Но кто сказал, что своих граждан обманывает Земля? Возможно, именно Лондор заставил своих поверить в эту сказку, дабы обелить собственное имя.
Мне, определенно, нужны были доказательства, но только не те, которые я могла бы получить на «Прометее». Да, не от лондорцев.
* * *
Я пришла к каюте Тайлера и еще несколько минут переминалась с ноги на ногу возле нее.
Было уже поздно, большинство членов экипажа легли спать, но я знала, Александр в такое время никогда еще не ложится.
Я чувствовала себя ужасно, вышло так, что мы, действительно, почти поссорились. От этого на душе было скверно. Я ведь еще четыре месяца назад решила для себя, что противостояние Земли и Лондора, и мои эмоции по поводу «Тринадцатилетней войны» не имеют никакого отношения к моим чувствам к Александру. Есть только я и он, все остальное, когда мы вместе, не важно.
Я постучала.
Замок его каюты давно был настроен на мою ладонь, но сегодня я чувствовала, что должна предупредить о своем приходе.
Он открыл почти сразу, ровно через такой промежуток времени, какой потребуется, чтобы встать с койки и дойти до двери.
Александр застыл на пороге, подперев плечом дверной косяк, и просто смотрел на меня, не произнося ни слова. Я все же ошиблась, видимо, он собирался ложиться, потому как был без футболки. Лицо усталое.
— Ты не спросил: кто там, — сказала я первое, что пришло в голову.
Тайлер дернул плечом:
— Я знал, что это ты.
Я криво улыбнулась:
— Не удивился, что я постучала?
— Удивился, что ты вообще пришла, — признался Александр.
Больше ничего не нужно было говорить, я и так видела, что мне здесь рады, — по глазам.
Я просто обвила его шею руками и поцеловала, а потом подтолкнула внутрь каюты, в которой я уже несколько месяцев чувствовала себя как дома.
Все-таки отношения Земли и Лондора не имеют к нам никакого отношения.
С памятной встречи с Рикардо Тайлером прошло три дня, еще трое суток из отмеренных нам на тот момент двадцати шести. Стало быть, оставалось всего двадцать три, чуть больше трех недель…
Я сидела на койке по-турецки и уже второй час наблюдала, как Александр мечется по каюте. По корабельному времени было уже далеко за полночь, но ложиться спать он, кажется, не собирался.
Тайлер вообще почти не спал эти дни, пытаясь придумать план проникновения на Эйдану, но ни одной стоящей идеи так и не появилось. Он несколько раз собирал команду, выслушивал варианты, которые они могли предложить, но решительно отметал их все, как не годящиеся.
Помню, Райан предложил прикинуться бродячими артистами, Клавдия — ремонтной бригадой, но что именно ремонтировать, зачем, и почему карамеданцы не смогли бы найти местных мастеров, так и не пояснила.
Александр мрачнел на глазах, выслушивая новые идеи, каждая безумнее другой. Как и всегда перед выполнением задания, они запирались вместе с Эшли, но в этот раз и эти посиделки не давали результатов. Как попасть на закрытую территорию, втереться в доверие и не вызвать подозрений, не знал никто.
Глаза предательски слипалась. Разумеется, я могла бы отправиться в собственную каюту и спокойно лечь спать, но я не уходила, а меня не гнали. Честно говоря, я вообще не была уверена, что Тайлер замечал мое присутствие, расхаживал из угла в угол, заложив руки за спину, молча, смотря куда-то себе под ноги.
Я тоже молчала, боясь спугнуть верную мысль. Пробовала читать, но чтение не пошло, мысли скакали от конфликта «Земля-Лондор» до способа проникновения на Эйдану. И у меня не было ответов ни на один из этих вопросов.
— Тебе нужно поспать, — не выдержала я, наконец.
— А? — Александр на мгновение остановился и взглянул на меня так, будто только что увидел. Под глазами уже очевидные круги от недосыпа, сами глаза красные.
Я вздохнула и терпеливо повторила:
— Я говорю, тебе нужно поспать. В усталую голову хорошие идеи не приходят.
— Не скажи, — возразил Тайлер, — идеи не спрашивают, когда им приходить, — но все же частично сдался, прекратил свое хождение и опустился на край койки.
Я придвинулась ближе, сначала обняла со спины, потом стала массажировать плечи.
— Расслабься, — распорядилась, хлопнув ладонью между лопаток.
— Угу, — пробурчал Александр, явно ни на минуту не прекращая работу мысли.
— А как обычно вы придумываете план действий? — спросила я, пытаясь хоть как-то его отвлечь. По правде говоря, я никогда этим не интересовалась, принимая решения капитана как должное.
— Обычно? — вздохнул Тайлер. — Обычно мне выдается эдакий «полуфабрикат»: что делать, где, если работа под прикрытием, то легенда. Нам остается только исполнение, проработка деталей.
— Хочешь сказать, сущие мелочи? — фыркнула я. Та работа «Прометея», которую я видела за эти месяцы, для меня определенно не подходила под такое определение. Может, им и давали «легенду», но Александр и Эшли прорабатывали план сами от начала и до конца, и, не могу не признать, их идеи всегда были блестящи.
— Иногда мелочи, иногда нет, — согласился Тайлер. Мне показалось, он слишком сам себя вымотал, чтобы спорить. — Но факт остается фактом, сейчас у нас ни черта нет.
— Да уж, загадал Рикардо загадку, — пробормотала я.
— У тебя не появилось идей? — Александр повернул ко мне лицо вполоборота.
— Ты спрашивал меня об этом час назад. И за час до этого.
Тайлер хмыкнул:
— И спрошу через час.
— Через час ты должен уже спать.
— Ты сегодня строга, моя старушка… Уй! — он дернулся и потер бок, куда я его бессовестно ткнула.
— Я предупреждала не звать меня старушкой, — напомнила я опасно ласковым тоном.
Александр покосился на меня.
— Давай я упаду к тебе в ноги и буду молить о прощении, когда мы все-таки найдем решение? — съязвил он.
Тайлер? Молить о прощении? Очень смешно.
— Так уж и быть, — милостиво разрешила я.
Он снова замолчал и задумался. Да уж, план не сработал, задать шутливый тон не удалось.
Я перестала разминать его плечи и просто обняла сзади, прижавшись щекой к спине. Мне очень хотелось помочь, но в голову ничего не приходило, как я ни старалась.
— Мне кажется, мы уже обсудили все возможные варианты, — сказала я, — и все они оказались… невозможными.
— Безвыходных ситуаций нет, — не согласился Александр, — если мы не нашли выход, значит, просто ищем не с той стороны.
— Предлагаешь искать черный ход? — хмыкнула я.
— Что-то вроде того.
Наверное, я никогда не перестану поражаться оптимизму и целеустремленности этого человека.
