Может быть, я — Око.
Может быть, я могу видеть загробный мир.
Кошмары всегда были столь реальными.
«Есть смысл в том», — предположила она, — «что они показывают правду».
Боже, ей стало дурно от этой мысли.
Рейес крепче обнял ее, рисуя пальцами узоры на спине. Прошло несколько минут, и она начала расслабляться. Ее чувства пришли в норму, плохое отступило пред хорошим.
Забавно, что именно демону удалось прогнать ее кошмары, подумалось ей перед тем, как девушка погрузилась в мирный сон.
Пришло утро, но номера мотеля оно не осмелилось коснуться. Солнечный свет не проникал сквозь плотно задернутые шторы единственного окна, и, должно быть, Рейес выключил электронные часы, потому что ярко-красные цифры не сообщали ей о времени суток.
Веки Даники медленно приоткрылись.
Аромат кофе коснулся ее, словно маня указательным пальцем, противиться которому она была не в силах. Девушка села, простыня сползла на талию, подставляя ее обнаженную грудь прохладному воздуху.
Вздрогнув, она вцепилась в ткань и натянула ее до подбородка, осматриваясь по сторонам. Рейеса не было в постели. Одежда его не валялась на полу.
Где же он…
Дверь распахнулась прежде, чем она успела хорошенько разозлиться. Яркий свет наконец-то ворвался в комнату.
Даника заморгала, даже прикрыла рукой заслезившиеся глаза.
— Отлично. Ты проснулась, — воскликнул Рейес, закрывая дверь.
Поскольку тени успешно прогнали свет, она опустила руку, шаря изголодавшимся взглядом по мужчине, который подарил ей столь небывалое удовольствие прошлой ночью — и не позволил ей сделать то же для него.
Он остановился у стола, и она заметила, что он держит в руках небольшой пакет.
— Завтрак на столе. Прости за небольшой выбор, но я купил, что мог, здесь, в мотеле, чтобы иметь возможность присматривать за номером и обеспечивать твою безопасность.
Огромным усилием воли она оторвала от него взгляд и посмотрела на стол. Чашка кофе, три сладких батончика и пачка чипсов ожидали ее.
— Идеально, — сказала она от чистого сердца. Не потому что она любила все это, а потому что он так беспокоился о ней. В животе ее заурчало. — А что в пакете?
— Рубашка, — кратко пояснил он.
Что это с ним?
Он опять держал дистанцию так, словно этой ночи и не было. Сузив глаза, она вновь переключила свое внимание на него. За последние дни она заметила, что он менял футболки, по крайней мере, три раза за день.
Она думала, что знает причину. Он не хотел, чтобы она видела пятна крови.
Раз ему пришлось с утра купить новую рубашку, значит, он резал себя. Опять.
— Сними рубашку, — приказала она.
Нерв дернулся под глазом мужчины. Он направился к ванной, бросая ей через плечо:
— Ешь, прими душ, одевайся. Сегодня мы встретимся с твоей семьей.
Ее сердце подпрыгнуло при этой мысли, выдавая всю нервозность, которую она вчера отрицала, а также нетерпеливое возбуждение.
Счастливы ли они? Скучают ли они по ней так же сильно, как и она? Почему все они собрались вместе, не позвав ее?
Отбросив вопросы на время, Даника вскочила с кровати и подбежала к ванной. Обнаженная, она повернулась и, расставив руки, схватилась за откосы, не позволяя Рейесу войти.
Он остановился в миллиметре от нее.
Ее соски мгновенно затвердели, стремясь к его прикосновению, к его губам. Постоянно исходящий от него аромат сандала окутал ее.
Она облизала губы.
— Сними рубашку.
Его темный взор прильнул к ней, становясь все более горячим с каждым новым дюймом… все ниже и ниже… Кожа ее покрылась пупырышками, а колени подогнулись.
— У тебя самое милое маленькое тельце из всех, что я видал, — жарко произнес он.
— Сп-спасибо. А теперь — рубашка. Ты не сможешь отвлечь меня.
Его свободная рука легла на откос, как раз под ее ладонью, словно ему надо было за что-то держаться. Дерево хрустнуло от его хватки, хотя он старался сохранять беспечное выражение лица.
— Я знаю, почему ты всегда столь холодна.
— Сказала же, что ты не сможешь отвлечь меня. Кроме того, я не все время холодна. Я помню два момента, когда едва не сгорела заживо.
Он искривил губы, хотя жар в его взгляде все нарастал.
— Да, не все время.
— Тогда почему? Из-за холодного воздуха?
От ее сухого тона настоящая улыбка расцвела на его губах. Все нервные окончания в ее теле заискрили, обдавая девушку электрическим током и согревая.
Улыбка, ах, эта улыбка. Столь же пьянящая, как и его ласки.
— Ты портал на небеса и в Ад одновременно.
Он наклонился… ниже… ниже… его губы коснулись ее уха.
Девушка содрогнулась.
— Временами твой дух соединяется с загробным миром, наполняя образами твой разум.
Она неверяще покачала головой.
— Если бы это было правдой, я была бы холодна всю свою жизнь. Но после нашей встречи я более не испытываю этого останавливающего сердце ощущения холода.
— Должно быть я… — он прикрыл на миг глаза, явно подыскивая подходящее слово, — ключ к тебе. Каждый раз, когда я с тобой, я возношусь на небеса.
Теперь настала ее очередь улыбнуться.
— Это просто означает, что я гораздо лучше в постели, чем сама думала. — Сначала они думали, что она Всевидящее Око. Теперь портал? Эй, я абсолютно обыкновенная — не учитывая небольшую сумасшедшинку — девушка.
По крайней мере, она об этом молилась. Она не хотела быть ничем другим. Она не хотела, чтобы ее преследовали всю ее оставшуюся — краткую? — жизнь. Проклятье, она заслужила отдых и покой. Вместе с Рейесом. Они могли бы поехать на побережье, поваляться на белом песочке, а он мог бы сыграть роль ее массажиста.
— С помощью тренировок ты, скорее всего, сможешь научиться управлять своими видениями. Самой решать, куда отправляться: в Рай или в Ад. Самой решать, как долго там оставаться и за кем наблюдать.
К середине его речи она начала качать головой. Пот выступил на ее коже, хотя холод вернулся в кровь.
— Не хочу больше об этом говорить. Я хочу, чтобы ты, в конце концов, снял эту треклятую рубашку!
Он склонил голову к плечу, но не подчинился.
Ладно. Он хочет обойти тему мазохизма, что ж, тогда она подкинет ему нечто похуже. Может быть, тогда он будет умолять ее поговорить о своих последних ранах.
— Послушай. Ты кончаешь со мной каждый раз, и потому я могу судить, что ты режешь себя не так много. Это совсем не похоже на то, что приходилось делать с тобой другим женщинам. Это должно означать, что твой демон практически усмирен, когда ты со мной. Правда?
