Он забыл о цели своего заклинания, пока уголком сознания не вспомнил, что, каким бы чудесным и приятным все это не ощущалось, чары были созданы для усиления голода, а не его утоления. Заговор должен был отыскать и использовать слабые места его жертвы: мечты и желания воришки, которые можно было бы подчинить себе и взять под контроль. Очевидно, что ни одно из них не могло быть исполнено во сне, но важно было лишь правильно скормить наживку.
И вот, когда он сжал захват, попытавшись добиться окончательной капитуляции, девушка отказала ему.
Воришка сказала «нет», — ему!
Зарычав, он разнес в щепки комод. Швырнул кровать через всю комнату, и, развернувшись, ударил кулаками о стену. Должно быть, он задел несущую балку, потому что стена застонала и выгнулась.
Дверь в спальню распахнулась. Оскалив зубы, он мгновенно обернулся. Рун и Арьял ворвались как два циклона, полуодетые, но с оружием в руках. Его Первый был вооружен мечом, Арьял держала автомат. Рун тут же двинулся влево, а шестифутовая (183 см — прим. пер.) Гарпия заструилась вперед, пока до них не дошло, что нападения на Драгоса не было.
Надо отдать должное Стражам — они не сбежали при виде разъяренного (и голого) повелителя. Драгос вынужден был признать, что актом невиданной смелости было уже то, что они ввалились в его спальню. Эта мысль помогла обрести достаточный контроль над собой, чтобы не сорвать их головы с плеч.
— Плохой сон? — Рун не отводил от него проницательного взгляда, выпрямляясь из боевой стойки и отводя в пол острие своего меча.
— Я узнал ее человеческое имя, — ответил Драгос. Все знали, о ком идет речь, — Пиа Джованни. Выясните о ней все и быстро. Приведите ведьму. Мне нужно заклинание слежения.
Густые брови Гарпии Арьял приподнялись, когда она перевела взгляд с разрушенной комнаты на предрассветное небо. На мгновение ее жизнь зависла на волоске. Одно слово, и она сгорела бы в адском огне.
— Проваливайте, мать вашу!
Стены пентхауса содрогнулись от его рева. Стражи помчались к двери. Они были также умны, как и смелы.
Остатки заклинания не хотели покидать его. Накинув одежду, мужчина вышел побродить на балкон, потому что сейчас жилище ощущалось тюрьмой. Даже панорама шумного города сковывала его. Драгос хотел бы взлететь в воздух. Он ощутил импульс разбить что-нибудь, разрушить, но был вынужден ожидать прибытия ведьмы.
Дракон стоял на краю выступа. Со сжатыми кулаками, прищурившись, он наблюдал за движущимися на улице людьми восемьюдесятью этажами ниже.
Вскоре Рун телепатически предупредил:
«Милорд, ведьма прибыла».
«Мой офис», — приказал он.
Драгос продвигался по балкону, пока не оказался прямо над входом в свой кабинет этажом ниже. Затем просто перескочил на другой выступ.
Рун с ведьмой уже вошли в комнату. Грифона не обеспокоило его внезапное появление, но гостья во все глаза смотрела на то, как он выпрямлялся во весь рост. Женщина, по-видимому, была испанских корней, статная и высокомерная красавица. Она быстро опустила взгляд, когда, открыв французские двери, Драгос шагнул внутрь.
У «Куэлебре Интерпрайзис» вот уже несколько лет был контракт с лучшей ведьмой в городе. Драгос никогда не утруждался спросить ее имя, но узнал колдунью. Он проигнорировал ее страх. Все люди боялись его. Так и должно было быть.
— Мне нужно заклинание слежения на одну женщину, — прорычал он.
Ведьма склонила голову.
— Конечно, милорд. Без сомнений, вы знаете, что чем больше у меня информации о цели, тем лучше я смогу настроить заклинание, — проговорила она.
— Ее зовут Пиа Джованни, — произнес Драгос. Он протянул ей пачку фотографий из 7-Eleven, — вот как она выглядит.
Глаза ведьмы задержались на верхнем фото. Выражение ее лица было абсолютно пустым, но что-то, какое-то мельчайшее изменение в позе или дыхании разбудили в нем хищника. Одно плавное движение, — и Драгос уже был возле нее. Он чувствовал тепло женского тела, пульс на шее и запястьях, который при его приближении забился быстрее. Дракон настроил инстинктивный определитель лжи, когда спросил:
— Ты знакома с этой женщиной?
Темный взгляд ведьмы встретился с его.
— Видела ее в Магическом квартале. Но имени не знаю, — ответила она.
Прекрасное лицо все еще оставалось идеально безмятежным. Хотя нет, подумал он, такое спокойствие вырабатывается годами самодисциплины. Тем не менее, она говорила правду. Хищник в нем чуть сдал назад. Он кивнул на фотографии.
— Достаточно ли для тебя ее имени и фото?
— Я могу создать чары. Но они были бы более прочными и долгими, если бы у вас было что-то из ее личных вещей, которые можно бы использовать в качестве якоря. Хорошее заклинание слежения сложнее, чем заклинание поиска. Оно должно перемещаться и двигаться вместе с объектом.
Не удивленный такой просьбой, Драгос вытащил из кармана рубашки пакетик Зиплок, в котором лежала потрепанная квитанция.
— Так уж случилось, что у меня есть нечто подобное.
В шоке от такого грубого пробуждения, Пиа скатилась с кровати и рванула в ванную, чтобы принять душ. С собой у нее не было никаких туалетных принадлежностей. В рюкзаке лежали только лосьон для рук и гигиеническая помада, так что пришлось воспользоваться тонким брусочком мыла из стандартного набора, предлагаемого мотелем. Из-за этого мытье волос и намыливание мочалки заняло уйму времени.
Пиа ощутила, что кожа на одной стороне шеи стала чувствительнее. Остановившись, она притронулась к чувствительному месту. Что это?
Наскоро ополоснувшись, девушка обернула полотенцем спутанные волосы, схватила другое, чтобы завернуться самой, после чего протерла запотевшее зеркало над раковиной и начала рассматривать свою шею.
Укус. Это была метка от укуса. Она потрогала пальцами область на стыке шеи и плеча. Кожа не была повреждена, но остались отпечатки зубов, а еще проявлялся синяк от засоса.
— Ублюдок поставил мне засос? Во сне? — прошептала Пиа.
По коже побежали мурашки. Она потерла руки, стараясь не смотреть на свое бледное лицо с темными кругами под глазами.
Так или иначе, но кошмарный сон был реальным. Его магия нашла ее. Мужчина знал, как она выглядит. Девушка сказала ему свое имя.
Нужно убираться отсюда немедленно.
Хорошо, что у нее есть еще три удостоверения личности на другие имена, ведь имя, под которым она прожила всю свою жизнь, теперь должно исчезнуть. Пиа Алессандра Джованни должна исчезнуть. Она почувствовала укол еще одной потери. Мать дала ей это имя, потому что любила время, проведенное в средневековой Флоренции. Сколько еще Пиа должна потерять? Видимо, все.
