Глаза Драко мерцают, он пристально смотрит прямо на неё и…
— Да, мы встречались несколько раз.
…И наконец легко касается свободной рукой её пальцев.
В животе Гермионы поселяется щекотное ощущение, которое разрастается, охватывая всё тело. Она пытается сконцентрироваться на его словах и воспоминаниях, которые за ними кроются, а не на прикосновениях и затопивших её чувствах.
Но это сложно.
Потому что она скучает и хочет в конце концов просто побыть в моменте, прервав изматывающую гонку за прошлым.
Гермиона тяжело вздыхает и бросает взгляд на их скрещенные руки, непроизвольно представляя, как всё могло сложиться иначе.
Но где-то между фантазией и реальностью в её голове продолжают прорываться воспоминания.
Она ёжится, мотнув головой, чтобы отогнать наваждение.
— Я… Тогда я рассказала тебе о своих родителях.
Краем глаза она видит, как он кивает.
Гермиона пока не помнит всех деталей, но уже знает от него самого, что объяснила ему подробности и, возможно, даже показала заклинание, как показывала когда-то Рону.
Вся эта тема в сложившейся ситуации гораздо более щекотлива.
Но Гермиона верит, что Драко не стирал её память. Это та часть его рассказа, которую она не ставит под сомнение, попросту не видя мотивации. Не говоря уже про его реакции — она уверена, что они не поддельны.
Но кто ещё это мог быть?
Она часто задумывается об этом.
Кто-то из Ордена? Зачем? При каких обстоятельствах? Гарри? Но ведь он тоже, кажется, не знал, что она потеряла память.
Сам Рон?
Или же кто-то с другой стороны? Пожиратели, которые надеялись повредить её сознание? Узнала ли она что-то такое, чего не должна была знать?
Вопросов больше, чем ответов, и в этой ситуации Гермиона не надеется просто догадаться.
— Да, ты рассказала мне о свойствах памяти, — подаёт голос Драко. — И об используемых заклинаниях, и о магловской науке.
Он позволяет себе улыбнуться.
Гермиона слегка перемещает ладонь и переплетает свои пальцы с его. Он тут же крепко сжимает её руку.
— И мы выбрали день, верно? — уточняет она. — Когда было лучше всего устроить операцию.
— Да. Двадцать девятого было собрание в поместье, — он замедляется, осторожно подбирая слова. — Я предупредил вас, что большинство Пожирателей соберутся там и у вас будет время проникнуть в Хогвартс, пока там минимальное количество охраны, — Драко коротко вздыхает. — Это было подозрительно, я не знал, почему Лорд объявил этот сбор, но… Это был ваш лучший шанс.
— И мы воспользовались им.
Снова кивок.
Непривычно ссутулившись, Драко опускает взгляд на их руки; выражение его лица нечитаемо, но, кажется, он раздумывает о чём-то.
О чём-то важном.
Он глубоко вздыхает — плечи и грудная клетка мерно приподнимаются и опадают — и дважды моргает. Гермионе кажется, что уголок его губы еле-еле приподнимается, и вот через мгновение он перехватывает её ладонь обеими руками, складывая их в замок, будто пряча её руку от окружающего мира.
Его кожа холодная, и зимняя стужа прорывается в камеру даже сквозь наложенные Гермионой согревающие чары, но вдруг она чувствует вибрирующее тепло, зарождающееся глубоко внутри.
Она протягивает ногу под столом и касается его ступни. Драко слегка вздрагивает.
— Отчасти всё до сих пор размыто, — Гермиона почти шепчет. — Встречались ли мы дважды или трижды за ту неделю? Что делали, о чём говорили? Я помню отдельные отрывки, и они пока не складываются в единую картину, но… — Гермиона старается справиться с голосом, но всё равно запинается. Эмоции захлёстывают, хоть она и надеялась, что готова к ним. — Но знаешь, что ещё я не понимаю? Как это вообще получилось?
— Что?
— Мы.
Он выпрямляется и мгновение смотрит на неё так пронзительно, что хочется отвести взгляд, а после поднимает глаза к потолку.
Драко издаёт тревожный, ранящий смешок.
Гермиона догадывается, что её вопросы — самое жестокое оружие против него. Но он стойко терпит все её удары.
— Ты уже ругала меня за то, что я многое не знал и не мог объяснить. Так вот. Этого я тоже совершенно не мог понять.
Теперь её словно бьют по голове, кровь ускоряет свой бег, и что-то в животе ворочается то ли от напряжения, то ли от предвкушения. Гермиона замирает, затаив дыхание. Она сжимает руку в кулак — Малфой вцепляется в него, как будто ожидая, что Гермиона станет вырываться, а он не намерен отпускать её.
Она без понятия, как во всём этом ему удаётся сохранять такой невозмутимый, почти холодный тон:
— Когда всё только начиналось, я… был испуган, — ровный голос прерывает тяжёлый, резкий вздох. — Мерлин, да я был в ужасе. И я рассчитывал, что наше сотрудничество будет проходить на моих условиях. — Он смотрит на неё, глаза блестят. — Но, конечно же, ты пришла и всё перевернула.
========== 23. Двадцать третья глава ==========
— …Но, конечно же, ты пришла и всё перевернула.
Драко гулко вздыхает и отводит взгляд, смотря куда-то повыше её плеча.
В этот раз он готов говорить. Готов вываливать всё то, что раньше Гермиона могла лишь предполагать или угадывать по его поведению.
— Когда всё началось, Снейп объяснил мне план и привёл в ваше убежище, я собирался давать ровно столько информации, чтобы Ордену было достаточно, — он прикрывает глаза и, скривившись, добавляет: — И я уж точно не планировал рисковать собой.
Его мантия немного помята, плечи опущены, и палочка в руке уныло смотрит в пол. Он стоит посреди гостиной, так и не сдвинувшись с того места, куда аппарировал. Время за полночь, и темнота проникает в комнату через окно, борясь с механическим светом ламп. Гермиона устала, ей нужно отдохнуть перед предстоящей операцией, но Драко позвал её — и она не могла не прийти.
На самом деле, если бы галлеон не раскалился, она и сама бы придумала причину, чтобы увидеть его.
Он молчит ещё мгновение и сводит брови.
— А потом на первой же встрече ты сама напала на меня, — он быстро глядит на неё и жестом останавливает возмущения. — Пожалуйста, не спорь, дай мне сказать. У нас не так много времени… Я до сих пор не до конца понимаю, что это было. Но ты явно намекнула, что прервёшь контакт, если информации будет недостаточно, и я…
— Я не собиралась прерывать контакт.
Шумный вздох вырывается из его рта.
— Да, да. Ты не стала бы, потому что я был твоей задачей, а ты никогда не бросаешь дела на полпути. Но в тот момент… — Его челюсть дёргается, и он на миг прикрывает глаза, словно стараясь справиться с собой. — Я не мог тебе доверять. Я думал, что ты предашь меня. Или что мы покалечим друг друга. Или всё вместе.
Он нервничает, и Гермиона неосознанно делает шаг в его сторону, замечая, как его пальцы крепче обхватили древко палочки.
— Снейп предупредил меня, что в работе с Орденом нужно запасаться козырями, но ты… ты раскрывала все мои карты слишком быстро, — Драко поджимает губы, сдерживая то ли смешок, то ли раздраженный вздох, — и ты чертовски сбивала меня с толку.
Он говорит намёками, но Гермиона всё равно оживляет в памяти все их первые встречи и шумно сглатывает, пытаясь избавиться от растущего кома в горле.
Она не думала, что будет речь.
Гермиона надеялась увидеть его и, ну, может, провести какое-то время вместе. Поговорить с ним так, как они делали это обычно: с ироничными шутками и спорами о глобальном или о чепухе. Ей было не очень-то и важно.
Она просто хотела встречи с ним — и вот он перед ней.
— …Наверное, даже хорошо, что у меня не было чёткого плана, ведь иначе я бы ещё острее чувствовал, как всё летит в тартарары. И потом в июне… что-то произошло.
Малфой поднимает свободную руку — чёрная мантия топорщится в районе плеча, и он весь вдруг кажется выше, но худее, мрачнее и будто бы прозрачнее. Как призрак, как собственная тень. Гермиона смаргивает видение, а он неопределённо поводит рукой в воздухе.
Её желудок совершает какой-то акробатический трюк, когда Гермиона понимает, что это — слова и жест — его отсылка к их первому поцелую.
