— Верно. В моей семье уже есть один предатель. Не хочу походить на него.
Она вновь рассмеялась.
— Но как ты можешь быть уверен, что твоя Лизабет так же верна тебе?
Велиор откинулся на спинку кресла.
— Что, если я это чувствую?
— Чувства обманывают смертных, — загадочно сказала Тесса, легко спрыгивая с его колен и набрасывая на плечи плащ. — Лучше полагаться на дар.
— Спасибо тебе, — крикнул Велиор в спину уходящей эльфийке.
— Но за что?
— За понимание, конечно!
— Знаешь, чем глупее эльф, тем сложнее его понять, — ответила Тесса, прежде чем хлопнуть дверью.
Глава 33.1
Несколько недель затишья вновь сменились напряжёнными и богатыми на события днями. Укрытое снегом лесное поместье каждый вечер напоминало растревоженное осиное гнездо. Старшие маги возвращались из вылазок в междумирье и обеспокоенно переговаривались о дальнейших планах или жарко спорили, собравшись за столом.
Лиза спешно подавала ужин и старалась не пропустить ни слова, но иногда эльфы настолько увлекались, что забывали о том, что ученица некроманта ещё не освоила их язык в совершенстве. И всё же Лиза понимала уже многое, поэтому, когда отец завёл разговор о переносе порталов, она едва не уронила на пол горячий котелок с тушёными овощами. Чугунная крышка слетела с посудины и покатилась под стол.
— Нельзя этого делать! — возразила некромантка.
Она понимала, что если координаты порталов изменятся, то Велиор не сможет отыскать их маленькую компанию и присоединиться к ним.
— Посмотрите-ка на неё! — фыркнула Рин. — Орден того и гляди раскроет все наши тайные убежища, а девчонка думает только о своём сопливом алхимике из Трира!
— Ты говоришь о моём сыне, — сурово напомнил Келлард.
Дерзкая призывательница ничуть не смутилась, но продолжать не стала.
— Я уже переместил ближайший к нам выход из сумрака, — сообщил Гаэлас. — Деревенские говорят, что видели отряд искателей неподалёку от границы с Фороссом. К счастью, те проскакали по дороге на Ольден и не стали сворачивать на заметённую снегом тропу. Здесь становится небезопасно.
Донния вздохнула, мягко отстраняя Лизу от котелка и отнимая у неё ложку. Не говоря ни слова, эльфийка разложила по мискам ужин, разлила в кружки дымящийся чай и забралась на свободное место рядом с мужем. Призыватель обнял её и поцеловал в висок.
— Тебе придётся вернуться в Фэит. Мы найдём способ доставить тебя туда. Верховная жрица и твоя сестра помогут укрыться, ты родишь в Храме Ньир, а потом…
— Нет, никогда! Я буду с тобой! — Жрица упрямо стиснула зубы и вцепилась в руку Келларда так, словно он пытался избавиться от неё прямо сейчас.
— Я всегда говорила, что любовь превращает женщин в глупых куриц, а теперь вижу сразу два подтверждения моим словам, — снова не сдержалась Рин, плюхнув на середину стола потёртую карту Дороги мёртвых.
— А отсутствие любви превращает их в сварливых собак? — поинтересовался Талемар.
Бывший Первый рыцарь Фэита редко встревал в разговоры призывателей, но сейчас обстановка то и дело накалялась, и он не хотел допустить ссоры между разъярёнными магичками. Гаэлас постучал по столу, призывая вредную эльфийку к порядку. Ринарет вскинула голову и уставилась на магистра. За осень и зиму её волосы отросли, и длинная чёлка падала теперь на глаза, закрывая часть лица.
— Почему он слушает наши разговоры, Гаэлас? Он не из Гильдии призывателей теней. В нём нет даже искры теневой магии! Донния хотя бы носит ребёнка с тёмным даром, а Первый рыцарь? Что он забыл на наших собраниях?
— Иногда мне хочется взять вас обоих… и запереть на пару дней в спальне! — воскликнул невозмутимый обычно эльф, и все разом замолчали.
На щеках Ринарет вспыхнул румянец, но она тут же уставилась в разложенные карты и сделала вид, что размышляет.
Добившись тишины, Гаэлас принялся излагать план по преобразованию Дороги мёртвых. В руках Ордена находились схемы и карты расположения основных порталов и объектов сумрачного пути, но ткань междумирья позволяла внести изменения таким образом, чтобы враги не сразу почувствовали обман. Призыватели больше не были уверены и в том, что тайный язык символов и указателей, с помощью которого они предупреждали друг друга, не стал известен искателям. В то же время о переменах следовало сообщить всем выжившим теневым магам Веллирии.
Задача была непростой, но, несмотря на полные магической практики и изнурительных расчётов дни, Лиза ни на минуту не забывала о Велиоре. Редкие крохи новостей, которые им с Гаэласом удавалось заполучить от путников Дороги, часто оказывались противоречивыми. Не зная, во что верить теперь и на что надеяться, Лиза всё равно продолжала зачёркивать дни в самодельном календаре. Донния, заглядывая в блокнот, с волнением наблюдала за тем, как тает отпущенный на её беременность срок. Её живот становился всё больше и больше, а вместе с ним росла и тревога.
Иногда жрица видела сны, о которых рассказывала только Гаэласу, украдкой, чтобы не вызвать гнева или ревности мужа. Она знала, что Келлард приложит все усилия, чтобы обезопасить её, но не находила в себе сил на расставание. «Это не простой каприз, — прерывистым шёпотом говорила Донния отцу Лизы. — Чутьё никогда не обманывает жриц Ньир. Я должна быть здесь, с вами». И Гаэлас верил ей, как верил когда-то её матери, верховной жрице Аланне, во время долгих походов по Ничейным землям с Хранителями.
Зима миновала свой пик, морозы пошли на убыль, и день стал заметно прибавляться. Лиза выходила во двор поутру и подставляла руки под капель, струящуюся с крыши по длинным сосулькам. Силы утреннего солнца уже хватало на то, чтобы растопить лёд. Это была ещё не настоящая весна, а самое её предчувствие, зарождение. Лес стоял весь в снегу, и широкие ветви елей пока не спешили сбрасывать плотные белые одеяния, но в воздухе уже пахло талой водой и сырым деревом. А Лиза начала понимать, что не может вспомнить каждую чёрточку лица Велиора: образ рассыпался, вспоминались только самые яркие фрагменты их короткой любви.
В тот день её вновь оставили приглядывать за Доннией. Проснувшись, она вышла на крыльцо и никак не могла опомниться от ночного наваждения. Ей снилось, что Велиор целует её, но после она слышала стеклянный, заливистый смех демоницы и видела любимого с другой девушкой. Просыпалась, тёрла глаза, а потом вновь проваливалась в тот же самый кошмар.
Когда она наконец вырвалась из тяжелого видения и выскочила наружу, слёзы душили её, не давая вздохнуть. И беспощадный разум услужливо подсказывал, что столько месяцев в разлуке не выдержит ни один молодой мужчина. Тем более такой милый и симпатичный, как её алхимик.
— Чего раскисла? — окликнул её Первый рыцарь, сваливая у крыльца вязанку дров.
Лиза никогда не замечала, чтобы эльфийский воин унывал. Судьба забросила его в лесную глушь в компании тёмных магов, но он не жаловался на жизнь и всегда находил себе занятие по душе. Не было похоже, чтобы Талемар скучал по королевскому двору Фэита, светским приёмам или поединкам с другими рыцарями. Военные походы приучили его выживать в любых условиях.
— Я бы хотела помогать Гаэласу и Келу, а не сидеть дома, — вздохнула Лиза.
— Ты бы лучше придумала заклинание, чтобы дрова сами собой из лесу приходили и в дровницу складывались. Это же что — мёртвое дерево. Чем не труп? Ну или приятеля своего заставь нам помогать. — Талемар имел в виду мёртвого искателя. — А то он от безделья уже портиться начал!
— Что?! — нахмурилась Лизабет.
— Сама сходи и посмотри, выглядит твой дружок не очень. На солнышке перегрелся, похоже.
Лиза выучила искателя охранять границу лагеря со стороны деревни. Днём и ночью он без устали ходил от оберега к оберегу, наблюдая, чтобы никто чужой не пересёк растянутой между деревьями магической нити. Некромантка и думать забыла о том, что потепление не пойдёт на пользу её подопечному.
Разговор с рыцарем немного взбодрил девушку, она умылась, заплела волосы, поставила на огонь чайник с родниковой водой и отправилась проведать Доннию.
