она знала, с кем имела дело. И после произошедшего рождение полуэльфа не должно было вызвать удивления.
– Выходит, так, – согласилась Эри.
– Тогда о каких странностях могла идти речь? – он развел руками. – У тебя, как видно, третьей руки нет, и пальцев по пять. Твоя Анжела не уточнила, что имелось в виду?
Эри задумалась. Может, Розалина увидела в ней магию? Она раньше под этим углом не смотрела. Но, с другой стороны, если она была волшебным младенцем, почему это проявилось так поздно?
– Ты у нас голова! – Вирт хлопнул Арока по плечу.
– И что же получается? – спросила Эри, посмотрев на Ворона.
– Не знаю, тут какая-то тайна.
– На твоем месте я бы уже затем мать разыскал, чтобы об этом расспросить, – заметил Кристофер.
– Я бы так и сделала, – ответила Эри, сверкнув глазами, – если бы не попала в тюрьму и не была обвинена в убийстве, к которому не имею отношения.
При этих словах Орел вздрогнул, словно его обожгли. Он и забыл, кто ехал с ними. Перед глазами сразу всплыли образы горящей деревни, крики людей, его маленькая сестра… Что бы там эта девушка сейчас ни рассказывала, ей нельзя верить. Эльфы славятся хитростью.
– Я знаю ответ на твою задачку, Арок, – сказал он.
– Да? – удивился Ворон.
– Это все ложь, чтобы нас растрогать и заинтриговать.
– Неправда! – воскликнула Эри.
– Будешь шуметь, мы тебе рот заткнем, – сурово сказал Орел, поднимаясь.
– Хватит, Крис, – вступился Рикки, – она не врет, я с ней рядом рос.
– И тебе знахарка тоже про странности рассказывала? – спросил он, ничуть не сомневаясь в ответе.
– Нет, но…
– Вот и не говори, чего не знаешь.
Все замолчали. Эри подняла глаза на Хартона. Почему он считал, что за нее нужно заступаться? Пускай ей не верят, в этом нет ничего удивительного, она уже привыкла. Но помощи от него ей не нужно. Она вполне может о себе позаботиться. Или он чувствует вину? Пытается загладить? А может, просто выпендривается? Показывает, что его слово – не пустой звук?
Все это время, что они волей-неволей встречались в Толлгарде, он благородно отпускал ее и вот теперь защищает перед сослуживцами. Ага, когда ей, считай, уже ничего не угрожает. Болтовня одна. Если бы на самом деле хотел, то давно бы помог. Вон Даррена же кто-то спас... И вообще, в допросе с Петро он тоже участвовал, да еще как, так что пусть теперь молчит. А она зря тогда слабину дала, но перед казнью все простительно.
– Чего ты так на меня смотришь? – нарушил молчание Рикки.
Эри одарила его взглядом, полным презрения, и отвернулась.
«Вот после этого и помогай ей», – подумал он и тяжело вздохнул.
Глава двадцать девятая – Прощай, Толлгард!
Эри проснулась оттого, что кто-то положил ладонь на ее бедро. Невольно дернувшись и едва не задев лежащего рядом Филиппа, она приподнялась на локтях. Вирт мирно посапывал рядом.
«Должно быть, по привычке», – заключила она, осторожно убирая его руку, и села.
Рыцари расположились квадратом вокруг костра. Она спала между Соколом и Змеем, в противоположном конце почивали Кристофер и Буйвол, справа были Рикки и Ворон, а слева, где должен был лежать Андрей, ложе было пустым.
«Странно», – подумала Эри и посмотрела в сторону костра. От него оставалось лишь пара тлеющих головешек. Волку по жребию выпало дежурить ночью, и уж огонь он бы не стал так запускать.
«Похоже, его нет уже давно», – определила Эри. – «Что-то случилось?»
Повернув голову, она посмотрела на спящее лицо Филиппа. Он казался таким безмятежным, что было жалко будить.
Решив, что это не ее дело, Эри улеглась обратно на спину. Спать подобным образом было неудобно, да и близость двух мужчин сильно смущала, но выбора ей не оставили. Либо с ними, либо одна, но связанная по рукам и ногам.
Только Эри закрыла глаза, как раздался громкий бурлящий звук. Она приподняла голову и не сразу сообразила, что так храпит Марк Буйвол.
«Теперь точно не засну».
***
Муж Надин, Гийом, был королевским садовником и жил вместе с супругой во дворце в одной из удаленных комнаток. Он был старше ее на тринадцать лет, в прошлом месяце ему исполнилось тридцать шесть. Поженились они четыре года назад по приказу Леории.
В восемнадцать Надин заступила на службу к Ее Величеству вместо своей матери, бывшей тогда уже в преклонном возрасте и не отличавшейся расторопностью. Первое время Леория была довольна заменой. Надин была сообразительнее и быстрее, но вместе с тем она была молода и хороша собой. Пока за ней ухаживали слуги, сыновья торговцев и трактирщиков, королева относилась благосклонно, но однажды она заметила, как ее собственный муж с вожделением поглядывает на девушку. Гневу королевы не было предела.
Она вызвала Надин к себе и потребовала ответить, что у нее было с Хинтом, но бедная служанка так испугалась, что ничего вразумительного сказать не смогла.
Тогда Леория перебрала в голове всех дворцовых слуг, о которых хоть что-то помнила, и с торжествующей улыбкой объявила, что Надин выйдет замуж за садовника и таким образом сможет избавиться от притязаний короля, стать приличной женщиной и сохранить место во дворце.
Надин ничего не оставалось, как подчиниться. Ее будущий муж поначалу был счастлив. Но с каждым годом, прожитым в браке, он все чаще и чаще приходил к мысли, что совсем ей не пара. Она была слишком живой для него, не понимала и не принимала того размеренного ритма жизни, которого он придерживался, да и вообще не любила его. Детей они не нажили, но настаивать он не решался. По-своему ему даже было жалко эту маленькую певчую птичку, так некстати угодившую в клетку. А потому он просто был благодарен, что она тепло к нему относилась и при всей своей красоте не ходила на сторону. Ее репутация была настолько безупречна, что ему и в голову не приходило, что у нее кто-то мог быть. Иногда она отлучалась куда-то ночью, изредка что-то рассказывала ему, но он так безоговорочно ей верил, что ни на секунду не сомневался, все это – часть нелегкой службы. Его же заботой были прекрасные розы, растущие у дорожек дворца, зеленая трава и аккуратно подстриженные деревья, которые иногда ему снились.
Надин видела в своих грезах
