Селеста испуганно заозиралась по сторонам, отступила на пару шагов, не понимая, что происходит. Или это мне лишь показалось?
— Да, моя милая, — улыбнулся отец и указал рукой в сторону речки. — Смотри.
Я обернулась и увидела, как тоненькие струйки воды острыми шипами вырвались из лазурной глади. Их кончики венчали золотые кувшинки.
Я захихикала. Захлопала в ладоши.
— Покажи ещё что-нибудь!
— Что ты хочешь, мой Мир?
— Колечки! — охотно ответила я. — Научи меня создавать те красивые пузыри!
Селеста яростно тряхнула головой, с ненавистью на меня взирая, и наколдовала здоровенное огненное ядро. Оно яркой кометой полетело вперёд, но крохотная я рассмеялась, сложила пальцы колечком. Из дивной реки вырвался маленький голубой пузырёк, в котором плескалась блестящая рыбка. А из озера Древних — огромная водяная сфера, в разы опасней и больше, чем те, что мне доводилось отрабатывать на занятиях в академии.
Селеста, окончательно утратив рассудок, остервенело насылала на меня одно пылающее ядро за другим. Но маленькая я, смеясь и шалея от собственных достижений, всё задорней играла с пальчиками.
— Раз колечко, два колечко, три колечко — вот и бусики, — заливалась она.
— Раз колечко, два колечко, три колечко — вот и бусики… — бездумно шептала я, повторяя знакомые с детства движения, и где-то на периферии сознания отмечала, что водные снаряды летели в противницу, отбивали её атаки.
Льдины под нами трещали, сталкивались друг с другом, крошились, расходились всё дальше, выпуская на волю воду. Призванная стихия, что держала меня, как малыша в колыбельке, бережно опустила на одну из них, подтолкнула вперёд, в то время как Селеста, оступившись, чуть не сорвалась со своей и не рухнула в студёную бездну. Но это её не остановило.
— Я сильней тебя, слышишь?! — с отчаянием прокричала она. — Я тебя уничтожу, Миранда! Понятно?!
Я её вроде бы слышала, но смысл слов от меня ускользал. Словно она орала из странной параллельной реальности. Солнечные воспоминания с детства, а может быть, грёзы, рождённые нехваткой кислорода и болью, накладывались друг на друга, смешивались с заснеженными пейзажами. Превращались в гротеск.
Я моргала, теряясь в своём фантастическом мире, где краски казались выцветшими, а люди, трибуны, здание академии сделались чёрно-белыми на фоне кроваво-красной стены из огня. Повсюду виднелись потоки силы: алые, голубые, серебристые, болотно-зелёные… Они переплетались с чёрно-белым туманом. И я взмахнула рукой, разгоняя его.
Но стоило это лишь сделать, как в том мире, где находилась Селеста, взметнулась чудовищная волна. Она рванула вперёд, аккурат на ту льдину, где стояла моя противница, и накрыла её, смывая, утаскивая на самое дно.
Эта картина показалась настолько жуткой, что я заморгала. Потёрла лицо руками, прищурилась, стараясь понять, что реально, а что плод искалеченного воображения. Сознание начало медленно проясняться, и разноцветные нити силы исчезли. Впрочем, как и чёрно-белый туман.
И я увидела лэри дей Соррен.
Она отчаянно махала руками, стараясь если не добраться до какой-нибудь льдины, то хоть удержаться на обжигающе студёных волнах. Но разбушевавшаяся стихия неумолимо брала верх, и было ясно: ещё пара минут, и Селеста ослабнет, закоченеет и отправится к Изначальным. Вместо меня.
Эта мысль окончательно прояснила мой разум. Я пришла в чувство и изо всех сил побежала вперёд, перепрыгивая с одного ледяного отломка на другой. Мимо проплыла палочка лэри дей Соррен, и я прильнула к воде, выхватила её из капкана стихии.
— Айселан! — крикнула, создавая ледяную дорожку.
Рванула по ней к Селесте.
— Дай руку! — бросила я, становясь на колени.
Было ясно, что она, обессилев, не сумеет самостоятельно взобраться на лёд. Но даже сейчас, находясь на грани жизни и смерти, недавняя противница смерила меня озлобленным взглядом и помощь не приняла.
— Не дури! Дай мне руку! — повторила я. — Ты же не хочешь отправиться к Изначальным!
Очередная волна с головой накрыла Селесту. Она чудом вынырнула, фыркая и отплёвываясь, и я засунула в воду руку, поморщившись, схватила её за нашивку-крыло. Потянула к себе. Селеста больше не возражала. Она дрожала от холода и была чертовски напугана.
— Вот… давай… забирайся… — сипела я, помогая ей добраться до заветной твердыни. Всхлипнула, крякнула от усилий — лэри дей Соррен даже для моего прокачанного организма была слишком тяжёлой ношей — но всё же сумела затащить её на свою льдину.
Так мы и стояли на четвереньках друг перед другом, рвано дыша и клацая зубами от лютого переохлаждения.
— Н… н-не… на… вижу… т-тебя… — прошелестела она, отплёвываясь от воды.
— 3-знаю, — ответила я.
— Т-ты з-забрала у… у м-меня В-виктора…
Я внимательно на неё посмотрела и увидела на бледном, но по-прежнему прекрасном лице печать таких душевных страданий, что в груди у меня всё сжалось. Неожиданно для себя поняла одну вещь. Мы не рождаемся монстрами. Такими нас делает жизнь. И мы сами.
— Прости… — прошептала я, ощутив прилив жалости к недавней сопернице, которая обезумела от любви. — Но это н-не только моя вина. Надо л-любить тех, кто дарит свою л-любовь, а не играть с ними.
Селеста с горечью и отчаянием на меня посмотрела. Наверное, только сейчас по-настоящему поняла, что у неё с Виктором всё кончено.
И в этот момент искрящийся белый туман, что окутывал её тело, исчез. Чтобы мгновенье спустя оказаться на мне белой иллюзорной короной и длинными перчатками до середины предплечий. Изначальные приняли мою сторону. Сторону победителя. Селеста дёрнулась, как от пощёчины, а я недовольно поморщилась — и чёрно-белый туман, что окутывал меня, тотчас развеялся.
— Д-давай выб-бираться отсюда, — пробормотала, завертев головой по сторонам. От желанного берега нас отделяла не только вода, но и стена из огня. В таком состоянии мы туда своим ходом не доберёмся. — С-сможешь откр-рыть п-портал? — глянула на неё с надеждой и придвинула волшебную палочку.
В покрасневших от студёной воды глазах вспыхнули недобрые огоньки, но тут же угасли.
Селеста нерешительно кивнула и забрала утраченное. Нахмурилась, явно отдавая ментальный приказ, сделала пару взмахов, и нас обеих порталом перебросило в академию.
— С-спасибо, — проскрежетала я, стараясь встать на ноги.
Селеста кивнула. На том мы с ней и расстались. Нетвёрдой походкой я поплелась в свою башню. Во рту ощущался вкус крови, а окружающий мир отчего-то имел фиолетовый оттенок и пестрил едва различимыми разноцветными потоками сил.
«Кажется, у меня сотрясение мозга», — подумала я, понемногу отогреваясь, и продолжила упрямо двигаться к себе в комнату.
Когда там оказалась, первым делом стащила одеяло с кровати. Завернулась в него, ощущая, как блаженное тепло стало растекаться по телу. Дрожащими пальцами достала из-под кровати настойку Виктора. Поморщилась, предвкушая лавину страданий, но всё же сделала затяжной глоток.
Густая пряная жидкость с ароматом аниса, вербены и кориандра растеклась по языку, обожгла гортань, вспыхнула в пищеводе бездновым пламенем.
— Твою ж! — рыкнула я, прыгая на месте и нервно размахивая ладонью около рта. От непередаваемой гаммы ощущений даже выронила одеяло. — Ну и дрянь!
Из-за адова зелья казалось, будто тысяча чертей — да что там чертей — настоящих доминионов огня! — забралась в мой желудок и устроила в нём дикие пляски. Зато я перестала ощущать вкус крови во рту. В принципе, из-за чудовищной смеси я уже ничего не ощущала. Ни щёк, ни языка…
Зато взбодрилась. Огонь.
Поднимать одеяло мне было лень, и я, пошатываясь, подошла к зеркалу. Глянула на своё отражение и поморщилась. Мокрая, растрёпанная, грязная. Лицо исцарапано в кровь. Одежда местами порвана. А глаза… фиолетовые. Вот дичь! Я моргнула, и картинка сразу же изменилась.
Точно сотрясение мозга.
«Прилично тебе досталось, Миранда», — пронеслось в голове, и я всё-таки приоткрыла рот, медленно провела кончиком языка по верхним зубам.
