- Алло? – сказала Агата.
Трубка молчала и Агата наконец взглянула на экран. И удивилась так, что даже села на кровати.
Димитров.
Она не вспоминала о нем вовсе: а ведь случилось что-то, с ним связанное, во время столкновения Пустыни с Пожирателем магии... Она перебросила ему часть уходящей с Пустыней магии? Или ей это лишь показалось? Тогда все было таким... на самом деле было? Снилось? Она уже ни в чем не уверена.
- Агат... Агата, это ты?
Голос звучный. Живой.
- Привет, Слав.
- А пошли погуляем?
Агата опустила ноги на пол.
- Прямо сейчас?
- Ага. Надо поговорить.
Она поглядела в окно. По-прежнему хмарь. Но дождя, кажется, не будет...
И ей вдруг так захотелось встать и наконец выйти из дому – впервые за несколько недель!
- Я сейчас, Слав!
Да и вдруг интересно стало – а у нее все-таки получилось?
Получилось.
Парень, порывисто шагнувший ей навстречу, уже не был серым и опустошенным Славкой из клиники. И не был озлобленным отчаявшимся незнакомцем, пришедшим в интернат как-то ночью.
Крепкий, улыбающийся, темные глаза сияют... Он даже собирался сходу обнять ее – в самый последний момент остановился. Смутился и осторожно то ли похлопал, то ли погладил по плечам.
- Привет.
- Привет, - опять сказала Агата. И внезапно увидела себя его глазами – бледная до синевы, худая, волосы висят... Руки вот только недавно перестали дрожать. А то будто алкоголик какой-то.
- Ты что?.. Ты как? Выздоровела?
Агата постаралась выпрямиться. И улыбнуться тоже постаралась. Очень. Судя по тому, что он не испугался, у нее это получилось.
- Да.
- Пошли в кино сходим?
Они двинулись по тротуару. Славян, бросавший на нее быстрые взгляды, нерешительно ерошил волосы и молчал. Агата, наконец, сообразила ему помочь:
- А ты о чем хотел поговорить?
Димитров, словно по команде, выпалил:
- Агата, это ведь ты?! Ты мне вернула магию?
Агата просто кивнула. Славян остановился, загораживая ей дорогу. Глаза его сияли.
- Я тогда проснулся и... Стены в комнате нет: там ты, где-то далеко, вокруг ураган, все просто бурлит, а у тебя в руках что-то вроде огня... молнии?
Она молча слушала.
- Она ударила меня... вот сюда. – Славян потер грудь. – Даже шрам... ожог остался, представляешь? Агатка! Представляешь? Она ко мне вернулась!
Агата внезапно забеспокоилась:
- Нет, Слав, погоди...
- Никто еще не знает, представляешь? Я тут с родоками разругался, достали они меня своей заботой, переехал к бабушке с дедом. А они... ну, старые уже. Ничего не замечают...
- Славян, но это же...
- Я уже пробовал! – Димитров схватил и встряхнул ее за плечи. – Я снова маг!
- Но ведь это не твоя огненная магия! Ты это понимаешь?
Славян мотнул головой.
- Я знаю. Я тебе дебил, что ли? Огненная – она как клубок пламени, живет здесь, – он коснулся пальцами ямки на шее, - или здесь, здесь, - шлепнул ладонью по груди и солнечному сплетению. – А эта... Она... рассыпана по всему телу, искрится, как снег на солнце... гляди!
Тогда уж как песок... Но Димитров вскинул растопыренные ладони, и Агата даже невольно прищурилась: его ладони и впрямь сверкали! Она машинально оглянулась проверить, не видит ли кто-нибудь еще это сияние? Но еще ярче сияла улыбка Славяна. Он так радовался, что Агата заколебалась – а стоит ли сейчас грузить его будущими проблемами? Единственный человек, кому она рассказала все до конца, была бабушка. Ну... почти все. Что и кому потом передала бабушка, Агату уже не интересовало. Главное – ее оставили в покое. Хотя бы на время.
Теперь кое-что она поведает и Славке...
До кино они с Димитровым так и не дошли. Устроились на скамейке в парке. Вернее, на двух скамейках друг напротив друга. Славян поначалу отвалился на спинку, потом, по мере Агатиного рассказа, выпрямлялся, склонялся все ближе, пока не уперся локтями в колени и не уставился ей в лицо. Вместо того чтобы если не испугаться, то хотя бы озадачиться, он пришел в восхищение:
- У меня магия Пустыни?! Ох-ре-неть!
Агата моргнула. И попыталась объяснить снова: никто не знает, что такое эта твоя... песчаная магия; тебя будут обследовать, исследовать и испытывать; тебя будут бояться, подозревать... И будем мы с тобой два ИМээФовских урода... Бесполезно! У Димитрова лишь глаза разгорались азартом.
- А там, в ИМФ, всем такие задания дают? Как тебе?
Теперь он будет думать, что ИМФ – это страшно круто, и там готовят буквально спецмагов! Да, она и правда очень плохо знает психологию парней! Славян сощурил один глаз, внимательно ее осматривая.
- А где твоя-то мерцающая?
Агата серьезно прислушалась к себе. Значит, огненная концентрируется в груди, пустынная по всему телу рассыпана. А вот ее собственная... Собственной она по-прежнему не ощущала. Но зато теперь присутствовала спокойная и твердая уверенность, что магия всегда здесь, при ней, пусть даже остальные волшебники этого не видят и не чувствуют. Агата пожала плечами и обнаружила, что Славян держит ее за руки. И даже осторожно гладит ее ладони шершавыми подушечками больших пальцев.
- О! – сказал с удивлением. – А это у тебя откуда?
«Это» было крисом Келдыша. Агата неожиданно для самой себя надела его на прогулку – валяется бедное колечко, пылится в темноте, столько времени света белого не видит...
- Да так, – сказала неопределенно.– Дали поносить.
- Ого! – сказал Славян с уважением. – Круто! А...
А помнит ли Славка, что это кристаллизатор Келдыша? Агата поспешила перебить его дальнейшие расспросы:
- А у тебя крис уже есть?
Димитров мотнул лохматой головой.
- Нет, ты чего, нам же еще не положено! Слу-ушай, а может, мы теперь в паре будем работать?
Агата от безнадежности чуть не всплеснула руками. Чуть – потому что Славян ее рук так и не отпустил, наоборот, перехватил повыше, за запястья. Придвинулся ближе: колени к коленям, лицо к лицу.
- Было бы здорово! Агат...
- А?
Славян молчал. Глядел исподлобья. Он изменился. Совсем взрослый. Глаза темные, яркие, с поволокой. Яркие крупные приоткрытые губы. Взгляд Агаты невольно задержался на этих губах, и у нее екнуло сердце. Она поняла, что ее сейчас поцелуют.
И, кажется, ничего не имела против...
- ...Ай! – Агата отпрянула и затрясла рукой.
- Что? – Славян тоже отодвинулся. Смотрел на нее затуманенными глазами. – Ты чего? Я тебе что... больно сделал?
Совершенно не больно. Обнимал ее Димитров очень осторожно, аккуратно, точно боялся раздавить своими большими руками. И поцелуй ей понравился. Хотя ему, кажется, гораздо больше...
