Ваши поступки и не мне давать им оценку. Я навеки Ваш верный советник, если Вы изберете путь спасения Айры. Сегодня это единственный путь, способный сохранить все, что Вам дорого. В том числе Сенторий.
Но я поставлена перед сложным выбором дать вам клятву и солгать самой себе и всей Айре, включая Вам, или же отказаться произносить те слова, что все так ждут и вызывать переполох и волнения. Никто не знает истинную мою клятву, которую я могла бы принести, а она, тем временем, выше всех прочих возможных присяг.
Рассудок любого на моем месте подсказал бы, что мне стоит лишь произнести всем знакомые слова и оставить мое представление о служение Айре за дверьми алморрского замка. Однако я мешкаю. Ведь я не обучена лгать. И мое письмо к Вам лишь доказательство моим словам и намерениям. Я не смею произнести слов верности, не будучи уверенной в возможности исполнить данную клятву. Ведь, как выяснилось, я служу не Вам, сирра, а Этамин. И до тех пор, пока мне не известны Ваши намерения по части ее возвращения в столицу я не в силах произнести присягу, которую все так ждут.
Конечно, я могла бы просить Вас разыграть завтра при всех спектакль и принять мою клятву, однако лицемерие — это не то, что Вы ждете от меня и это совершенно не то, что я способна позволить себе в столь тяжелый для Айры час.
Прошу Вас, Повелитель, посмейте себе уступить в моей просьбе: примите мою клятву служения Айре, которую я намерена спасти, вырвав ее из объятий Хаоса даже ценой собственной жизни. Если Вы готовы принять подобную клятву, покрепленную моей волей и моей честью, я прошу Вас избавить меня завтра от поисков двусмысленностей.
Я с Айрой, Повелитель. Надеюсь, Вы следуете рядом с теми, кто намерен ее спасти. Цефея.»
Поставив точку, Хранящая, не перечитывая запечатала письмо, а затем возвратилась к Сатевису и протянула ему конверт.
— Я прошу вас передать его лично Императору и проследить, чтобы это письмо было уничтожено после прочтения. — Сказала она. — Дайте мне слово, что этот конверт будет вскрыт лишь Императором.
Сатевис, отвлекшийся от внимательного изучения конверта, чуть смущенно улыбнулся.
— Вы слишком плохого мнения о моих методах.
— Однако вы об этом подумали, Сатевис. — По-доброму отозвалась Цефея и проводила его до калитки. Напоследок Цефея сказала:
— По возможности проследите за реакцией Императора на это письмо. Завтра я расспрошу вас о ней и, да… — Хранящая сделала короткую паузу. Сатевис, уже стоящий за оградой сада, обернулся. — Не знаю, были ли вызваны ваши слова желанием помочь мне или же навеяны вашим служебным долгом, но вы справились, Сатевис. Вы действительно помогли. Спасибо.
После завтрака пара очаровательных розовощеких девчушек из «Золотой иглы» принесли в дом Цефеи увесистый короб и несколько пакетов. Помощницы портнихи с нетерпением и трепетом распаковывали покупки, демонстрируя Хранящей образцы изысканности, воплощенные в туфельках, поясах, заколках, булавках, корсетах, юбках. Все изделия были необычайно хороши, каждое из них восхищало, но Цефея, не испытывая острого предвкушения от предстоящего торжества, все еще размышляла над присягой.
Желая скорее расквитаться с неприятной процедурой, она торопилась облачится в наряд и отправится во дворец, но помощницы предупредили избранницу Рагнарека, что ближайшие несколько часов они намерены потратить на преображение.
Покончив с нижними платьями и юбками, девочки помогли Цефее разобраться с корсетом, который прежде Хранящая никогда не затягивала. Пока одна из помощниц натягивала шнуровку на спине Цефеи, другая подготавливала платья, разглаживая аметистовый шелк пышных юбок. Лишь когда расшитый светло-золотыми нитями корсаж был затянут, а все пуговицы и крючки застегнуты, девочки удовлетворенно выдохнули и взялись за заколки и шпильки. Быстро и ловко они собрали длинные волосы Цефеи в высокий узел, украсив его завитыми щипцами локонами и россыпью аметистовых бусин.
Окончив с приготовлениями, девочки отступили, предоставляя Хранящей взглянуть на себя в зеркало и Цефея, чуть опешив, не сразу улыбнулась статной молодой девушке, в которой она едва ли могла узнать саму себя.
— Подайте мне, пожалуйста гребень из шкатулки, — попросила Хранящая и одна из девочек послушно вложила в ее ладонь подарок Энифа. Хранящая осторожно заколола им волосы и с явным удовольствием окинула отражение взглядом.
— Гребень тэлирского мастера как нельзя лучше подходит под платье, сшитое эльфийской портнихой. — Кивнула помощница и вторая с готовностью согласилась.
— О чем это вы? — спросила Цефея.
— Ваш гребень, сирра, — пояснила девочка, кивая на шкатулку, — такие не продаются в Сентории. Их можно купить только в Тэлире в мастерской княжеского ювелира. Мы видели такой только у госпожи, но и он оказался подарком князя одного из тэлирских родов.
Благодарив помощниц за труд, Цефея вышла из спальни. У дверей она столкнулась с Брианом. С трудом узнав в девушке хозяйку дома, мальчик смутился и вконец растерявшись, смог лишь произнести неловкий комплимент. Сатевис, в отличие от Бриана, был более уверен в себе. Хранящая спустилась в гостиную, где ее ждал капитан и тот, довольно сдержано окинув взглядом облик старейшины, сообщил:
— Как я и говорил: блистательно и торжественно. — Сказал он и поклонился.
Сатевис помог Цефее сесть в экипаж и они вдвоем направились ко дворцу. По дороге капитан стражи негромко давал Хранящей отчет о том, что Император уничтожил письмо после прочтения.
— Но каков он был, когда читал это письмо? — спросила Цефея.
— Растерянный. — Без доли сомнения произнес Сатевис.
Хранящая отвернулась к окну и принялась думать о том, принял ли Император ее клятву и готов ли он будет освободить ее от произнесения присяги. В эту минуту экипаж въехал в дворцовый сад и Цефея заметила многочисленных людей, идущих к дворцу. Хранящая судорожно вздохнула, но равнодушный голос Сатевиса заставил ее вздрогнуть.
— Выходит, что Этамин и есть ваша тайна? — спросил капитан.
Щеки Хранящей вспыхнули от гнева.
— Как посмели вы нарушить клятву? — дрожащим от гнева голосом проговорила она, ощущая, что готова дать Сатевису пощечину. — Я запретила вам читать письмо!
Но Сатевис, не растерявшись, неожиданно улыбнулся.
— Я не знаю ничего, кроме этого имени, — спокойно ответил он. — И его я узнал от Императора. Он шептал это имя, удаляясь в покои. Письмо было сожжено на моих глазах, Цефея. Я не читал его. Клянусь вам.
Цефея глубоко вдохнула, стараясь привести свои чувства в порядок.
— Зачем вы вынуждаете меня подвергать вашу честность сомнению? — спросила Цефея, чуть раздраженно.
— Будьте чуть злы, — посоветовал Сатевис, — ведь вы идете в клоаку дворян и аристократов. Вам следует быть настороженной, но непоколебимой и могучей. Такой, как вы были секунду назад.
Двери экипажа
