– Сомневаюсь, что война закончилась на Осушающей девушке, раз уж доктор Робертс её отец. Он сделал дочь тем, кем она является, дал ей эти способности. Ставил свои эксперименты над людьми без их согласия.
– Да. – Наши взгляды встретились, и ненадолго, всего лишь на мгновение, весь мир перестал существовать. – Когда-то я думал, что нет ничего страшного в том, что он на свободе, – добавил Ром. – Бродит где-то рядом. Мне казалось, что лучше держать такого гения подальше от «не тех» рук. Любых рук, впрочем. Но он опасен.
– Что, если он прямо сейчас ставит эксперименты над невинными?
– Есть идеи, где он может быть?
– Одна.
- Та, которую подала нам Кэндис.
Мой живот свело от предчувствия. Я знала, что Ром имеет в виду. Целью была я. В ПИР думали, что Робертс придет за мной, попытается выяснить, почему его формула работает только на мне.
– Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось, – сказал Ром. – И надеюсь, ты это знаешь.
Будет ли он думать так же после трех моих свиданий с Жан-Люком?
– Я хочу научиться самообороне. И грязным уличным приемчикам.
Ром кивнул, вспышка гордости мелькнула в его глазах. Гордится мной? Снова?
– Как только тебя выпишут, мы отправимся в тренажерный зал.
Я задрожала – на этот раз в предвкушении, – подозревая, что нам предстоит активный контакт. Будущее наших отношений все еще висело в воздухе, но, несмотря на это, нас влекло друг к другу, и когда мы окажемся в опасной близости, одни, борясь, руки будут блуждать по телам друг друга, ноги будут переплетаться.
– Во-первых, – начала я, – нам нужно поговорить.
Как бы я ни хотела Рома, нужно обсудить определенные правила.
– Этого я и опасался, – ответил он, и в его голосе появились мрачноватые нотки. – Ты сомневаешься, что нам стоит быть вместе. В противном случае, не согласилась бы идти на свидание с этим долбанным Мнемомэном. Кстати говоря, ты этого не сделаешь.
Я не горела желанием выполнить обещание, но и позволять вот так командовать собой тоже не собиралась:
– Вся эта катавасия с потерей памяти заставила меня осознать несколько вещей, вот и все, и нам нужно распутать клубок. И да, я пойду на свидания, как и обещала. Я уже говорила тебе, что не заберу свои слова назад. И, кстати, о Жан-Люке, где он? Если ты снова запер его, клянусь богом, я поджарю тебя заживо!
– Ты уже это делаешь, – глухо отозвался Ром, опасно прищурившись. – И да, ты заберешь свои слова назад. Потому что, если он коснется тебя, я убью его, а ты не захочешь, чтобы его смерть была на твоей совести. Ты моя. Теперь можешь рассказать, что же ты осознала.
На моей совести? Ха! И он все еще считает меня своей, хотя я и была «другой»?
– Еще пару дней назад ты не думал обо мне, как о своей. Ты думал так о Лексис. Хочешь знать, как сильно это ранит?
– Я поцелую тебя, и все пройдет, – хриплым голосом ответил он.
О Господи, как же я хотела, чтобы он попытался. Мне пришлось сдержать стон желания.
– Наша свадьба уже сгорела в пламени, Ром. У меня нет платья, церкви и даже организатора. И поскольку до первоначального дня свадьбы осталась пара недель, не думаю, что мне удастся найти все это вовремя. Не то чтобы мы по-прежнему собирались пожениться.
– Мы по-прежнему собираемся пожениться. – Не терпящее возражений, резкое заявление, которое Ром, очевидно, воспринимал как факт.
Я проигнорировала его слова. Оставалось либо это, либо кинуться в его объятия и забыть обо всем, что меня тревожило. Я молча сидела и чувствовала, как меня буравят несколько пар глаз. Одна принадлежала Лексис, и я совершенно не хотела, чтобы она знала обо всех моих проблемах. Хотя из-за того, в какой близости её койка находилась от моей, я подозревала, что нахалка уже подслушала про некоторые из них.
– Давай отложим этот разговор на потом. Когда будем одни.
– Нет уж. Что тебя так беспокоит? Я должен знать.
Отлично. К черту свидетелей. Шерридан и Таннер в любом случае стали бы меня потом допрашивать.
– Ты не видишь во мне агента. Ты видишь во мне лишь помеху.
– Это неправда.
– Правда. Ты планировал забрать меня и Санни и спрятать нас. Не пытайся отрицать.
Его глаза сузились:
– Не буду. Я думал об этом буквально минуту, но затем осознал, что неправ. И посмотри, я отступил, не пытаясь отговорить тебя от поединка с Кэндис. Даже уговаривал бороться с ней.
И то верно.
– Ладно, ты видел во мне помеху, и мне кажется, я нравилась тебе такой. Ты был моим защитником, и, согласись, это определяло наши отношения. Но теперь я другая. Ты сам так выразился.
Он кивнул. Не было смысла отрицать сказанное.
– Я собираюсь стать агентом, а не просто играть в него. Собираюсь расследовать дела, путешествовать, драться. Собираюсь делать это, потому что так надо, и хочу, чтобы близкие мне люди были в безопасности. Я предпочла бы работать с тобой рука об руку, но не позволю тебе становиться моим сторожевым псом. Или котом. Сторожевым котом. Ты должен будешь относиться ко мне, как к любому другому агенту. Сможешь ли ты со всем этим справиться?
Мускул снова задергался на его щеке. Ром не ответил.
– Также, я уже говорила это, но, видимо, придется повторить. Я пойду на свидание с Жан-Люком. Три обещанных свидания. В противном случае, окажусь лгуньей – а мне вот совсем не хотелось бы ею стать. Сможешь ли ты справиться с этим?
Молчание.
Тяжелая, выворачивающая наизнанку тишина. Мой взгляд метнулся к Лексис, и я увидела в её глазах слезы. Она кивнула. Пыталась сказать, что все наладится?
– Иди на свидания, – сказал наконец Ром, с лицом непроницаемым, как гранит. – Но знай, что я все время буду рядом. Пойдете поужинать – я буду в ресторане за соседним столиком. Пойдете в кино – сяду сразу за вами, буду дышать тебе в затылок. Но я никогда не стану относиться к тебе, как к любому другому агенту. Ты особенная для меня. Я буду беспокоиться о тебе, ничего не могу с этим поделать. И буду хотеть защитить тебя. Всегда. Сможешь ли ты справиться с этим?
– Я...
Не успела ответить.
– Нет. Больше ни слова. Хватит на сегодня. – Ром встал, опрокинув стул. И вышел из палаты, ни разу не обернувшись.
Два дня спустя
- Сконцентрируйся, Белл!
- Я концентрируюсь! Ром.
Мы на противоположных концах синего мата, с обоих градом лил пот. Но в то время как я, вероятно, напоминала тонущую домашнюю кошку с серьезными проблемами с дыханием, Ром еще никогда не выглядел лучше. Рубашки на нем не было – конечно же, – а совершенная загорелая кожа сексуально блестела.
