и денег нет. Нет, мы полностью пересмотрим дизайн платьев. Покажите-ка мне свои эскизы.
Мне пришлось выдержать тяжелый бой не только с Зоуи и швеей, но и, к сожалению, с Фло и Трис — девочки мечтали о платьях-зефирках, как носила их сводная сестра, не понимая, что нежный легкий дизайн только подчеркнет недостатки их внешности. К счастью, швея быстро сориентировалась, что кто платит, тот и музыку заказывает, а вольности я не потерплю, поэтому уже вскоре дизайн был утвержден.
Когда мы закончили и швея ушла, все три девочки даже не стали ссориться, а наоборот остались стоять, ворча на мое самоуправство. Общий враг хотя бы ненадолго сплотил их. Я с усмешкой вышла из гостиной, оставив их одних.
Это было... интересно. Правда, уже поднимаясь по лестнице, я замерла, подняв ногу над ступенькой. Я сотворила сегодня что-то неправильное, не по канону. Дед Мороз сказал, что, чтобы не умереть от холода, я не должна испортить сказку. То есть с Золушкой нужно было окончательно поссориться и наказать ее как-нибудь! А я взяла и договорилась. Вот ведь дура!
Ладно, с другой стороны, тут ситуация от канона отличается, надо как-то прожить некоторое время без денег и где-то достать приглашения на королевский бал для своих дочерей, Золушку-то туда фея доставит, ей проще, но и Фло с Трис обязаны присутствовать. Мы все должны уехать на бал, а Зоуи оставить дома одну, чтобы пришла фея. Только как это организовать? Что-то сомневаюсь, что король пригласит вдову опозорившегося маркиза-растратчика.
Я медленно продолжила подниматься по лестнице, крутя в голове планы и возможности. Нужно было дочитать все дневники Матильды, лучше разобраться в окружающей обстановке, а желательно еще поспать, чтобы опять увидеть кусочек из ее прошлого. Как на все найти время? Да еще девочки...
Я представила себе, как Трис и Фло явятся на званый вечер к Дейзи и качнула головой. Платья-то будут выглядеть хорошо, у Матильды была какая-то примитивная косметика, но главная проблема девочек — это их кожа. Белой пудрой алые прыщи пытаться скрыть — только подчеркивать, к тому же, у них еще и шелушения, которые пудрой еще больше подчеркиваются. А тонального крема или консилера здесь не изобрели.
Я задумчиво топала выше по лестнице, и тут замерла. Мне показалось... быть этого не может! Я сбежала вниз на несколько ступенек и резко отдернула занавеску, за которой на подоконнике обнаружился большой горшок с разросшимся алоэ. Увлажнение! Точно, я ведь слышала, как Лена, девочка тоже игравшая в театре, рассказывала о том, что помогло ей с проблемой прыщей: что такую кожу нужно увлажнять, а не высушивать спиртом или глиняными масками. А еще помогают кислоты. Интересно, здесь есть что-то подобное?
Я отломила один из листиков алое, разглядела срез, понюхала, сжала, выдавливая сок — точно как в нашем мире. Очень удачно!
Я опять заспешила наверх в свою комнату, по дороге размышляя, как же там Лена, она ведь тоже участвовала в последнем спектакле. Мне-то что, я свою жизнь уже прожила, да и тело мне попалось вполне нормальное, человеческое. А Лена играла морскую ведьму Урсулу* в интересном платье с щупальцами на юбке. Неужели она по воле Деда Мороза обратилась в эдакого монстра-осьминога?! Ох, не повезло! Хотя, кому из нас вообще повезло? Все поплатились за эксперименты режиссера, который свалил со своей любовницей в ресторан сразу после завершения представления.
Ладно, надо сосредоточиться на насущных проблемах: составить список увольняемых слуг, закрываемых комнат, а еще подумать, что можно сделать для Фло и Трис.
В домик лесной ведьмы меня проводила одна из служанок, трясясь и причитая, что страшно, что вдруг колдунья опять рассердится. Это «опять» немного напрягало, но я надеялась, что смогу сориентироваться. Идти пришлось ночью при свете звезд, наемный экипаж довез нас до леса, а дальше — по узенькой тропке своими ногами. Темный лес, яркие ночные звезды, растения, цепляющиеся за длинную юбку, создавали антураж таинственности.
За прошедшие дни я перечитала все оставшиеся от Матильды бумаги и дневники, а ночами видела яркие будоражащие своей реалистичностью сны. В них я забывала себя и сливалась с личностью прошлой обладательницы тела, погружаясь в ее обиды, ненависть, зависть. Утром вставала разбитая и с трудом собирала себя по кусочкам, отделяя свою личность от увиденного, будто пытаясь очиститься. Зато и днем начали всплывать некоторые воспоминания, например, я могла случайно назвать какую-то служанку по имени, хотя не знала его, или припомнить какие-то совсем старые события, свидетельницей которых не была. Это помогало мне не опростоволоситься, хотя все равно притворяться было тяжело.
— Ох, ваша светлость, не дошло бы до беды, может, не надо к ведьме? — в очередной раз пробормотала служанка.
— Да что уж, пришли уже, — отмахнулась я и смело постучала в низенькую дверь.
Домик ведьмы был так стар, что покосился и утоп во мхе и травах, а сбоку на него практически завалилась плакучая ива, чьи корни частично остались в земле, а частично торчали вверх странными щупальцами. Она укрывала дом своей кроной, так что казалось, что они срослись вместе.
— Кого там черти принесли? — послышался старческий голос из-за двери, она распахнулась, и свет ударил по глазам, ослепляя. — Опять пришла! Говорила же, что я твоим черным делам не помощница! Не могу я дать того, чего ты хочешь, не могу, — я проморгалась и смогла разглядеть маленькую сгорбленную женщину с круглым лицом и крючковатым носом. — Ох, не доведет тебя злоба твоя до добра, помяни мое слово, ваша светлость. До смерти ведь желчь твоя черная тебя доведет, верно тебе и лекарь-прохиндей говорил.
— Дайте войти, не на улице же разговаривать, — не смутилась я.
— Ох, и упрямая же ты, ваша светлость! — прохрипела ведьма, но пропустила меня в дом. — Тут подожди, — велела она служанке и захлопнула дверь перед ее носом.
Я с любопытством огляделась в домике: кровать за выцветшей занавеской, банки-склянки, сушеные лягушки, подвешенные к потолку пучки трав — все, как и положено, словно на съемках сказки про Бабу Ягу.
— Ну, с чем пожаловала? — нетерпеливо притопнула ногой старуха. — На черное дело все же решилась? Смотри только, грех на себя берешь, не на меня повесишь. Я, коли что, сразу следователю признаюсь, что яд ты у меня купила, чтобы крыс травить, отпираться не буду. А уж как ты его применила и кому в чай подмешала
