Рука, терзавшая воротник платья, разжалась. Амелла же, упав обратно в кресло, потерла ушибленный бок.
"Жуть! — подумалось ей — Итак — то не красавец, а когда злится, так вообще рожу перекорёжило!"
Так и было. Злоба перекосила лицо Карателя гораздо хуже, чем шрамы. Один из них — тот, что тянулся к уху и терялся в волосах, превратился в заметный тяж. Тот же, что рассекал лоб и левую бровь почти слился с первым, коверкая черты лица, некогда правильные, сейчас же...
Глаза горели огнем, совсем потеряв природный, темный цвет.
— Ладно, — видно было что, не обнаружив явных следов преступления, Дангорт старается успокоиться — Иди за мной.
Он вышел прочь и теперь шел по коридору так быстро, что девушка едва поспевала за ним.
— Скоро состоится показательная казнь преступников, — вещал на ходу Хозяин уже почти ровным тоном — Ты должна присутствовать там со мной. Как, что, почему — тебе объяснят. Я кое кого пригласил сюда для этого. Вообще, просвещать тебя обязана Распорядительница, но пусть уж лучше это сделает кто — то пограмотнее и помоложе.
"Так! — стукнуло Амелле в висок — Одно есть. Как и сказала Райна, меня будут обучать этому, как его... не важно."
Задумавшись о том, что прислуга права насчет "приближенности" к Хозяину и досадуя на то, что внезапное его возвращение домой помешало Райне досказать про эту "привязку", девушка запнулась о складку ковра и остановилась, уцепившись пальцами за выступ стены.
— Что такое? — обернулся Дангорт.
Подойдя к наложнице, сжал двумя пальцами её подбородок.
Подняв голову девушки кверху, заглянул в глаза:
— Я знаю, что пожалею об этом, — теперь он почти шептал, обдавая горячим дыханием её лицо — Знаю. Но я хочу попробовать снова.
Амелла переступила с ноги на ногу.
Происходящее сбивало с толку и пугало больше, чем все шипения, рычания и странные ночи.
— Прошу прощения, — начала она, сама не понимая, за что извиняется — Нейер Дангорт, я...
Он покачал головой:
— Дейрил.
Поймав вопросительный взгляд любовницы, пояснил:
— Не называй меня "нейер Дангорт", пока мы одни. Моё имя Дейрил.
...В комнату, где её ждали, Амелла Радонир вошла невероятно напряженной.
Всё бы ничего, но тело её заледенело, будто наполнившись льдом по самую макушку.
То, что происходило прежде, теперь же казалось розовой сказкой для сопливых детишек.
Настоящая опасность началась именно после вскользь брошенного в коридоре полупризнания...
И теперь... вот теперь нужно спасаться!
Амелла не знала, как. И не знала, от чего именно.
Она только чувствовала, ЧТО ей нужно...
...БЕЖАТЬ!
И чем быстрей, тем лучше.
______________________________
*Тьманницы — громадные пауки, имеющие когти на лапах, которыми они ловят непослушных детей и клыки, которыми перекусывают тем шеи. Персонажи детских страшилок, не существующие в реальности, хотя... кто знает, кто знает
Глава 11
Обучение загадочному "этикету", которым больше чем рассказами о темных пристрастиях Карателя, напугала девицу Радонир прислуга, оказалось не таким уж и трудным.
Правда, девушке приходилось многое запоминать, а многое улавливать почти на лету, но разве это уж такая трудность для молодого, здорового разума?
Впрочем, сам нейер Дангорт, узнав о потрясающих успехах кандидатки в... а, да! Это позже... Он же ещё ничего не решил.
В общем, узнав о потрясающих успехах наложницы, объяснил он всё гораздо прозаичнее. И грубее, совсем в своей излюбленной манере.
— У тебя, Амелла, пусто в голове, — высказался ровно на пол плюнул — А пустота, она знаешь... ей ведь всё равно, чем её заполнят, знаниями или ещё чем... Так вот и выходит. То, что ты усваиваешь всё без труда, меня несомненно радует, но и не удивляет. Так что сотри, пожалуйста, с лица этот горделивый румянец, красавица.
И замолчал, любуясь пассией, как и теми переменами, которые успели с ней произойти и продолжали происходить за последние дни.
Из девушки постепенно будто выветривались "дерганность" и хамовитость. Затравленности и пугливости всё меньше оставалось во взгляде. Это радовало. Очень сильно радовало, потому что, вопреки страшилкам авторства Нелли Трейд, Райны и прочих, нейеру Дангорту вовсе не хотелось бы, чтоб девчонка мочила кружевные панталончики только при одном упоминании его имени.
Нет! Разумеется то, что Амелла делает глаза по колодцу всякий раз, когда ложится в постель Хозяина, здорово его заводит. А еле слышные писки и тяжелое дыхание любовницы отдаются внизу живота приятной тяжестью и волнующей болью... И когда дрожит стройное, карамельное тело под горячими ладонями, тогда и вовсе у Карателя сносит голову!
Но пусть уж боится только там, наедине с ним.
Пусть сжимается и всхлипывает от страха, никому не известная, тайная, прикрытая только серебром волос и ночным светом.
Пусть прижимается к разгоряченному телу Хозяина, пусть ищет утешений и защиты у источника своего ужаса.
И пусть, вглядываясь в безобразное лицо, в темные пропасти глаз потешно кривит рот, прикусывая нижнюю губу верхними, широкими как у зайца, зубами.
И пусть же вновь смотрит, смотрит и смотрит, ощупывая рубцы на теле и лице Хозяина осторожными взглядами, в которых интерес перемешивается с отвращением!
