ей хоть одну гребаную царапину, и я сдеру с тебя шкуру и оставлю на растерзание Рейтам, — предупреждает охранник, и я убираю волосы с лица, одаривая Рокки самодовольной ухмылкой, растягивающей мои губы.
От оглушительного грохота мои мышцы напрягаются, и я извиваюсь внутри клетки, изгибая свое тело по неловкой дуге, чтобы посмотреть, откуда он исходит.
— Как дела, Ригс? Говорит Горди, проходя мимо грузовика, вне моего поля зрения.
Рокки наклоняется к клетке, ухмылка теперь растягивает его губы.
— Кто сейчас улыбается, пизда?
— Отвали, беззубик, — говорю я, когда он выбирается из грузовика.
Топот сапог приближается. Насколько я могу различить, один комплект, и все что я вижу, черное. Черный кожаный жилет, из-под которого выглядывают бронзовые мускулистые руки. Рука в кожаной перчатке скользит под брезент и приподнимает его, пока на меня не смотрит лицо в виде половины черепа.
Я отстраняюсь от него.
Я имею в виду, верхняя часть его лица нормальная, но нижняя половина закрыта маской-черепом, похожей на зубы. Темно-черные солнцезащитные очки закрывают его глаза, не предлагая никаких отличительных черт, которые могли бы сделать его человеком.
— Я не знаю. Глубокий, скрипучий голос незнакомца заставляет голоса других мужчин звучать как пронзительные писки.
— Какая-то тощая.
— Костлявая! Голос Горди повышается, переходя в визг.
— Она чертовски уверена, что не костлявая.
— Черт возьми, детка. Теперь ты моя, сучка. Рокки наклоняется между двумя мужчинами, облизывая губы, и я плюю ему в лицо.
— Иди нахуй.
Незнакомец хихикает, наклоняя голову.
— Если подумать, она мне нравится.
— Круто. Прохладный. Что у тебя? Спрашивает Горди, щелкая пальцами вытянутой руки.
— Ящик фасоли и шесть бутылок воды.
— Какого хрена? Горди срывает с головы шляпу и швыряет ее на землю.
— Ящик с фасолью? Она идеальна, чувак. Появилась из стены. Чистая. Наверное, у нее есть все ее гребаные уколы и все такое. Чище этого ты не найдешь.
— Ты сказал мне, что Легион охотится за ней. Следовательно, ты должен мне обычную долю за то, что я прикрываю твою задницу.
— Чувак, я не знаю, придут они за ней или нет —
— Так и есть, — вмешиваюсь я. — Ваши задницы превратятся в траву, когда они вас найдут. Моя единственная цель — выбраться из клетки до того, как беззубик решит, что я его новая игрушка. Я придумаю, как сбежать оттуда.
Незнакомец пожимает плечами.
— Соглашайся на сделку или оставь ее. Ты уже потратил достаточно моего времени впустую.
Его отсутствие интереса ко мне может означать, что он отпустит меня. Я понятия не имею, о чем, черт возьми, говорил беззубик раньше, говоря мне, что я по уши в дерьме, но я не планирую оставаться здесь, чтобы это выяснить.
— Грузовик тоже мой! Я кричу, когда клетка скользит по его дну.
— Мне не нужен грузовик, — отвечает незнакомец.
Щелчок клетки сигнализирует, что один из них открыл ее, и я выкатываюсь, все еще со связанными руками, падая на землю, на мягкое ложе из песка. Отбиваясь, я переворачиваюсь на колени и поднимаюсь на ноги.
Толстая полоса мышц сжимает мою талию, поднимая меня в воздух.
Откидывая голову назад, я улыбаюсь, услышав хруст моего черепа, врезающегося в его нос.
— Черт!
Я падаю на землю, карабкаясь по горячему песку, чтобы убежать, но снова оказываюсь в ловушке в объятиях незнакомца.
— Ты дерзкая маленькая засранКа, не так ли?
Попытка повторить тот же трюк оказывается тщетной, когда он перекидывает меня через плечо, и я раскачиваюсь взад-вперед к его заднице со связанными за спиной руками.
Он останавливается рядом с убогим мотоциклом — одним из мотоциклов старого образца, который вероятно, все еще работает на бензине, где бы ему ни удалось его найти.
Мир переворачивается на правую сторону, когда он усаживает меня на маленькое сиденье, так что я оседлаю мотоцикл.
Тыча пальцем мне в лицо, он держит меня за плечо. — Ты отойдешь от этого мотоцикла, и я прострелю тебе обе ноги. Поняла?
Скрипя зубами во рту, я поднимаю взгляд.
— Я хочу свою книгу.
— Какая книга?
Я мотаю головой в сторону грузовика.
— Это в кузове грузовика.
— Отдай ее книгу! — кричит он Рокки, забираясь на байк.
Поджав губы в жесткую линию, маленький придурок забирается в кузов грузовика и засовывает дневник под мышку.
Оказавшись достаточно близко, он бросает ее в меня, и книга падает на землю рядом с мотоциклом. При ударе обложка открывается, и бумага уносится ветром. Страницу из моей записной книжки, на которой Шесть написала мое имя.
— Забери свою дурацкую книжку. Сука.
— Ублюдок! Мои мышцы вздрагивают, когда я кренюсь на мотоцикле, и незнакомец сжимает мое бедро, удерживая меня на месте. Я хочу плакать от потери, но не перед этим куском дерьма, который наверняка почувствовал бы себя самодовольным, если бы знал, что это значило для меня.
Щелчок привлекает мое внимание к незнакомцу, который сидит передо мной с пистолетом, направленным на ребенка.
— Подними это. Развяжи ей руки и отдай книгу. Красиво.
Парень оглядывается на Горди, который резко кивает и делает в точности то, что ему сказали, ослабляя путы с моих рук.
Он кладет книгу мне на ладонь.
Я притягиваю его ближе и бью кулаком по его щеке, отчего он спотыкаясь, отступает на несколько шагов.
Незнакомец хихикает и заводит байк. Мы наклоняемся вперед, и я обнимаю его, крепко держа, пока он жмет на газ, мчась по дороге в облаке пыли.
Куда, черт возьми, я направляюсь, я понятия не имею.
После часа в дороге, парень с черепом отъезжает на мотоцикле в сторону. Мой желудок сжимается при виде пустоты ни в том, ни в другом направлении. Никаких гор, в которых можно спрятаться. Никаких деревьев, за которыми можно укрыться в тени. Бежать абсолютно некуда.
Без сомнения, он намеренно выбрал это место для остановки из-за этого.
— Почему мы остановились? Осмеливаюсь спросить, когда он слезает с мотоцикла.
— Убедился, что эти говнюки не последовали за мной.
— Следовать куда? Куда ты меня ведешь?
— Ты, мой прекрасный кусочек божественной задницы, это подарок.
Я хмурюсь, скрещивая руки на груди.
— Подарок? Что ты имеешь в виду? Подарок для кого?
— Для кого? Ты что, гребаный учитель английского?
— Кто, черт возьми, ты такой? Санта-Клаус? Отвечай на вопрос.
Его губы растягиваются в улыбке, и он качает головой.
— О, Рису будет весело с тобой, милая.
— Что такое Рис?
— Рис — единственный ублюдок, которому ты не перечишь. Если бы ты была чуваком, он бы, вероятно пристрелил такое острословное дерьмо, как ты. Но ты? Я полагаю, он воспользуется твоим ртом другими способами.
— Итак, позвольте мне прояснить это. Ты обменял меня на ящик фасоли — оскорбительно, между прочим, — чтобы передать меня какому-то мудаку, который думает, что засунет свой сморщенный член мне в рот? Этого не произойдет.
— Эй, не недооценивай себя. Бобы в наши дни трудно достать. И если Рис
