— Простите, — шепчет еле слышно.
— Всё нормально.
— Я, наверное, должен был… изобразить восторг?
— Ну, никто бы в твой восторг не поверил. Я не должна была… просто нужно было сказать, что тебе неприятно, и я не стала бы настаивать.
— Что вы, госпожа! — восклицает. — Как мне может быть неприятно?
— Ты не бойся, пожалуйста, я же всё понимаю и видела, как ты… в общем, не бойся, говори, тем более, что сегодня я обещала тебе свободный день.
— Просто… не хотелось, чтобы они подумали… чтобы видели какие-нибудь эмоции у вашего раба.
Антер
Вот чёрт, не хотел, чтобы дружки увидели, что во мне вызывает такая близость, прикосновение… Уж они бы не оставили это так. А вышло наоборот, не исполнил нужную роль. Выходит, лучше бы увидели — и решили, что я правильный раб. И… что ж она теперь будет думать?
— Сказали бы постельного изображать, — добавляю тихо. — Я бы… постарался.
— Ну нет уж, не нужны мне такие жертвы, — отвечает. — Не хотела, чтобы ты ничего изображал. Просто чтобы обнял.
— Не жертвы, — возражаю еле слышно.
— Не бери в голову, ты всё сделал правильно, — сообщает. Вот чёрт. А может и к лучшему, ты ещё пойди расскажи, сколько времени мечтаешь обнять. Хотя бы обнять. Она и так своими ласковыми улыбками добилась большего, чем иным хозяевам при помощи кнута удавалось.
— Вы же… не будете купаться? — спрашиваю, поскольку полоса последнего фарватера уже близко, а за ней и запрещённая территория.
— Почему нет? Там что, море не такое? — улыбается.
— Но… — говорю. Даже не знаю, как и аргументировать. — И мне с вами?
— А хочешь?
Ну да, лезть при них в воду в брюках, ещё и думать о том, чтобы не сползли, надпись не открыли… Отвожу взгляд.
— Если надо, — говорю. — Не хотелось бы, чтобы… рассматривали.
— Антер… — улыбается. — Ни секунды не сомневаюсь, что запретная территория тебя не напугает. А вот бултыхаться между их скутерами вовсе не обязательно.
Пытаюсь понять, что же это она только что сказала. Сама хоть поняла? Действительно не сомневается? В свете всего разговора просто какие-то нереальные слова. Смотрю на неё, но она вроде и не ждёт никакой реакции, оглядывается, поворачивается вперёд.
Ничего себе, действительно мчится, пересекает пределы нашего фарватера, входит в тот, что для больших судов, и продолжает плыть в море. Ощущения… неожиданные. Очень щекочет нервы. Тали смеётся, ветер развевает высохшие волосы. Никогда бы не подумал, что она настолько отчаянная.
Больших судов не видно, море свободное, летим дальше. Чуть сбрасывает скорость, чтобы не слишком отрываться от скутеров. Следуют за нами. Ещё бы, я бы тоже следовал, наверное. Если бы меня в трусости обвинили, к тому же.
Похоже, будто специально затеяла. Не замечал за ней желания кому-нибудь что-нибудь доказывать, устанавливать своё превосходство. Скорее наоборот, иногда настолько легко, естественно уступает, словно всё это ерунда, не имеющая значения.
— Зачем вам запретные воды? — интересуюсь. Улыбается, глаза так и блестят:
— Ужасно любопытно, что там. Тебе разве нет?
Пожимаю плечами. Как-то мне всё равно, что там. Хотя, наверное, был бы свободным — тоже было бы любопытно. Одно дело — издалека порассуждать, а другое… мне вчерашнего воздействия на чип хватило, кто знает, что в запретных водах может сработать.
— Антер? — переспрашивает, видимо что-то заметив в лице.
— Пытаюсь вспомнить, какое наказание грозит рабу…
— Глупости! Это мой приказ, никому я тебя наказывать не позволю! Скажу, отговаривал, — смеётся.
— А если там действительно оружие? — говорю.
— Если бы оно стреляло в каждого проплывающего, все давно знали бы.
Опускает на глаза темные очки, отворачивается обратно к борту, опирается на него, вглядывается вперёд. Делаю шаг, стою, не знаю, решиться ли. Не хочу, чтобы думала, что Халир прав. Пошёл он к чёрту. Лучше пусть думает, что…
"Не сомневается" она. Ну а что такого, в воду-то залезть? Действительно, та же, не отравлена. А если патруль, так сказали же, что только завернёт да штраф наложит. Это ж не к акулам спускаться. И оружие ради нескольких расшалившихся юнцов никто рассекречивать не станет. Эх, выиграет Селий свидание, ничего сложного…
Яхта приближается к крайней полосе буйков, Тали ещё немного сбрасывает ход.
— Мне вас снова обнять? — решаюсь. Вдруг это последний раз, когда можно. Чуть поворачивает голову, поглядывает:
— Антер, я не настаиваю. Как хочешь.
Как хочу, значит. Очень хочу!
— Можешь сделать вид, что принёс чего-нибудь выпить, — предлагает.
Надеюсь, не приказывает, а просто даёт путь к отступлению. Не хочу я отступать. Когда ещё выпадет возможность ощутить её так близко.
Подхожу, кладу руки на перила по бокам от неё, так бы и отвёл волосы с шеи, прижал к себе. Прикоснулся бы губами… Этого, пожалуй, точно не простит.
Кажется, на мгновение застывает.
— Не хочу, чтобы Халир думал, будто его слова что-то значат, — поясняю тихо, размышляя, не слишком ли наглею. Сейчас как расхохочется, да как скажет, что раб совсем уже своё место забыл.
— Нет, — смеётся, — такой роскоши мы ему не позволим.
Вздыхаю с облегчением, стараюсь, чтобы не заметила. Ловлю себя на том, как сжал пальцами перила, расслабляю. Хоть бы и это не заметила.
Тамалия
Что же сердце так колотится… Боже, Антер, как же узнать, что у тебя в душе творится? Почему так пальцы сжал, аж побелели? О чём думаешь, чего ждёшь, чего хочешь? Пересиливаешь себя, только чтобы "Халир не подумал", или снова наказаний от меня за своеволие ожидаешь? Ну почему бы не обнять нормально, это прикосновение на грани осязания просто какое-то невозможное, хрупкое, дунь — и рассыплется, как сон, как ветер, никогда бы не подумала, что именно такое будет так много для меня значить…
Совсем замедляю ход, осторожно, с волнением выхожу за крайнюю линию буйков. Почти ожидаю какого-нибудь грома, взрыва, возмущённого вопля с неба, в конце концов. Ничего, тишина. Оглядываюсь на Антера. Что-то не подумала я, а вдруг и тут на чипы какое-нибудь воздействие? Вроде всё нормально, зубы не сжимает, не стонет, улыбаюсь. Улыбается в ответ.
Внимательно всматриваюсь вперёд.
Замечаю какой-то отблеск, будто пространственная рябь, почти неуловимый, пытаюсь настроить очки с биноклем, но Антер сзади стоит, не буду же я щёлкать по виску и дужкам. Не поймёт. Ничего больше не вижу. Почему-то начинаю ощущать себя мухой в паутине. Словно мы замечены и на прицеле. Надеюсь, нервы.
Подплывают "мальчики", кружат вокруг яхты, за бравадой пряча страх.
