и я подавил инстинктивное желание отодвинуться, – ты предложил этой кровопийце контракт…ну или собираешься предложить. Я не буду даже спрашивать, кто тебе так сильно помешал, надеюсь только, что это не я. Ты страшный человек, мой император, и я рада, что мы с тобой в одной лодке. Я не хотела бы враждовать с тобой…
– Конечно, не ты, – я улыбнулся своей…хм…фаворитке и добавил, – но я очень не люблю, когда меня пытаются отравить. Или когда пытаются причинить вред тем, на кого у меня есть определённые виды. Ты понимаешь меня, Флоренс?
– Ты об этой сельской простушке? – она презрительно пожала плечиком, а я стиснул зубы от внезапного приступа бешенства: да кто она такая, чтобы так отзываться о Лин?
– Именно о ней. Флоренс, ты хочешь привлечь к нам лишнее внимание, которое сейчас совершенно ни к чему? Розалинда – дочь могущественной ведьмы, Кассандры дель Строцци, война с которой – последнее, что нам нужно. Я очень тебя прошу – умерь свой пыл, не трогай никого, не согласовав со мной, хорошо? Не хотелось бы провалить дело…
– Хорошо, мой император, – с придыханием произнесла Флоренс и наклонилась, подставив для поцелуя надушенную щёчку. Я прикоснулся губами к её коже и почувствовал сладкий, приторный аромат дорогих благовоний. Сразу вспомнилась Лин и запах лесных трав и свежести, исходящий от неё.
Дверь за леди Флоренс беззвучно закрылась, и я без сил опустился в кресло: ощущение абсолютной опустошённости и усталости навалилось с такой силой, что я еле выцарапал себя из кресла и дополз до кровати, проворчав, что в ближайшие несколько часов меня не поднимет даже землетрясение. Где-то на задворках сознания проползла мысль о том, что обязательно нужно будет предупредить Сильвену о том, что мы с ней запланировали кого-то убить, заодно придумать – кого именно, но это всё потом…потом…потом…
Розалинда
Закрыв наконец-то дверь за неугомонной Сэм, я направилась в сторону не очень удобного и достаточно жёсткого дивана с твёрдым намерением упасть на него и ближайшие несколько часов даже не шевелиться. Кровать, конечно, манила мягкой периной, но вызывала такой глубокий иррациональный ужас, что заставить себя лечь в неё я не могла от слова совсем.
– Не бойся, нет там уже никого, я бы почувствовала.
Услышав чей-то голос в комнате, которая по моим представлениям должна быть пустой, я чуть не подпрыгнула и, увидев мирно сидящую в кресле Яниссу, схватилась за сердце.
– Яна, ну разве можно так пугать? – севшим голосом проворчала я, – откуда ты здесь, почему не ушла со всеми? Я не выгоняю, просто думала, что осталась одна, вот и испугалась, услышав голос.
– Твой император попросил побыть здесь, – змейка слегка улыбнулась, – он волнуется за тебя, Лин.
– Ну, начнём с того, что он не мой император, а, так сказать, всехний, – я рухнула в кресло, раз уж добраться до вожделенного диванчика не дали. Впрочем, я так устала, что готова была уснуть даже в кресле.
– Твой, просто ты пока не готова принять это ни головой, ни сердцем…
– Слушай, я сейчас так устала, что принять головой, сердцем и всеми остальными частями тела могу только сон, веришь? – я с трудом открыла слипающиеся глаза.
– Спи, – усмехнулась Янисса, – я посижу с тобой, мы можем спать гораздо меньше: часа мне вполне хватит. А тебе так будет спокойнее, так что отдыхай, Лин…Я уйду только утром.
А я вдруг поняла, что мне ведь действительно будет гораздо комфортнее, если со мной в комнате сегодня ночью кто-то будет. Я не подумала об этом, а Эдуард позаботился…При мыслях об императоре, чувства которого неожиданно стали сегодня общим достоянием, на сердце потеплело: нельзя сказать, что я не думала о том, что его поддержка, стремление быть рядом вызваны не просто дружеской заботой. Но старательно прогоняла эти мысли, убеждая саму себя, что между нами не может ничего быть по определению. Потому как кто я и кто он!
Додумать эту, несомненно, свежую и оригинальную мысль мне не удалось, потому что я мгновенно провалилась в сон. А так как амулет, выданный Шатхом, был на мне, то снилось мне что-то хорошее и ужасно романтичное.
–Лииин…Лииин…Лииин… – знакомый хрипловатый шепоток настойчиво пробивался сквозь сон и мешал досмотреть какой-то очень милый кусочек, – ну вставааай…ты же не спишь уже…
С мученическим стоном я открыла один глаз и увидела хитрую рыжую мордочку, заглядывающую мне в лицо.
– Крис, ты злодей и садист, ты в курсе? – проворчала я, предпринимая безнадёжную попытку закопаться поглубже в одеялко и поспать ещё хоть капельку.
– Ну а что делать, если ты у меня такая бестолковая ведьма, – тяжко вздохнул Крис, – самая любимая, моя собственная, но – бестолковая.
– И я тебя люблю, – тут же растаяла я и почесала своё рыжее чудо за ушком, – а почему я бестолковая?
– Объясняю, – Крис повозился и устроился у меня на животе, – через полчаса вы встречаетесь всей компанией за завтраком, а ты вообще не готова ещё: не умыта, не причёсана, без макияжа, без… Сириус, без чего ещё? Я забыл…
– Без флёра загадочности, – раздалось с пола, и я, ошарашенная, свесилась с кровати, на которой каким-то загадочным образом всё-таки оказалась, стараясь не упасть. На ковре возле прикроватного столика сидел сосредоточенный Сириус и с мученическим выражением на морде жевал кусочек страницы из толстого талмуда. В ответ на мой непонимающий взгляд он молча приподнял книгу, и я увидела название «Секреты красоты. 100 способов очаровать мужчину».
– Сириус, сейчас же выплюни эту гадость, откуда ты вообще её взял? – я была абсолютно уверена, что эта книга никак не могла принадлежать Сэм, которая и без всяких секретов уже отхватила себе своего принца.
– Это Саманте передали из дома, а она выкинула, – сказал дракоша, с видимым усилием проглотив очередной кусочек, – а книги нельзя выбрасывать, даже такие. Они от этого расстраиваются. Поэтому я подобрал…и вот…ем…
– И как? – с совершенно искренним сочувствием к нелёгкой доле Сириуса спросила я, – вкусно хоть?
– Не очень, – подумав, честно ответил земляной дракончик, – слишком сладко. Я люблю сладкое, но тут…даже я такое не ем.
– Не отвлекайся, – перебил друга Крис, – что там про флёр загадочности? Нам ещё императора очаровывать. Он, конечно, и так в Лин влюбился, но результат надо закрепить. Помнишь, что я тебе про женихов говорил? – повернулся он ко мне, – так вот…будешь такая непричёсанная и без этого…как его…флёра – всё, Эдуард влюбится в Яну. Или Сильвену.
– Кто в кого влюбится? – раздался с порога до неприличия бодрый голос Саманты, – что интересного я
