class="p1">Интонация Лукаса изменилась, прежде немного растерянный, он заговорил уверенно:
— Хорошо, Тами. Мы примем этот подарок Магнуса. Примем Эс как его жрицу. Сами пройдем Церемонию и пригласим Кацуо. Иного варианта нет. А дальше что ж, если Маг захочет войны, он получит войну.
Милейшие ямочки в сочетании с длинными заостренными клыками и алыми отблесками в радужках глаз Лукаса смотрелись зловеще.
Тамико вздохнула.
Ее мужчины, гордые и великолепные, никогда не смогли бы дружить по-настоящему, и ей в который раз предстояло мирить несочетаемое.
Глава 397. Легальный разврат
Тамико почти оправилась и заметно повеселела. Чтобы закрепить эффект, Лукас все чаще мешал любимой работать.
Едва Тамико серьезно закапывалась в дела, он говорил:
— Сейчас еще добавлю дел, много-много! — а сам спутывал документы на ее столе и тянул ее куда-нибудь в другой мир. На улицу, вне Зала Лукас и Тамико у анамаорэ вдвоем не появлялись.
Они решили, что заставлять Агнес ждать их Церемонию слишком жестоко — пройти ту сразу после обожествления Магнуса было бы совсем неправильно. Зато уход за Кацуо-младенцем объяснил бы всем их близость.
* * *
Пока обескураженные и шокированные анамаорэ привыкали к появлению нового бога и его жрицы, с помпой обосновавшихся в отлично известном поместье эпатажного артиста и народного героя Магнуса, Лукас и Тамико обустраивали собственную жизнь.
Тамико вызвалась ухаживать за Мариной, и под этим предлогом в царских угодьях ей был создан личный дом. Еще более частым гостем Лукаса стал и Марек.
Желание бога расторгнуть сразу две Церемонии, одна из которых являлась царской, вызвало панику: семьи опасались за свою целостность, вдруг Магнус возжелает еще кого-то в жрицы или жрецы. Анамаорэ затаились в ожидании, но иных резких перемен пока не последовало.
В награду за его добрую встречу Магнус обещал подданным исполнение их мелких просьб, и любопытные потоком потянулись к его поместью.
Флавиан, потрясенный не менее других, прозрел, наконец, относительно подавленности Тамико, а на прямой вопрос, почему та не рассказала о превращении Магнуса раньше, Тамико ответила:
— Флав… Он мне не велел… Но ты все равно станешь моим сыном…
Флавиан нагнулся ближе к лицу Тамико, восходящее солнце освещало их фигуры.
— Твоим и… Лукаса?
— Да, — Тамико кивнула, — раз все случилось так, мы попробуем начать новые отношения…
Флавиан нахмурил брови:
— Только не думай, что я серьезно беспокоюсь о своем титуле! Я хочу, чтобы ты была любима… А царевич тебя любит… Всегда любил…
Тамико только мягко улыбнулась и обняла сына, маленькая-маленькая по сравнению с ним.
Оливер, чья жизнь также кардинально переменилась, жаловался Роберту:
— Прикинь, я теперь сирота! Магнус бог, что твоя Кэйли, а значит мне никто, а «мама» Нели, сам понимаешь, какая мама… Ничего, потом я выберу себе другую семью. Понормальнее…
Роберт глядел понимающе-сочувственно.
Лукас предупредил Агнес, что им с Кацуо придется немного отложить перерождение. Агнес, до крайности впечатленной случившимся с Магом, было нечего возразить.
Не возражала и Тамико, когда Лукас, распаленный невозможностью открыто выражать их страсть на публике, тянул ее куда-нибудь в миры, где пара принимала вид юных-беззаботных и беззастенчиво обжималась у всех на виду, впрочем, выбирая места, где такое поведение было принято.
Развязные поцелуи и пошлые ласки — оба не стеснялись буквально облизывать друг друга. Тамико нимало не смущалась, когда горячие жадные руки Лукаса проникали под ее юбку, зачастую нескромно короткую или оснащенную провоцирующими разрезами, и сама охотно залезала в его брюки.
Люди принимали их за своих, таких же, обращая мало внимания, и двое могли наслаждаться запрещенной-развратно-легальной близостью.
Мех щекотал его обнаженную кожу. Магнус, соблазнительный, величавый, холеный и… более прозрачный, возлежал с бокалом вина в руках, периодически смакуя вкус и любуясь цветом напитка:
— Тебе нравится их алчность? Их горящие глаза? Вот это власть… Настоящая власть…
Эстелла, прикрытая тканью больше, чем Магнус, глядела на него с вожделением.
Маг продолжал:
— Я чувствую, что да. Скажи вслух: «Да!»… Они пойдут на все ради меня… Так упоительно наблюдать…
Золотые волосы ниспадали роскошным покрывалом, окутывая стройную фигуру Эстеллы. Маг двумя пальцами подцепил прядь и поднес к носу, вдыхая аромат.
— Божественно!
Эстелла дерзко улыбнулась, ее щеки украсили ямочки.
— А ты раньше не был таким… Или я не замечала…
Магнус рассмеялся:
— Забудь о раньше! Теперь ты станешь намного счастливее! По-настоящему счастливой!
Эстелла мечтала покрывать его влекущее тело поцелуями, Магнус не сопротивлялся, раздумывая, кого бы еще ему пригласить в жрицы. Жить с Эстеллой как с женой, давая ей ложные надежды, он не собирался.
* * *
Немного алых и черных лент, оплетающих ее запястья, немного перца.
Тамико входила во вкус, не преисполненный многогранности, простой, но очень яркий и сильный. Такой, как объятия Лукаса, сжимающего ее крепко-крепко, до легкой боли, шепчущего:
— Тами, попробуй тихо. Молча. И когда совсем не сможешь сдерживаться… Экстаз.
Она была послушна новому, но впивалась жарко, забываясь, со всей страстью, зарываясь пальцами в его густые черные волосы, и порой ей хотелось дождя, крупных капель, ибо страсти испепеляли их тела.
* * *
— Магнус-Магнус, ох и натворит дел этот Магнус… — высокий брюнет со светлыми, точно выгоревшими голубыми глазами мерил шагами богато убранную комнату.
— Милый, вы же с ним в хороших отношениях, вы сможете договориться, — грациозная женщина улыбнулась мужу. — Ты со всем справишься!
— Справлюсь, — Эрик задумался. — Не нравится мне, как он смотрит на нашу Самиру… Дочь слишком много балуется с масками взрослости…
Лалия перепугалась:
— Не отдам ему нашу малышку!!
* * *
Гуляя с женой по южным улицам, щедро напоенным ароматами цветов и пряностей, останавливаясь под раскидистыми кронами деревьев, чтобы целоваться, целомудренно держась за руки, Роберт не думал ни о чем больше. Но в часы уединения и работы его мысли нет-нет, да касались Юми.
Юми категорически не желала пройти курс психотерапии, вместо того заявив, что нашла себе парня — да не кого-то иного, как брата ебаного Лукаса! Встречалась пара только во снах, но ушлый тип заявил Юми, что непременно разыщет ее живьем!
Покусывая кончик травинки, Роберт размышлял, что являйся этот парень любым иным, не анамаорэ, Юми пришлось бы госпитализировать немедленно, однако проклятый анамаорэ скорее всего наваждением не был! А вот разбить хрупкое сердечко и развеять пепел по ветру сподобился бы вполне.
Самым неприятным в ситуации оказывалось то, что Роберт никак не мог повлиять на ход ситуации — не спать вовсе Юми не смогла бы!
Оставалось ждать и терзаться — как-либо отомстить
