Аршинов устало опустился на стул и закрыл глаза рукой, успокаиваясь или размышляя.
— Амир сказал, что у него есть еда, он ее растягивал, откладывал. Он не станет нападать на горожан, министр, не переживайте. Думаю, капитан еще не увидел все что хотел, потом он вернется. Он ведь не дурак и жизнь ему дорога. Просто выполняет какое-то поручение бессмертных. Может быть, ему приказали разведать нашу военную мощь? Он пошел на разведку, рассуждая, что потом сможет прикинуться дурачком, сказать, что достопримечательности осматривал, быт людей и прочее. Хотел тут погулять сам, и трали-вали… Он ведь солдат, хоть его и разжаловали. Они точно готовят войну, прислали его с миссией.
— Какая война, Калина? Какая военная мощь? — болезненно морщился Аршинов. — Вы видели их технику? Уверен, это была не самая мощная. А у нас пушки позапрошлого века и те разваливаются. Промышленность стоит. Хотели бы, уже размазали нас к чертям по асфальту! Которого, кстати тоже на дорогах нет. В избытке у нас только грязи. Это и есть наша скрытая военная мощь! И ее он уже увидел! Мы лишь создаем видимость боеготовности и прежней силы, которых давно нет.
— Вот это они и решили разведать, — упрямилась женщина.
— Да знают они об этом! Прямо так и говорят. Спутники у них. Они нас и днем и ночью наблюдают. Еще там, у себя, вначале хитрым намеком, а после уже просто и без уверток сообщили, что знают о нашем бедственном положении… Уход Амира, это что-то другое. Не понимаю, зачем он убежал? Против себя же играет! Когда его исчезновение станет достоянием общественности, поднимется шумиха и нам придется сглаживать ее не один месяц, это серьезно отдалит их от желаемого. Он очень серьезно поплатится. Очень. Возможно, жизнью. Ничего не понимаю…
— Вы будете сглаживать? — изумилась Проскурина. — Вампир сбежал! Зачем?
— Они нам нужны. Я вам уже говорил! Что с вами, Калина? — холодно, даже резко спросил министр. — Где ваша проницательность? Все мозги просидели со своим другом в баре? Я же говорил вам, идите ко мне в министерство! Если вас так беспокоит сложившееся положение, если вы не верите бессмертным, идите туда, где вы правда сможете как-то влиять на ситуацию. А вы!.. Опустились ниже плинтуса! На кого вы стали похожи? Взгляните на себя в зеркало? И это Калина Проскурина, к ногам которой едва не упал сам правитель бессмертных?.. На вас жалко смотреть! Теперь понимаю, отчего капитан Амир не здесь. Он убежал! Когда увидел вас…
— Это оскорбительно, — вскинув подбородок, резко ответила женщина. — И права у вас нет!
— Знаете что и правда, оскорбительно? Жить так! Не пытаться что-то изменить! Не бороться за свое доброе имя, за уважение отца. Я не ожидал этого от вас, Калина! От кого-кого, но от вас!.. Я восхищался вами. А теперь… Вы жалки!
Гость резко встал и стремительно вышел прочь, даже не простившись.
Странно, но женщина не оскорбилась, не почувствовала себя униженной. К ужасу своему поняла, что министр совершенно прав. Она, Калина Проскурина, уже четвертый месяц дармоед на попечении товарища, ворует у него сосиски для кота и деньги на сигареты. Могла ли она помыслить, что такое случится? Но самое ужасное, она была лишена любимого дела, своего голоса. А с ним и силы. И с каждым днем она и правда опускалась, деградируя понемногу. Ко всему можно привыкнуть, но стоит ли? Стоит ли так жить? Стыд, страх, досада, все это загнало ее в подвальчик Данила, где ее никто не будет видеть, кроме тех, кто так опустился, что их поддевки не будут ей обидны. Она уже два месяца не ходила на собеседования. Даже не искала вакансий. Устала смотреть в глаза людям, когда в них так много презрения. Весь город ее осуждал. Места в нем ей больше не было. Так решили они, и Проскурина смирилась, опустила руки. Так быстро, так непростительно быстро. И это и, правда, был стыд…
Калина драила умывальник бара «Последнее пристанище». За эти дни она уже перемыла всю посуду и перетерла «почти чистые стаканы», как их называл Данила. И, наконец, вычистила общий нужник. Впереди еще мытье полов и оттирка очередной надписи на входной двери — «вампирская шлюшка». Такая или похожая появлялась на двери или на стене возле, с педантичной регулярностью каждый день.
Именно так Калина Проскурина решила начать свою новую жизнь — с честного, пусть и черного, труда. Мысль о работе в министерстве не давала ей спокойно спать по ночам. Ужасно хотелось принять это предложение. Вернуться к чистой, офисной работе, занять должное положение. Но сначала она решила отработать долг у Данилы. Ему и, правда, очень нужна была помощь.
— Каля, дуй сюда! — внезапно прерывая нелегкие мысли подруги, позвал бармен.
Вытирая руки полотенцем, чистым, принесенным из дома, она появилась в общем зале бара. Аккуратная и опрятная, как и когда-то. С красиво уложенными волосами, легким макияжем и самодельным маникюром, который не появлялся на руках со времени возвращения из мира бессмертных. Плевать, что этим руками она драит сортиры! Она Калина Проскурина и будет выглядеть только так, даже в убогом баре! Больше никаких одежек на скорую руку и непременно в белом фартуке.
Время после обеда, уже «повалили» клиенты. Но Данила звал не помогать.
— Смотри, — усмехнувшись, он ткнул в телевизор массивным пальцем и прибавил звук. Посетители стали оглядываться и прислушиваться к голосу, что доносился с экрана.
— Это же возле нашего дома! — в ужасе охнула женщина.
Первый канал и правда, транслировал двор перед ее домом. Точнее вход, ведущий в подвал соседнего. Потому что возле него собрались вооруженные солдаты. Десятки автоматных дул нацелены на окошко ведущее вниз. Камера переместилась, и стало видно внушительное скопление зевак, сдерживаемых оцеплением из людей в форме. Пятнистые костюмы, бронежилеты, каски… Все как всегда. Лица у горожан взволнованные, что-то обсуждают и указывают вновь подошедшим на вход в подвал. Камера вновь перемещается туда, но по-прежнему не понятно, что именно происходит. Внезапно в уже разбитое окошко летит камень, и раздаются крики солдат:
— Прекратить!
И вновь камера перемещается на ряды зевак. Солдаты призывают жителей к спокойствию, утихомиривая самых буйных силой. Возмутителя спокойствия уже скрутили и поволокли куда-то.
— Вы очевидец? — тем временем спрашивает журналист одного из горожан.
— Да, — взволновано кивает мужчина и косит на камеру, приглаживает волосы на макушке. — Это я вызвал военных, когда увидел, как он туда прыгнул.
— Расскажите, что именно произошло?
— Я шел по улице, когда из этого подвала вылез мужчина. Он стоял вот тут, где мы с вами стоим, и пошатывался от слабости. Его заметили подростки и стали забрасывать камнями.
