Девушке, словно она в сказке, верилось, что, даже поругавшись, они обязательно помирятся, их чувства нельзя уничтожить какими-то там скандалами… она так в них верила, словно, если они расстануться, Милена никогда не поверит в то, что есть на свете настоящая любовь, которую ничем не взять.
Она мотнула головой, прогоняя какие-то совершенно странные мысли из своей головы. А Хэла запела что-то бодрое, чем привела всех окружающих уже в совершенно неконтролируемое веселье и пляс, а саму чёрную ведьму поймал-таки феран и увёл с собой.
Милена нахмурилась и по какой-то противоестественной инерции пошла в ту сторону, в которую ушли они, но остановилась возле Роара.
— А он ей ничего плохого не сделает, — спросила она у митира.
— Что? — попытался понять её митар.
— Феран Хэле, — пояснила она и кивнула в ту сторону, куда они ушли.
— Нет, маленькая, не сделает, — улыбнулся Роар. — Он просто переживает за неё.
— А, — кивнула она и кивок получился долгим, потому что голову повело.
— А я за тебя, — поговорил на это митар.
— Почему? — нахмурилась Мила, уплывая, начиная тонуть в мёде его глаз.
— Потому что тебе хватит, — легко рассмеялся на это мужчина. — Ты на ногах уже не стоишь.
Милена кивнула как-то невнятно, словно голова ей не принадлежала.
— Я не хочу спать одна, — шепнула ему ведьма, — ну точнее с Лораной, точнее…
И она обернулась в поисках серой, но та вообще была где-то неизвестно где, скорее всего с Гентом, потому что в самом-то начале все были вместе.
— Ой, — произнесла Мила, словно икая, ругая себя за свои мысли. — Я как вредная бабка у подъезда, супер!
— Так, — рассмеялся Роар и протянул ей руку. — Пошли.
И в конечном итоге увёл её в свою комнату.
— Знаешь, я наверное никогда так сильно не напивалась ещё, — заплетающимся языком проговорила Милена, когда Роар усадил её на кровать.
— Неужели? — поинтересовался он, снимая с неё сапоги.
— Я сама могу, — заупрямилась она, пытаясь сделать это простое действие, но голова всё шла кругом и потому у неё ничего не получилось.
— Не сомневаюсь, — ухмыльнулся Роар на её невнятную попытку.
— Ты вообще не пьяный, — буркнула она, нагнувшись и скорее мешая ему, чем помогая.
— Светок, уймись, — его рука властно, но очень аккуратно оттолкнула её назад, и Мила, потеряв равновесие, оказывается сидя это тоже можно сделать, упала спиной на кровать.
Сняв с неё обувь, Роар стал снимать платье.
— Когда ты это делаешь, я перестаю соображать, — заметила она, дуясь на него как ребёнок. — Это обидно!
— Обидно? — переспросил митар, нахмурившись и уставившись в её лицо.
— Ты такой красивый, — проговорила Милена, улыбаясь.
— О, — воскликнул Роар и попробовал подавить ухмылку.
Но тут Милену понесло. Словно это была вообще не она, потому что сейчас стало вообще всё равно, что она может или не может натворить. Просто очень сильно ударило невообразимым желанием, таким острым, словно лезвие. Такое яркое, необузданное.
С Роаром у неё всегда было всё так красиво, что до слёз. Он всегда был с ней таким нежным, ласковым, аккуратным. Как в книжках про любовь пишут. Вот там, когда он — рыцарь, и любит по гроб, а она такая вся очаровательная и на ангела похожа. А Милена какая?
Стало так горько, что она не могла переступить через свою стеснительность, скромность. Вот эти запреты на то, на это. Эти её два странных прошлых парня, такие обычные для её мира, она столько слышала разговоров между девчонками с её группы, все парни у всех одинаковые, ничего этакого. Но сейчас сметало пониманием, что было неправильно, всё в её жизни было неправильно.
Или это просто Роар такой офигенный. Или… она больше никогда не будет пить, но раз сейчас пьяна, раз сейчас в неё вселился кто-то другой, кто-то смелее и кто-то, кто так же сильно любит этого мужчину…
Ведьма положила ладони на его лицо.
— Знаешь, как я в детстве любила истории про рыцарей? — прошептала Милена.
— Рыцарей? — нахмурился, улыбаясь Роар.
— Да. Это такие, — она силилась придумать, как сказать, чтобы он понял, но голова была пьяной и глупой, да она и трезвая бы не смогла объяснить, — такие… ну… как ты.
Он усмехнулся и вздохнул.
— Ложись спать, маленькая, — шепнул Роар, и лёг рядом, кажется потеряв надежду на то, что её получится сейчас раздеть.
— Нет, — как могла решительно ответила Милена.
— Нет? — уточнил митар.
— Нет, — мотнула головой ведьма, кажется окончательно потерявшись в своих мыслях, но при этом смогла забраться на него, сесть сверху. — Ты потрясающий, знаешь?
— Правда? — его руки легли на её талию, а взгляд был полон мальчишеского озорства.
— Да, — кивнула девушка, находясь под гипнозом его взгляда.
Какие же невероятные глаза… а у их детей чьи глаза будут? Дети? Что? Милена хотела от него детей? Боже… От осознания пустоты этого желания стало совершенно невыносимо.
— Маленькая? — и Роар уловил это изменение в ней. — Ты чего?
— Я так сильно тебя люблю, — ответила Милена и вжух…
Вот они целуются, вот она почему-то никак не оказывается под ним, вот стянула с него рубаху и начала целовать и спускалась всё ниже и… что она делает?
Но этот взгляд Роара… этот взгляд… а потом он потерялся, а Милена испытала такой внутренний триумф, словно на Эверест забралась… ух-ты! Смущаться будет потом.
Вообще Милена делать такое не любила, ну, как — делала, но всегда через силу. Её вечно находящийся в тусовочном настроении парень Андрей как-то просто поставил её перед фактом, что минет делать надо, потому что ему приятно. И она делала, потому что он сказал надо и приятно, а она была послушной и милашка. Он её так и звал “милашка”.
А ещё она ничегошеньки о сексе не знала, об отношениях… вообще ни о чём она не знала. Как вляпалась в этого Андрея даже рассказать не смогла бы. Вляпалась она, а её брезгливо выкинул он. А вот эта внутренняя установка, что “это делать надо” осталась.
Если бы Роар сказал, она бы вообще всё-всё для него сделала, а тут — голова бедовая, пьяная, такая смелая и плевать, что завтра там будет. Она решила отпустить себя.
И сейчас не был Роар нежным, не был аккуратным. Это был самый безумный секс в её жизни и была уверенность, что второго такого не будет. И завтра Роар обязательно её разлюбит.
Но сейчас было так хорошо, офигенно — теперь уж точно можно умереть.
Утро ворвалось в её жизнь таким невыносимым гулом, что смерть вчера была отличным решением. Свет резал глаза, голова трещала и тело её ненавидело.
— Проснулась? — этот громыхающий голос, словно иерихонская труба. Милена едва слышно застонала. — Плохо?
— Очень, — говорить было пыткой. — Хэла просто ужасна.
— Голова болит? — спросил Роар.
Милена угукнула.
— Как у Хэлы получается так пить? — простонала девушка. — С утра же невозможно…
— Хэла с утра уже песни распевала, — заметил митар.
— Вот ведьма, — фыркнула она.
Роар беззвучно рассмеялся. Девушка приоткрыла глаз и посмотрела на него. Он лежал на боку, рука под головой, улыбка просто невыносимая. Звезда голливудская. И что она вообще тут с ним в одной постели делает? Милена, как фанатка рок-звезды. Вот ещё немного и отвязную девчонку выставят вон.
Стоп. Отвязную? О, гос-по-ди! Она вчера… они вчера… нет… она! Мамочки!
Покраснев, Милена натянула одеяло на голову.
— Милена?
Он назвал её по имени. Всё. Конец. Между ними всё кончено. Она перегнула палку. Палку… если бы голова так сильно не болела, она бы разрыдалась от горя.
— Милена?
Ещё раз?
“Нет… маленькая… светок… ну, пожалуйста!” — хотелось умолять его.
— Эй, — Роар заглянул под одеяло. — Что-нибудь хочешь?
— Ты зол на меня? — выдала ведьма пропавшим голосом.
Митар нахмурился, озадачиваясь.
— Почему? — шёпотом спросил он.
— Ты называешь меня “Милена”, — ответила она, боясь посмотреть ему в глаза.
— Разве это не твоё имя? — всё ещё шёпотом поинтересовался мужчина, и разобрать его настроения она не могла.
