Рами не ответил, ответила его рука, напряжением тела после этих слов. Калина поняла, что пилот точно подумал о том, что нужно и как результат уже был готов на любые эксперименты. Ты только попроси. И Проскурина попросила. Почему-то шепотом предложив:
— Давай полетаем?
— Хоть на край света, если вместе с вами! — Широкая улыбка и шароплан добавил скорости.
— Вам нравится? — взглянув на женщину, спросил солдат с нескрываемой надеждой.
— Безумно. А мы можем полететь выше?
— Хоть к звездам!
И они полетели вверх… Калина руководила процессом, флиртуя с пилотом. Озвучивала, где именно ей хочется пролетать, четко представляя свою конечную цель. Рами беспрекословно выполнял. И когда шароплан вылетел на улицу ведущую ко дворцу, женщина осторожно уточнила:
— А мы можем подлететь ближе? Очень близко.
— Ко дворцу? Теоретически?.. — колеблясь, протянул солдат. — Да. Но этого никто никогда не делает. Вы же понимаете…
— Какая жалость, — огорченно протянула Калина и убрала свою руку с мужской.
Рами напрягся, не желая терять расположения гостьи, задумался над тем, как вернуть ее руку в доступ своей.
— Я думаю, мы могли бы немного подняться вверх и подлететь ближе. Положите руку на пульт, я буду вас страховать, — Он казался себе изобретательным и хитрым, когда сказал это. Калина тут же с немалым энтузиазмом воплотила предложенное, и Рами накрыл ее руку своей большой ладонью и крепко сжал. Шароплан взвился вверх и взял курс на дворец.
— А что это за окна? Там, внизу? — спросила женщина, когда они облетели дворец по кругу.
— Не знаю. Заглядывать не приходилось.
— А если мы сделаем это сейчас? Очень быстро, что бы никто нас не увидел. Всего секундочку.
— Если только секундочку, — явно рассуждая о возможных последствиях, не без волнения кивнул солдат.
Рами тут же направил шароплан к нужным окнам. Спикировал вниз.
— А пролетая можно притормозить?
— Можно даже зависнуть на время.
— А мы зависнем? — спросила с надеждой Калина. — Всего на миг?
— Меня могут серьезно наказать.
— Всего пол секунды. Всего четверть ее, — умоляла женщина и держала мужскую руку своей второй поверху.
— Четверть секунды, — кивнул солдат, хотя его скулы от напряжения были уже красные.
Шароплан завис возле окон. С такого расстояния было мало что видно. Разве что огромный посменный стол из стекла и книги на полках.
Кабинет Вишнара, тот самый, где журналистка когда-то говорила с государем. Но в этот час в нем, к сожалению, было пусто.
Как только Проскурина подумала об этом, выступив откуда-то сбоку, в проеме окна появился правитель бессмертных. По-видимому, желая знать, кто дерзнул нарушить его покой. Когда же он рассмотрел пассажира в шароплане, его хмурые брови дрогнули вверх, мгновенно прогоняя строгость более сильной эмоцией предельного изумления. Проскурина задорно улыбнулась и подмигнула государю, а затем резко повела корабль в сторону.
— Не так быстро! — закричал солдат, выхватывая управление.
— Это был государь. Меня ждет серьезное наказание, — тут же огорченно воскликнула он. — И зачем я вас только послушал?! Если бы я знал, что это окна его кабинета…
— Вас не накажут, Рами. Он не был зол, — уверенно сказала женщина вполне довольная своей шалостью. Особенно очевидным удивлением в глазах Вишнара. Значит, ему еще не доложили, кто прибыл в город. Но теперь он знает это наверняка.
На входе в гостиницу Проскурину уже ждали. За порогом встречал взволнованный администратор, за спиной которого стояла группа бессмертных в черном, с золотыми полосами на мундирах. Таких знаков отличия, как и мундиров, Проскурина еще не видела.
— Черный день в моей злой судьбе, — убито шепнул солдат. — Конторские уже здесь…
— Седого господина за спиной Валинара видите? Это личный помощник того кого мы все считаем своим отцом и почитаем гарантом. Нашего уважаемого правителя. Поверьте, если «черные мундиры» здесь, значит, дело может касаться только одного — личного приказа государя!
— Первый раз их вижу.
— И последний. Вас выпроводят из столицы, не сомневайтесь. А меня разжалуют из армии.
— Наконец-то вы вернулись! — преувеличенно бодро воскликнул взволнованный администратор.
Рами опустил глаза, загодя ожидая разноса, но Валинар лишь наградил его кратким неодобрительным взглядом и вновь обратился лицом к гостье.
— Вам, по-видимому, уже доложили, про страшную дерзость? — улыбнулась женщина. — Так вот это всецело моя вина.
— И не пытайтесь его оправдать, — предупредил Валинар.
— Я лично обращусь к вашему руководству с просьбой не наказывать моего экскурсовода.
— В этом нет нужды, — оглянувшись на господина в черном, уверил администратор. — Нас накажут, что бы вы ни сказали в защиту, но меня просили передать — вы очень развеселили нашего уважаемого государя. Он даже предложил внести путешествие к его окнам обязательным пунктом экскурсии. Если не шутил… — скептически закончил бессмертный.
— Шутил. Будьте уверены, — поморщилась Калина.
— Государь передает свое приветствие гостье и просит более не шутить так, подбивая его подданных на откровенные глупости. Но на первый раз он вас прощает. Как впрочем, и вашего… второго пилота, — постно добавил Валинар, взглянув на провинившегося солдата живописным взглядом.
— Меня даже не арестуют? — изумилась Калина. — Какая досада! Я ждала допрос с пристрастием?! Цель которого, выяснить причину моего вопиющего поступка.
— Мы не допрашиваем гостей, и не арестовываем, — сахарно протянул Валинар, и навел этим на мысль, что именно поэтому ее и не наказали. Особое распоряжение. Думают, эта шалость была провокацией со стороны Проскуриной, чтобы проверить реакцию бессмертных. Как они поведут себя с провинившейся гостьей?
— Чтобы они не совершили? — уточнила Калина, прищуриваясь.
— Чтобы они не совершили нечего серьезного, мы и поставлены присматривать и оберегать.
— Понимаю и прошу меня простить. Более ничего подобного не произойдет, обещаю, — покорно винилась она.
— Очень надеюсь на вас, госпожа Проскурина… А пока вы можете проследовать к себе в номер. Я провожу вас. Напоминаю, что все помещение комплекса в вашем распоряжении. Вы можете проводить время, где вам заблагорассудится и заниматься там чем угодно. Пределы же гостиницы прошу не покидать, — бесконечно вежливо просил вампир.
Более ничего интересного в тот день не произошло. «Конторские», как их назвал Рами, ушли, не обронив ни единого слова. И никаких последствий «шалости», приглашения на беседу или послания от Вишнара. Ничего… Значит, он не так и ждал ее визит. Или же — вообще не ждал. И слова Амира, про извинения и дары, были все-таки очередным обманом. Впрочем, она так и думала.
