— Набралось уже. Просто чудо какое-то!..
— Как ты меня нашел? Это Аршинов дал тебе адрес? — принимая строгую позу, спросила, когда вышли в гостиную.
— Ты сама меня сюда привела. Я знал только название места, где ты теперь зарабатываешь на жизнь. Только подошел к бару, и тут же явилась ты.
— Зачем ты пришел? Воплощать свои угрозы?
— Только если ты позволишь мне вымыться. Я ночевал в подвале и теперь пахну не лучше чем опахало твоего кота. Не представляю, как ты выдержишь акт любви с мужчиной, который источает такой аромат! Тем более его многократные повторения, — слегка смущенно шутил он. Калина щурилась, напряженно размышляя, какую игру ведет капитан? Не тот это бессмертный чтобы озвучить угрозу, а потом отступиться от нее. Не тот!..
— Тебя ищут. Уйти было глупо. Ты поставил под угрозу желанный мир, ради встречи со мной? Не слишком ли дорого обойдется тебе планомерная месть? — недоверчиво уточняла женщина. — Гнева государя уже не боишься?
— Не боюсь, — откидывая забавную показную веселость, серьезным голосом твердо сказал Амир. — Это он меня направил сюда. Я здесь по приказу, Калина.
— Какое разочарование! — воскликнула она с горечью. — Я думала, ты летел ко мне на крыльях любви. А он опять лишь выполняет приказ государя. Как бы мне это пережить?!
Амир смотрел молча, буравил ее глазами. Кажется, он уже забыл, как может быть «приятно» беседовать с этой смертной.
— И с чем государь прислал ко мне своего главу безопасности?
— Я больше не возглавляю службу безопасности, Калина, — опуская глаза, признался Амир. — Сразу после отъезда делегации между преемником и государем произошел небольшой разлад. Рикошетом отдало и по мне.
Мужчина вскинул верх подбородок несколько преувеличено гордо. С большим достоинством чем то, что на самом деле ощущал. Точнее лишь желая показать то, что совсем не чувствовал теперь. Смотрел, ожидая очередного едкого вопроса и язвительного комментария.
— Что же они не поделили?
— Думаю, ты отлично знаешь.
— Смертную в убогой квартирке? — недоверчиво улыбнулась Проскурина.
— Не совсем так. Государь не прощает тех, кто мешает его планам, каковы бы ни были мотивы. Даже если это лишь желание его защитить. Думаю, ты понимаешь, что конфликт был неизбежен, и государь лишь ждал отъезда гостей.
— И был наказан тот, кто лишь выполняли свой долг? — недоверчиво уточнила Проскурина.
— По мнению государя, я слишком старался.
— Сняли с поста?
— Разжаловав из армии. Я даже не капитан теперь…
— Соболезную, — нахмурилась Калина, еще пристальней изучая незваного гостя. — Не понимаю? Как впавшему в немилость у самого государя удалось попасть в делегацию мира? Не абсурдно звучит? Что-то явно не вяжется, Амир. Опальный уполномочен строить мир? Кажется, государю должно предположить, что ты не станешь стараться.
— Стану. Из кожи лезть буду. И государь это знает. И меня направляли не строить мир. Должность, которую мне дали чтобы протащить на эти переговоры, под носом у людей, лишь прикрытие. Я был прислан с иной миссией… Я разжалован, но так и остался в душе солдатом. И уже говорил, что был лучшим в моем полку. Поэтому выбор и пал на меня. Я знаю персонажей в лицах, знаком с тобой, достаточно ловок и умен, чтобы выбраться из-под охраны и пройти городом не поднимая руки на людей, даже если мне придется терпеть голод. Меня специально тренировали, Калина. Я могу вытерпеть жажду дольше, чем любой из членов делегации. Даже если поставить кровь в стакане перед моим носом на много часов.
— Это так тебя тренировали?.. Заметно исхудал, — оценила женщина.
— Чего не сделаешь, чтобы вернуть себе расположение государя. Впрочем, как и преемника.
— Так ты впал в немилость и у него? — усмехнулась женщина.
— Сора с отцом на него дурно подействовала, плюс знакомство с тобой произвело на него обратный ожидаемому эффект и он счел правильным обвинить меня в некоторых озвученным мыслях, высказываниях, что отразились на его поведении и политике.
— Так это ты его натравили на меня? — охнула женщина.
— Я никого не натравливал, — оправдывался Амир. — Но некоторые мои суждения и, правда, могли натолкнуть преемника на мысль, что ты нам опасна. Опасна государю. И за свои мысли он возложил ответственность на меня. Справедливую ответственность, не скрою. Потому что я был его глазами и ушами на этих переговорах. И не оправдал доверия.
— И теперь ты прислан искупить свою вину? Смыть позор кровью?
— Можно и так сказать. Мне необходимо вернуть расположение государя, и я сделаю для этого все.
— Надо же, какой рок, все потерял из-за личной предвзятости, недоверия и ненависти ко мне, — протянула она.
— Я никогда тебя не ненавидел, Калина, — проникновенно сознался мужчина.
— Я умею читать по глазам. И слишком хорошо помню некоторые моменты нашего прошлого.
— Это были краткие вспышки мужского гнева. С любым может случиться, даже с государем. А он сама мудрость. Ты умеешь достать.
Бывший капитан говорил убедительно, даже слишком, и это огорчало женщину. То, что непроизвольно начинала верить. Выражению его лица и хуже того — содержанию глаз.
— Что поручил государь? Надеюсь, миссия не в том, что бы задушить меня? «Додушить», точнее.
— Нет, Калина. Далеко не задушить. Государь очень сожалеет о том, что произошло с тобой после визита к нам. Но еще больше он угнетен своим поступком. Время прошло, он все обдумал и пришел к выводу, что даже если ты выполняла свою работу, он не имел права, как мужчина, как государь, поднимать руку на слабую женщину. Тем более ту, которой лишь приказывали. Он оказался непростительно слаб, очутившись во власти чувств. И это его гложет. Поверь это так. А то, что гложет отца, мучает и сына.
— Что ты имеешь в виду, Амир?
— Преемник тоже дал мне приказ.
— А уже этот поручил меня убить? И ты находишься в смешанных чувствах, не зная, чей приказ выполнить? Душить или не душить? — бесстрастно подшучивала она.
— Государь поручил мне просить прощение от его имени. А преемник, вернуть твое расположение отцу. Вот такие у меня были приказы.
— И поручили их тебе, не находишь странным?
— Не нахожу. Это часть…
— Часть плана? Или, точнее сказать, жестокого наказания за то, что оказал свое влияние на ситуацию?
— Долю влияния, — исправил он.
— Но ее хватило, чтобы рассорить отца с сыном.
— Господа дерутся, у подчиненных шеи болят. Так у вас говорят?
— Не совсем, но близко. Удивляет то, как ты начитан.
— Это элементарный минимум нашего образования. Но я и, правда, люблю читать.
