взяла мужа под руку. – Вместе с Талваром, Кайлом и ещё десятком мужчин. Большой выезд, который потом ещё дюжину дней будут все обсуждать. И если бы ты счёл возможным поехать с ними…
– Дорогая, разве я похож на охотника? Это смешно.
– Я тебя не за дичью отправляю. Мяса и без тебя добудут. Но, Шеали… если ты поедешь, ты станешь ближе к ним. Это мужское братство. В него попадают только так – сообща делая что-то, сражаясь, охотясь, рискуя. Докажи отцу, что ты надёжный и смелый, что тебе можно доверять! Я очень хочу, чтобы ты подружился с батюшкой, родной мой!
***
День выдался морозным и ясным. Ветер поутру разогнал тяжёлые серые облака и стих, довольный своими трудами. Заспанное зимнее солнце, выбравшись на небосвод, засияло в полную силу, слепило до боли в глазах, отражаясь от алебастрового ковра снега.
Тишина в лесу стояла такая, что слышно было, как иногда падала, срываясь с ветвей под собственным весом, морозная зимняя бахрома.
В звенящей этой тиши топот копыт, поскрипывание сбруи и негромкие разговоры разлетались на пару рильинов окрест. И это, конечно, охотникам было не на руку, но, кажется, мало кого огорчало по-настоящему.
Во-первых, утром уже успели подстрелить молоденькую ланку и пару жирных эшграгов, не успевших ещё отощать с осени. Во-вторых, похоже, Келэйя была права – добыча на охоте для мужчин была совсем не главным.
Воины и слуги были рады возможности оказаться подле своего владетеля. Ратур был счастлив, выбравшись на простор из замка, в окружении тех людей, которыми дорожил. И то, что зять впервые изъявил желание поехать вместе с тестем, его тоже обрадовало несказанно.
Кайл тоже был счастлив, несмотря на докучливое соседство Шеали – провести столько времени в лесу, да ещё и с отцом, о чём ещё можно мечтать!
Словом, эта охота всеми воспринималась как праздник, и мужчины, пребывая в добром расположении духа, без конца смеялись, шутили, рассказывали охотничьи и военные байки.
Ратур между делом старался научить Шеали премудростям охотничьего дела, хотя юноша особым рвением пока не горел.
– Что значит никакой разницы? – горячился хозяин Эруарда. – Друг мой, я тебе так скажу, кабан – это такой зверь, что не каждому ещё даётся! Талвар шутит, что с медведем легче совладать, чем вепря одолеть.
– Тут ведь надо ещё знать, куда стрелять, – поддакнул молодой весёлый паренёк по прозвищу Левша. – Вернее всего, в пузо бить. Да тут поспеть надо и промахнуться нельзя. Раненый секач – это я тебе скажу, пострашнее дракона будет! Точь-в-точь как моя жена, когда я навеселе прихожу! Коли сразу не уложишь на спину – готовься, наверняка на тебя попрёт!
– Особенно, если на секача попадёшь. Хотя его по уму ни один охотник не тронет, тут лучше пропустить, да подождать молодого кабанчика!
– Так секач это не кабан, что ли? – совсем потерялся Шеали. – Не пойму…
– Сразу видно – не охотник, – хмыкнул Ратур. – У секача клыки, что твои мечи! Его даже волки и медведи стороной обходят. Сила и мощь несокрушимая! А шкура толстая, как подошва сапога. Броня!
– Это точно. Бывает такой калкан – топором с одного раза не разрубишь! – закивал согласно Левша. – А если ещё щетина знатная, так она в такой колтун сбивается – всё равно, что рыцарский доспех.
– Калкан это…
– Это у секача под шкурой жир такой плотный, что не пробить его даже копьём, – охотно разъяснял Ратур.
– Точно, как у толстяка Этана! – захохотал Левша. – А у него жира больше чем снега вон в том сугробе.
Раскатистый смех пронёсся по лесу.
– Так как же на него тогда охотиться? – не понял Шеали.
– А на него лучше не стоит, – мудро заметил седовласый охотник по имени Нааран. – Пусть секач своей дорогой идёт, а ты своей! Чтобы такое чудище одолеть, надобно быть бывалым охотником, повадки его знать, хитрости. Не то выпустит кишки, и чихнуть не успеешь.
– Хватит парня пугать! – хмыкнул Ратур. – Не слушай их, Шеали! Вепрь – зверь осторожный: случайно его не встретишь, а нарочно мы его искать не станем.
– Я думал, мы как раз кабанов и ищем…
– Так мы ищем молодых поросят. С ними и дитя сладит! – заверил Левша.
– Так, а с секачом этим как же? Неужели нельзя его убить никак? – допытывался Шеали.
– Можно! Верный способ есть… – хитро подмигнул Левша и продолжил заговорщицким шёпотом: – Как увидишь, что эта гора на копытах на тебя несётся, надо прицелиться и… попасть ему точно в глаз! И всё!
Охотники снова дружно захохотали.
– Да уж, проще не бывает, – Шеали тоже попытался сделать вид, что он разделяет общее веселье. – А тебе самому это удавалось?
– Ни разу! – честно и весело признался Левша.
– Да таких мастеров во всем Герсвальде не сыскать! – заверил Нааран с уверенностью знающего человека. – Это байки всё! Дескать, есть такие охотники, что зверя в глаз бьют, шкуры не попортив. За всю жизнь такого не видел!
– Как же! А Кайл? Забыл, что ли? – воскликнул Левша. – Кайл, ты чего молчишь, скромняга наш?
– А верно! – обернулся на воспитанника Ратур. – Не кабан, конечно… Но тот олень знатный был. Таким трофеем можно гордиться.
– Ты только представь, милорд! Оленя застрелил прямо в глаз! Одной стрелой уложил такого рогача! – восторженно рассказывал Левша, энергично размахивая руками. – Я сам видел. А ведь ещё пацан был, зелёный совсем! Года три-четыре прошло, так, Кайл?
– Мне повезло просто, – попытался урезонить его полукровка, поймав на себе завистливый взгляд Шеали.
– Нет! Это настоящее мастерство, брат! Я никогда этого не забуду.
– Верно, – кивнул Нааран. – Я-то запамятовал про тот случай. А в замке все целый месяц галдели про твою удачу, мальчик.
– Тогда оленя, теперь, небось, и кабана сможешь так? А, милорд Кайл? На секача пойдём? – задорно предложил Левша. – Я тоже хочу счастья попытать.
– Ты, в лучшем случае, в рыло попадёшь, – раздался насмешливый бас со спины, и догнавший их Талвар, поравнявшись с Ратуром, осклабился довольно. – От вашего гогота всё зверьё в лесу попряталось. Кто тут кабана хотел подстрелить? Там лёжка была у них. Всё изрыто. Дак вы, балагуры, спугнули все
