а тот его подставил. С другой стороны, сам он тоже не верил, что это Эри убила короля, и, однако ж, ничего не предпринял. И все-таки, если Доминик солгал…
Рикки наморщил лоб.
«Только бы это не оказался и правда Лис», – поймал он себя на мысли.
С другой стороны, оставался еще один, самый очевидный подозреваемый. Арок Ворон – лучший друг Даррена. Уж если кому что-то и предпринимать, то это ему.
О себе Арок рассказывал охотно. Отец его был сапожником, мать – портнихой. До войны они жили в Ланкасе, а когда город сожгли, уехали в Раунфорт. Отца со старшим братом призвали в армию, и они не вернулись. Арок исправно учился и сумел поступить в Раунфортскую лекарскую академию. Через год мать вышла замуж, Ворон бросил учебу и отправился в Толлгард поступать в военную академию. Его не приняли, так как он был слаб здоровьем. Но не желая возвращаться обратно, Ворон устроился помощником к лекарю. Однако мечты стать Охотником не утратил, и через два с половиной года покровительствовавший ему мэтр порекомендовал его Лидеру как весьма умного и наблюдательного молодого человека.
Арок утверждал, что ночь провел в казарме, а из версий предложил, что у Тигра были друзья в высоких кругах, и кто-то из дворян вполне мог подкупить стражу.
Рикки закрыл книжечку, где делал пометки, и встал. Пока единственной зацепкой были слова Вирта о Доминике, и все же с чего-то надо было начинать.
Горностай нашел Лиса прогуливающимся по аллее вокруг академии. Доминик был явно чем-то озабочен, что, впрочем, и не пытался скрывать.
– Привет, – сказал он Рикки. – Как ваше с Орлом расследование?
– Движется.
– Да? И я все еще в списке?
– А кто ж тебя вычеркнет?
– Полагаю, что тот, кто и занес, – Доминик вяло улыбнулся. – Ты хочешь о чем-то спросить?
– Хочу, – Рикки сунул руки в карманы штанов и придал своему лицу как можно более уверенное выражение. Да, это благодаря Доминику он здесь, но это не должно мешать расследованию.
– И о чем? – без видимого интереса спросил Лис.
– Где ты был позавчера ночью?
– Хорошая погода сегодня, правда? – Доминик задрал голову и посмотрел на зеленые кроны деревьев.
– Ты не ответил.
– Я ответил тебе раньше. В казарме.
– Это неправда.
– Уверен? – Доминик повернул голову и посмотрел Рикки в глаза.
– Уверен, – ответил он, выдержав взгляд.
– Ладно. Раз так, то скажу, да, я уходил, но куда – тебя не касается. Даррена я не выручал. Мне самому интересно посмотреть, кому хватило духу.
– А ты не боишься, что об этом узнаю не только я?
– Ты мне угрожаешь? – Доминик снова выразительно посмотрел на Рикки.
– Нет, но раз я узнал…
– Кто меня видел? – взгляд Лиса сделался жестким.
– Где ты был? – повторил вопрос Рикки.
– Я тебе все равно не отвечу, можешь не стараться, – Доминик неприятно улыбнулся. – А если хочешь мое мнение, то это сделал, скорее всего, Арок. И если это правда он, я с огромным удовольствием пожму ему руку.
– Где ты был? – не выдержал Рикки и схватил Лиса за воротник.
Доминик рассмеялся.
– Хартон, приставай к кому-нибудь другому.
– Мне нужно знать.
– Зачем? Костей не жалко? Убери руку, или пожалеешь.
– А мне нечего терять, – в глазах Рикки появился огонь. – Если ты невиновен, чего стоит сказать?
Доминик оставался невозмутим.
– Последнее предупреждение.
Горностай, не узнавая себя, дернул Лиса за воротник с такой силой, что тот на мгновение потерял равновесие.
Несколько стражников сбежались посмотреть, как они дрались. В каждом движении Рикки было столько ярости и обиды, что это придавало сил и делало нечувствительным к боли. Доминик сначала действовал неохотно, больше отступал, но быстро распалился и вошел во вкус.
– Эй, вы чего стоите?! – прикрикнул на стражников непонятно откуда взявшийся Орел. – Растащите их немедленно!
Сам Кристофер обхватил со спины Доминика.
– Вы с ума сошли?! – орал он.
– Не лезь не в свое дело, – Лис утирал рукавом кровь из разбитой губы. – Не видишь, мальчик хочет драться.
– Ответь на вопрос! – Рикки пытался вырваться, но стражники крепко держали его за руки.
– Так, Доминик, ты отсюда уходишь, понял? – прикрикнул на него Орел. – А ты, Рикки, успокойся. Совсем умом тронулись,
