обеих сторон. Никто даже не попытался нас остановить. Без Дариуса, который отдавал приказы и контролировал короля, не осталось никого во главе. В комнате королевы люди, которые, как я предположила, были целителями и советниками, стояли и смотрели на кровать королевы. На ней лежала только куча ниток.
– Как это произошло? – Я обращалась к Эврану, но ответил Дариус.
– Это были творения Марганы, – тихо сказал он. – Когда она умерла, все, что она когда-либо соткала, умерло вместе с ней.
Я оглядела дворцовые стены. Это место создала колдунья, но оно все еще стояло, спустя долгое время после ее смерти.
– Почему?
– Магия непостоянна и непредсказуема, Лиора. Она не любит, когда ее принимают как должное. Маргана уничтожила одно из своих собственных творений, когда избавилась от гобелена. И поэтому ее магия ответила тем же.
Мы замолчали, поскольку на нас навалился груз того, что сказал Дариус. Все золото, которое соткала Маргана, тоже исчезло. Оставшаяся гончая. Бедный маленький принц. Вся королевская семья была уничтожена за один день.
– Кто теперь будет править? – спросила женщина в комнате, полной людей, которые только и шептались о собственном замешательстве и страхе. – Законного наследника нет. Начнется смута!
– Наследник есть, – сказала я, вызвав удивленный взгляд Дариуса. – Принцесса Хелен, дочь королевы Саломеи.
– Она жива? – Лицо той женщины озарило изумление. – Принцесса Хелен жива?
– Да, она жива, – ответил Сирил, появляясь из ниоткуда. Затем он повернулся ко мне с первой искренней улыбкой, которую я увидела на его лице за последние недели. – И она ждет у тебя дома.
Вскоре я смогла увидеть Хелен своими глазами. Как только стражники, которые теперь, казалось, были совершенно счастливы служить нам с Эвраном, заперли Дариуса в темнице, Сирил перенес нас домой.
Когда моя нога переступила порог, меня чуть не сбила с ног Мина, которая кричала от счасться, обнимая меня.
– Ты в порядке. Я так беспокоилась о тебе, Ора.
Адель, тихо и со слезами на глазах, подошла и обняла меня более сдержанно, хотя и с не меньшей любовью.
Когда она меня отпустила, я оглядела компанию, собравшуюся в моей гостиной: отец и Адель. Сирил и Мина. Джин и Хелен.
Серые глаза Джин были такими же яркими, как и ее улыбка.
– Мы так рады, что ты в порядке. Сирил пришел за нами, как только почувствовал, что это безопасно.
– Но как? – спросила я. – Я думала, что вы отправились в Беласаву.
Джин покачала головой.
– Мы бы никогда не бросили тебя. Мы позволили Дариусу поверить, что направляемся на юг, но Сирил знал, что мы будем ждать в «Белом лисе».
– А твои родители? – Я почти боялась ответа, но должна была знать.
Ее улыбка стала шире.
– В целости и сохранности. После налета на наш лагерь они прятались в соседнем городке.
– Их нашел Килиан, – сказала Адель. – Гость постоялого двора упомянул о пожилой паре, которая искала своего ребенка, и он сложил два и два.
– Я сказала Хелен, что она может жить с моей семьей. – Джин взяла Хелен за руку и сжала ее. – Но насколько я поняла из твоих мыслей, похоже, у нее может быть вариант получше.
Темные глаза Хелен метнулись от Джин ко мне и обратно.
– Дариус мертв?
– Нет, – покачал головой Эвран. – Но Лиоре каким-то образом удалось заполнить его пустоту, не сгорев при этом самой. Она была потрясающей, – добавил он, целуя меня в щеку. – Дариус жив, но его силы исчезли. Он больше никогда никому не причинит вреда.
– Что это значит? – Густые брови Хелен нахмурились, когда она попыталась осмыслить слова Эврана. – Теперь я королева?
– А ты хочешь ею быть? – спросила я. – Думаю, что королевство будет радо твоему возвращению. Но ты никому ничего не должна. Не после того, что они позволили Дариусу с тобой сделать.
– Я хочу, чтобы маги были в безопасности. – Хелен посмотрела на Джин. – Я хочу, чтобы больше никому не приходилось прятаться. Я хочу, чтобы прославлялись такие места, как «Хрустальный шар», и чтобы народ любил таких людей, как Шери. Но я ничего не знаю об управлении королевством.
Джин подошла к Хелен и прижалась лбом к ее подбородку.
– Я думаю, что ты была бы замечательной королевой.
– Наверное, ты права, – сказала она с ухмылкой. – И я бы выглядела сногсшибательно в короне. Но я не справлюсь в одиночку.
Джин взглянула Хелен в глаза.
– Ты и не будешь одна.
Я немного усмехнулась от вида покрасневшей Хелен. Я быстро посмотрела вниз, на свои ноги, пока она не заметила.
– Но что насчет гобелена? – спросила Адель. – Разве мы все еще не в опасности?
Эвран покачал головой.
– Моя мать его уничтожила. Мы точно не знаем, как. Но вместе с этим она… она потеряла себя. Ее больше нет.
Адель взглянула на меня. Я мрачно покачала головой. Я понимала, что Эвран не готов говорить о ее смерти, о тех ужасных последних моментах, которые он провел с ней, когда она его даже не узнавала. Я просто надеялась, что однажды эти воспоминания исчезнут, и он будет помнить ее такой, какой она была на самом деле – непокорной, сильной женщиной, которая любила его больше всего на свете.
Моя семья выразила соболезнования, а Джин обменялась с Эвраном долгим взглядом, во время которого, как я догадалась, у них состоялся безмолвный разговор. Как бы она его ни утешила, это как будто помогло, потому что в конце он выдавил легкую улыбку.
– Я бы хотел забрать кое-что из своих вещей, – сказал он мне. – Сходишь со мной?
– Конечно.
Вместе мы прошли к калитке Марганы, мимо медных звезд на дереве. Дом был не заперт, на кухне звонили часы с кукушкой. Войдя в гостиную, я оглядела оставшиеся магические предметы. Я поняла, что ни один из них не был создан Марганой. Иначе они бы тоже превратились в кучи ниток.
Я задумалась, действительно ли Дариус знал, что произойдет, если Маргана распустит гобелен? Если он понял, что она уничтожит не только все свои предыдущие творения, но и саму себя, тогда он слишком легко распрощался с одним из своих самых могущественных магов. Заключив сделку со мной, он предпочел власти человека, которым когда-то был – того, который чувствовал, того, который любил. Может быть, моего присутствия было бы достаточно, и он действительно отказался бы от своей власти в королевстве. Но это стоило бы мне свободы, а я не была готова пожертвовать своей судьбой ради чужого счастья.
Эвран сел на диван рядом с небольшой деревянной рамой.
– Знаешь, это был мой первый ткацкий станок. – Он прикоснулся к дереву с удивительной нежностью. – Я сделал на нем несколько работ, но у меня не было талантов в ткацком деле.
Я устроилась рядом с ним, взяла его за руку и поцеловала шрам, которого раньше не замечала.
– Думаешь, моя мать действительно пошла работать на Дариуса по собственной воле? – спросил он. – Думаешь, он действительно спас ее от Белль Сабин?
– Я не знаю, – сказала я
