спросила она. – Зачем здесь оставаться? Никого ведь нет, нельзя тебе одному.
Домашняя нечисть не может долго без хозяина: либо находит нового, либо гибнет. Не бывает бездомных домовых или колодезников без колодца.
Дедушка неловко поскреб косматый затылок, вновь отводя взгляд. Ярину, как ножом, полоснуло отголоском чужой вины.
Неужели ее глаза такой страх ему внушают? Или дело в ней самой?
– Ты же в город едешь, девонька, – пробормотал Торопий. – А я всю эту толчею на дух не переношу. К чему я там тебе? У сестрицы твоей, небось, свой хозяин в дому имеется. А двум домовым за одной печью не ужиться. Я лучше пойду по селищам, осяду где-нибудь. А то и кого из местных наших найду. Паскудник этот резаный разрешил их вернуть, ежели увижу. Только сперва ему в доме помогу, пока он оправится, пока стены простучит. Хозяйка моя тайников не делала, но вдруг я чего не знаю. Ты прости меня, – добавил он виновато.
Ярина вздохнула в ответ. На что тут обижаться? На честность?
– Ничего, дедушка, – постаралась улыбнуться она. – Но ты мне все равно весточку пришли. Если понадобится чего – ты всегда знаешь, как меня найти.
Домовик тихонько покачал головой, хотел еще что-то добавить, но не успел. Ярину вдруг охватило странное ощущение.
Дедушку она теперь чуяла везде в доме: где он, что чувствует, иногда даже видеть могла его глазами, как недавно. Она не задумывалась над этим даром, приняла как должное. Наверное, это их связь так действует: в обе стороны. Знает же домашняя нечисть настроение хозяев.
Но при чем тут русалки, которые подходили к дому? С ними-то у Ярины никакой связи не было, чувствовать она их не должна. Но прекрасно слышала любопытство пополам с опасением Ивушки, тревогу и надежду Рябинки. Живая! Она извелась вся без вестей!
Ярина решительно поднялась, мельком глянув в зеркало: там отразилось зареванное лицо с покрасневшим носом. Но тут уж ничем не поможешь. Хоть и не хотела она показываться перед Гором такой; не хотела, чтобы он заметил, но ему ведь все равно должно быть на ее слезы.
Стоило выйти в горницу, чародеи замерли. Тильмар сердито покосился на друга, а Гор стиснул кулаки, но Ярина ничего не сказала – задрала голову повыше и решительно двинулась к двери.
– Птичка, что-то случилось? – с тревогой спросил Тильмар. После заката на двор они не выходили, а днем ее выпускали только с сопровождением, словно опасались чего-то.
– Русалки у ворот, сейчас постучат. – Она уже взялась за ручку двери, как Гор с невиданной прытью очутился рядом, морщась от боли в спине.
– Тебе показалось.
– Нет! – Ярина уперлась. Ладно, он ее дурой беспросветной считает, но блаженной в его глазах она не будет!
– Она права, там действительно нечисть. – Тильмар поднялся и встал рядом, задумчиво сжимая перстень на пальце.
– Подождут до утра.
– Так нельзя! – Если раньше Ярина не снесла бы пристального взгляда, то теперь собиралась стоять на своем. – Раз они пришли сейчас, значит, причина есть.
– Откуда ты вообще знаешь, что это русалки?
– Знаю!
– Схожу – проверю, – Тильмар втиснулся между ними, прекращая назревающую перепалку и подпихивая Гора обратно к лавке. – Их там двое, злых намерений амулеты не показывают. Если правда русалки – приведу, ничего страшного.
– Раз хотели попрощаться, могли бы и в Хохлатке подождать, все равно вы бы завтра мимо поехали.
Ярина задохнулась. Завтра?! А ей никто не сказал. Они что, собирались мешок ей на голову надеть и силой увести?
– Да брось, – отмахнулся Тильмар. Подмигнул Ярине и вышел.
Она на Гора больше не смотрела, отошла от двери и прильнула к оконцу. Взгляд сразу уцепился в знакомый дуб, на котором раньше сиднем сидели вороны. Но сейчас ветер трепал пустые ветки, поросшие молодой листвой. Ни следа морока.
Сколько раз Ярина спрашивала себя за эти дни: не померещились ли ей колдовские птицы тогда, в лесу? Вальд-детоубийца мертв. Откуда им взяться? Но дурманящее разум заклятие, брошенное в толпу чьей-то рукой, было. И некоторые селяне, по словам старосты, до сих пор от него отойти не могли.
Хлопнула дверь в сени, сразу раздался веселый голос Тильмара, смех Ивушки. Ярина чувствовала, как русалочке понравился новый чародей, если постараться, можно было скользнуть глубже и увидеть все ее глазами, но она не стала. Неловко потерла щеки и поднялась навстречу гостьям.
– Лешачка! – Ивушка, завидев ее, метнулась вперед. Сомкнулись прохладные объятия, словно река приняла в свои воды. Ярина мягко погладила русалочку по голове: отрезанные волосы вились между пальцами. Безжалостно обкорнали себя сестры, отдали всю силу, чтобы помочь. Но это ничего. Косы отрастут.
– Что ты, Ивушка, какая я теперь лешачка, – слабо улыбнулась Ярина, поглядывая на Рябинку, а та смотрела на Гора.
– Твой вестник добрался до нас, – старшая русалка села на лавку, поджав под себя ноги, – но мы решили не ждать, вдруг вы другим путем отправитесь.
Гор скривился и старательно принялся изучать побелку на печи, лишь бы не встречаться взглядом с Яриной, которая вновь вскипела от возмущения. Вот как! Все знали об отъезде, даже лесная нечисть. И дедушка наверняка знал. Ей одной ничего не сказали, как нарочно.
– Тем более, новости есть, – кивнула Ивушка. – Такие новости!
– Как водяной? – не выдержала Ярина. С чародеями она потом поговорит, сейчас злость победила стыд с виной, лишь бы продержалась подольше.
– Все хорошо. – Рябинка в ответ улыбнулась. – С ним матушка и сестры. Он поправится. Теперь, когда лес свободен, может силой поделиться. Все лесные воды в Хохлатку стекаются, так что скоро отец сильнее прежнего будет.
– Мы подарок тебе принесли, чтоб не забывала нас. – Ивушка отстранилась и поставила на стол маленький резной ларчик. – Думали, вдруг не свидимся. Открой, взгляни, прелесть какая!
Ярина с трепетом открыла крышку и ахнула: внутри лежали украшения. Рясны, височные кольца, невероятной красоты венчик – все с белым и розовым речным жемчугом, такие и царевне надеть не стыдно. Сверху лежал витой серебряный перстень, щедро усыпанный зернью, с золотой жемчужиной в центре. Удивительная работа, Ярина ничего похожего в жизни не видела, а у матушки в Белом Бору украшений было немеряно, отец не скупился.
– Старая школа, – выдохнул Тильмар, горящим взглядом уставившись на перстень, – я про такие только слышал. Сюда любые чары можно вплести, идеальная основа. Жемчужина из-за моря, в Саргоне они другого отлива. Ей цены нет!
– Я не могу, – испуганно вздохнула Ярина.
– Можешь, – решительно ответила Рябинка, качнув стриженой головой. – Отец сказал: «Отдайте лешачке». Мы живы благодаря тебе. Я жива. Лес свободен. И Дара…
Гор с грохотом уронил кружку,
