Не спрашивай меня кто он. Так вот заказчик оказался связующим звеном между исполнителем и реальным заказчиком. А так предпочитают делать либо люди из политики, либо широко известные. У меня есть догадки, но до конца не уверен…
Напарник снова замолчал, а я решилась спросить:
— А кто эти… Из Отряда Особого Назначения?
— О. элитные воины. Отряд Особого Назначения был создан при прошлом правлении и полностью состоял на контроле государства. С приходом Форлымз все изменилось. Отряд несомненно подчиняется государственной власти, но и частично владельцам, которые его главным образом содержат. Король отказался выделять средства финансирования и возникла угроза распада Отряда, но. нашлись "добрые" люди, решившие взять под свое крыло сею организацию.
Твой отец, если ты еще не знаешь, организовал другой отряд. Отряд Секретного Назначения. А все почему? Потому что стражи Особого Назначения довольно часто свершают, по их мнению, правосудие без предъявления обвинений, предоставления доказательств вины, фактов, подтверждающих причастность. Теперь же все обвинения "от" и "до" проходят проверку через Отряд Секретного Назначения.
Очень интересная информация. Значит, папа идет против власти. Вернее, организации власти.
— А как Форлым относится к секретному отряду?
Джен наконец‑то повернул голову в мою сторону.
— Пытался помешать, но народ встал на их сторону.
Что ж. я бы примкнула к их рядам. А что’ Я всегда за справедливость.
— Погоди, а почему Ирэне отправилась в какую‑то глушь за кинжалом?
— Он изначально был спрятан в пещере, как раз в глуши. Разумеется, охрана там была. Два стража Особого Назначения. Они и вызвали подкрепление. У Отряда имеются особые порталы, не привязанные к чему‑либо. Действуют они строго по заданной траектории. Путеводные маршруты специально разработаны для них. чтобы стражу не забросило неизвестно куда.
— А кинжал?
Джен брови задрал.
— А что кинжал? Кинжал после этого случая перенесли во дворец, и Форлым свято верил, что к нему во дворец никто не сунется.
Но тут нашлись мы и вера его обратилась в прах. Да. та еще история получается.
Погибнуть из‑за какого‑то кинжала… И все ради чего? Ради амбиций? Не глупо ли? Глупо. И не разумно. Нет. я не собираюсь гибнуть ради железки, пусть и ценной железки.
— А если отказаться от заказа? — Я состроила самую наивно — невинную гримасу.
Джен улыбнулся.
— Давай, и рассвет ты уже не встретишь.
Добрый у меня напарник. Добрейшей души человек. Улыбается и говорит про смерть. Ну да. смерти в лицо надо улыбаться, может, забирать передумает.
— А если… — В мою голову пришла одна, пусть и бредовая, но идея. — Убрать причину?
Непонимание отразилось на лице Джена. я поспешила объяснить, пока мысль не ускользнула от меня.
— Принц Уиллис, что. если инсценировать его смерть… или. скажем, переезд в другой мир… Убедить заказчика, что кинжал не принесет ему пользы.
Джен расхохотался. По — доброму, от души. Я подождала, пока он успокоится и уточнила:
— Идея не гениальна, но чем не вариант?
Он выдохнул последние, еще поры вающиеся наружу смешки и проговорил:
— Рэне. принц априори не может переехать куда‑нибудь. Он наследник трона.
— Допустим. Но умереть‑то он может? Вернее, сделать вид.
У нас. например, некоторые именно так и делают, чтобы остаться в живых. Разве что принц умереть желает, тогда уж точно ничего не сделаешь.
— Как ты себе это представляешь? — Джен развернул кресло в мою сторону, как видно данный разговор его развеселил. — Смерть фиксируется с помощью магии, в момент последнего вздоха. Обмануть ее нереально. И принц не стал бы этого делать, даже если бы была возможность.
— Он что же. хочет покинуть этот бренный мир? — Я нахмурилась, но тут же подобрела, когда передо мной появился целый торт. Знает ведь чем задобрить можно.
— Нет. просто ты не знаешь Уиллиса. — Небрежно бросил Джен, отрезая смачный кусок от торта.
— А ты прямо знаешь. — Резко ответила, отбирая у него нож. Джен хмыкнул:
— Знаю.
Я лишь плечами пожала. Знает и знает. Суть не поменялась.
— Неужели он настолько глуп, что не хочет себя защитить?
Джен облизал ложку и загадочно протянул:
— Принц Уиллис не глупец. — А в глазах его уже вишенки с торта пляшут. Хороводы, я бы сказала, водят.
Как по мне. человек, не желающий защитить самого себя, и есть самый настоящий глупец. Причем такая глупость не лечится. Это клиника, как бы печально не звучало.
— Не знаю, не знаю. — Задумчиво пробормотала я. пережевывая очередной вкусный кусочек. — Он светлый, значит, мысли по поводу возможной участи его наверняка посещали.
Торт таял во рту. даря блаженство. Джен поводил ложкой по воздуху, словно пытаясь что‑то поймать, и оживленно заговорил:
— Да. был такой разговор. Но это было давно… — Отставив пустое блюдце, он бодро подскочил и протянув мне руку, скомандовал:
— Вставай, пойдем, познакомлю тебя кое с кем.
Я лично поостереглась такого настроя и насторожилась.
— С кем?
Напарник показательно закатил глаза.
— Чего ты боишься? Убийцам не сдам. — И с широкой улыбкой, повторил. — Пойдем.
Убийцам не сдаст… Не скажи он об убийцах, я бы с большей охотой пошла. Теперь же сомневаюсь… Привычка, наверно, все под сомнение ставить. Меня вывели в пустую комнату, я прозвала ее портальной. Джен указал на стену и. положив руку мне на плечо, шагнул, и я вместе с ним. в портал.
Я ожидала увидеть непроглядный лес. или обрыв, на худой конец заброшенный сарай. Но у меня ни на секунду не возникло мысли, что мы попадем в чужую спальню. Не пустую спальню! На большой кровати, аккурат посреди комнаты, возлежат два тела, одно над другим. Благо, на теле сверху имеются штаны, но отсутствует рубашка. И вот верхнее тело замечает, собственно, что они не одни и в комнате имеются непрошеные гости.
Медленно переведя взгляд с тел на Джена. увидела сияющую коварную улыбку на его лице. Однако, верхнее тело, мужское тело, замерло, и так же медленно, как только что я. поБернул голову в бок и тут же взорвался криком, подскакивая:
— Джен, твою бездну! Какого черта?
Второе тело, принадлежавшее молоденькой девушке, тихо пискнуло, натянуло на себя одеяло повыше, замоталась и быстро скрылась за дверью в углу комнаты.
— Когда ты научишься уведомлять меня о своем желании заглянуть? — Уже спокойно, но с легким налетом раздражения, произнес молодой, подтянутый, не побоюсь этого слова — сексуальный, мужчина, присаживаясь в кресло рядом с окном.
