других держат буханки хлеба. — Злоумышленники!
Это только вопрос времени, когда они заметят нас, спрятавшихся за клетками.
Когда один приближается, наклонив голову, как будто заметил нас, я низко замахиваюсь боласом и запускаю в него. Они обвиваются вокруг его лодыжек и выдергивают ноги из-под него.
— Твою мать! Он врезается спиной в грязь, поднимая вокруг себя облако пыли.
В надежде, что они не осыплют нас пулями, я выскакиваю из-за клетки с поднятыми вверх руками.
Два пистолета, направленные в мою сторону, заставляют меня выйти из моего укрытия.
Я даже не знаю, каков мой план. Я действую импульсивно. Глупый, безрассудный порыв.
— Не стреляй. Я здесь только ради девочки.
Рыжеволосый поворачивается, чтобы сплюнуть табак.
— Ну, ты не заберешь девочку.
— Я за нее. Мой рот — это корабль без капитана, работающий на чистом адреналине.
— Мы все равно отвезем тебя, милая.
Я перевожу взгляд на отца Зары и снова на мужчин.
— Я с другой стороны стены. Я решила предупредить солдат Легиона, прежде чем идти за тобой. Они будут здесь с минуты на минуту.
Ложь, конечно.
Джинджер бросает настороженный взгляд в сторону друга.
— Отпусти его и девушку. Он отзовет их.
— Как насчет того, чтобы я просто оставил вас двоих и отправил его восвояси?
— Он ее отец. Он не убежит, чтобы оказать тебе услугу без нее. Отпусти их, и я останусь.
— Я просто убью его. Джинджер пожимает плечами и направляет пистолет на мужчину рядом со мной.
— У него пятеро мальчиков. Я киваю в сторону младшего, сидящего у лагеря.
— Конечно, ты бы не хотел, чтобы твой собственный пытался выжить здесь в одиночку.
— Горди, — говорит сзади одна из женщин.
— Ты не убьешь этого мужчину на глазах у мальчика.
— Замолчи, женщина! — рявкает он и снова обращает свое внимание на меня.
— С чего бы Легиону слушать его? Он не кто иной, как падальщик.
— Так и есть. Но они знают, что он мой друг. Он может перехватить их. Скажи им, что я мертва, а ты сбежал. Я обмениваюсь кивком с отцом Зары.
— У тебя не так много времени.
Следует короткая пауза, как будто они совещаются.
— Я стою больше, чем она, верно? Взрослая женщина. Чистая.
— Горди. Нам не нужен Легион на наших задницах, — говорит один из темноволосых мужчин рыжему. Он машет рукой в сторону женщин.
— Собирай это дерьмо. Мы выбираемся отсюда.
Двое мужчин приближаются, все еще направляя на нас свои пистолеты.
Я поворачиваюсь к отцу Зары и понижаю голос:
— Возьми грузовик. Охранника у стены зовут Денни. Скажи ему, где я. Поторопись вернуться.
Он обнимает меня, притягивая к себе для объятий.
— Спасибо тебе.
Клетка распахивается, в то же время жесткая хватка тянет меня вперед. Мужчина, которого я ударила камнем, рычит на меня, и его глаза обводят мое тело вверх и вниз.
— Ты должна мне за камень, сука. Я сниму это наказание в обмен, позже.
— Пошел ты. Я плюю ему в лицо, и его рычание превращается в рык.
Холодная пощечина обжигает мою щеку, причиняя боль. Он разворачивает меня, связывая мои руки веревкой.
Я оглядываюсь и вижу, как Зару и ее отца выводит из лагеря один из других мужчин, прежде чем мою голову толкают к земле и меня запихивают в клетку.
— Мы получим кругленькую сумму за этот кусок задницы. Рыжая похлопывает рок-парня по спине.
— Мы будем есть как короли, когда Черепа доберутся до нее.
— Что, черт возьми, это за Черепа? Я сжимаю зубы, прижимаясь спиной к стене клетки, когда человек, которого я ударила, приседает передо мной.
— Милая, ты скоро увидишь совершенно новую сторону ада. Его улыбка становится шире, обнажая кривые коричневые зубы, которые изо всех сил держатся за его распухшие десны.
Я опускаю взгляд на свою сумку в его руках и снова на него.
— Посмотрим.
Мужчина наблюдает я с другого конца кузова грузовика, моего грузовика, пистолет у него на коленях, пока грунтовые дороги толкают нас через пустыню к месту, где я уверена охрана никогда меня не найдет.
Если они вообще потрудятся искать меня.
Единственное, что могло бы предположительно побудить к поискам, — это если бы у солдат Легиона, в частности у Альберта, был шанс пролить немного крови. И поскольку мародеры отправили Зару и ее отца без грузовика, могут пройти часы, прежде чем кто-нибудь узнает, что я уехала.
С заходом солнца справа от нас моя надежда на спасение тает.
После часа путешествия, грузовик съезжает на обочину дороги, где у подножия горы во всем своем обветшалом великолепии стоят заброшенные развалины старого мотеля.
В той же полосе зданий стоит разрушенный торговый пост с разбитыми окнами и каменный памятник коренным американцам, покрытый черными граффити.
— Каковы ваши координаты? — доносится искаженный голос, и Джинджер, стоя рядом с грузовиком, подносит ко рту рацию.
— Старый торговый пост на пятнадцатой улице.
Не то чтобы это мне сильно помогло, но приятно знать, где я черт возьми нахожусь.
— Вы будете довольны этим, — добавляет он.
Следующий час мы сидим на обочине дороги, под брезентом, который один из мужчин натянул, чтобы защитить меня от солнца.
По иронии судьбы, человека которого я ударил камнем, зовут Рокки — открытие, которое заставило бы меня рассмеяться, если бы не тот факт, что я взбешена.
Он сидит, скрестив ноги напротив меня, листая папин дневник, как будто может его прочесть.
— Какого черта тебе нужна книга? В ней нет картинок.
Есть несколько в конце, но я не говорю ему об этом, и то как этот засранец небрежно переворачивает страницы, натягивает струны напряжения на мои мышцы.
— Тогда верни это мне.
Глаза мерцают весельем, его губы изгибаются, и он поднимает книгу, дразня меня ею.
— Ты хочешь это, дорогая?
— Забудь об этом. Оставь это себе.
Расстроенный, он швыряет книгу через кузов грузовика, и я следую туда, где она приземляется сразу за клеткой.
— Чувак, к черту эту книгу. Горди, почему мы должны отдать ее так быстро? Что за чертова спешка? он кричит через плечо мужчине, шагающему рядом с грузовиком с пистолетом.
— Я умираю с голоду. Мой мальчик умирает с голоду. И моя жена тоже.
— У меня нет ни жены, ни мальчика. Рокки указывает на меня грязным пальцем.
— Я хочу эту.
— Черт возьми, нет. Она стоит чертовски дорого. Следующая. Я обещаю.
— К черту следующую. Ты говоришь это каждый чертов раз. Устал отдавать каждую чертову женщину, на которую мы натыкаемся, этим обосранным черепам. Мне нужно что-нибудь трахнуть, иначе мой член усохнет!
— Эй! Охранник у грузовика останавливается.
— Следи за своим чертовым языком в присутствии моего мальчика.
— Что заставляет тебя думать, что я позволю твоему сморщенному члену находиться где-то рядом со мной, — упрекаю я.
Он пинает клетку, и твердая панель грузовика ударяет меня по голове.
— Закрой свой рот, сука.
— Нанесешь
