- Не обязательно, - откашливаюсь, задержав взгляд на грандиозной палатке из одеяла чуть ниже его талии.
- Если решишь ещё раз так накидаться, предупреди меня заранее, - просит он, забрасывая руки за голову и не обращая внимания на "палаточный городок".
- Ты меня о своих планах не предупреждаешь. Почему я должна? - Пожимаю плечом, осматривая свою комнату.
Оранжевый рюкзак мне не привиделся по пьяной лавочке, он все ещё на месте. Одежда Макса лежит сверху. Джинсы, футболка и носки. Зато мои вещи валяются где попало.
Проследив за направлением моего взгляда, Макс кривовато улыбается.
- Какие… эммм… планы? - Быстро собираю свою одежду, пряча от него глаза.
- Хочешь, чтобы я ушёл?
Выпрямляюсь, прижав вещи к груди смятым комом.
- Зачем ты вообще приходил? - спрашиваю тихо, глядя в его глаза.
Сама не знаю, чего жду. Может быть, проблеска хоть каких-то чувств в свой адрес? Потому что у меня их что-то слишком много… и то, что в ответ он не чувствует хоть чего-то, наполняет меня непонятной безнадежностью.
И я совершенно напрасно чего-то жду, потому что вместо ответа Макс смотрит в потолок со словами:
- Чего тут так холодно?
Моему разочарованию нет предела. Возвращаясь к шкафу, хрипловато сообщаю:
- Потому что на улице минус восемнадцать.
- Можно у тебя переночевать? - Вдруг летит мне в спину.
Ясно. Понятно.
- Сегодня? - спрашиваю, не оборачиваясь.
- Да.
- Ты что, из дома сбежал?
- Я взрослый мальчик.
Да уж. Где-то очень даже взрослый. Подумав секунду, всё же спрашиваю:
- Ты… поссорился с родителями?
- Тебе зачем эта инфа? - ровно бросает Макс.
Запихиваю вещи в шкаф, сглатывая очередной приступ обиды.
- Потому что я пытаюсь с тобой общаться, баран. - Стараюсь звучать так же спокойно. - Можешь оставаться, если нужно, только люстры не бей и окна. Я у родителей переночую.
Выхожу из комнаты, захватив телефон, цветы, и хлопнув дверью.
В квартире абсолютная тишина. По воскресеньям мои соседки не просыпаются раньше половины пятого вечера.
Цветы отправляю в вазу. Умываюсь и чищу зубы. Моё отражение выглядит лучше, чем я себя чувствую, но волосы похожи на кудрявый стог сена.
Проверив состояние холодильника, решаю сварить куриный суп.
Все что угодно, лишь бы не возвращаться в комнату и не видеть его.
Спустя полчаса я вдруг обнаруживаю себя, жарящей картошку.
На запах, как из берлоги, выползают соседки. Помятые и любопытные. Обе смотрят на меня так, будто впервые видят, но помалкивают. Очевидно, они не знают чего ожидать от “новой меня”. Той, которая кувыркалась с парнем на всю катушку в квартире с картонными стенами.
Лиза просит добавки супа, а у меня пропал аппетит.
Мою посуду, ощущая, какой гробовой стала и без того гробовая тишина на нашей крошечной кухне. Причина этого стоит в узком дверном проёме, закинув руки на верхнюю балку. Голая до пояса, растрепанная и хмурая. Чёрные спортивные штаны низко болтаются на узких бёдрах, привлекая внимание к лёгким кубикам пресса и… всему остальному.
Я не сомневаюсь, что это самое впечатляющее мужское тело из всех, что видела эта квартира.
- Здрасти… - тянет Аня и облизывает ложку.
- Есть будешь? - Резко отворачиваюсь к мойке.
Скрип половиц, и мою талию обвивают две сильных руки.
- Доброе утро, - приветствует Макс моих соседок и целует колтун на моей голове.
- Отпусти, Макс… - твёрдо, но тихо прошу его.
Он только сильнее прижимает меня к себе. Лопатками упираюсь в его голую грудь и покрываюсь мурашками с головы до ног, потому что это очень тепло и приятно. И потому что ягодицами чувствую всё, что есть в его штанах ниже пояса спортивок. Он подталкивает свои стопы вперёд, заставляя меня встать на них, и шепчет на ухо:
- Ничего не помнишь, значит?
- Ничего, - шепчу, закрывая глаза и роняя губку.
Тихий смех обжигает шею.
Слаженный топот извещает о том, что мы остались на кухне одни.
Лежащий на столешнице телефон вибрирует.
На экране возникает улыбающаяся во все зубы загорелая физиономия Славика на фоне пальм и океана. Прежде чем успеваю сообразить, Макс выбрасывает руку и забирает мой телефон, отстраняясь.
Вообще не думая своей головой, он принимает звонок на моем телефоне с непробиваемо спокойным лицом и говорит Славику:
- Да?
Моя челюсть падает, особенно когда, чеканя слова, он выплёвывает:
- А ты кто такой?
Глава 24
В принципе, я не глупая и уже поняла, что Макс Немцев - это волк в овечьей шкуре, просто сегодня убедилась в этом окончательно.
Выглядывая из-за спин держащейся за руки парочки, нахожу глазами своего бывшего друга Станислава Орлова и его нового лучшего друга Макса Немцева.
«Кумушки» стоят в центре открытого уличного катка, полностью поглощенные друг другом и овеянные легкими порхающими вокруг снежинками.
Уже стемнело, поэтому вокруг коробки заработала подсветка и фонари, а народу здесь сегодня - не протолкнуться.
Макс засунул руки в карманы длинного дутого пуховика и слегка расставил ноги, чтобы не потерять устойчивость и не поцеловать свежевычищенный лёд под своими кроссовками. На его голове капюшон от толстовки и от куртки, поэтому я не вижу его лица.
Славик делает всё то же самое: прячет руки в карманах своей парки, слегка расставив ноги. Они практически одного роста, но Макс немного выше, хотя Славик значительно шире в плечах. Мой бывший друг тот ещё громила, он до четырнадцати лет занимался греко-римской борьбой и даже сфоткался с Карелиным.
Обгоняю взявшуюся за руки парочку, скользя на арендованных коньках вдоль бортика, потому что там меньше людей.
Этим вечером Макс находится в образе адекватного, остроумного, очень продвинутого и, судя по всему, очень прошаренного в языках программирования парня. Это выяснилось по пути сюда и для меня стало таким же открытием, как и для Славика, потому что, как я и говорила - я ни фига не знаю о Максе Немцеве. Кроме того, что он живёт в царских палатах, ему девятнадцать лет, и у него самый наглый язык на свете.
И даже то, что у него разбито, блин, лицо, не помешало спокойно пудрить мозги новому знакомому. Короче говоря, сегодня Макс в образе парня, который не нарывается на драки в ночных клубах по пьянке или по каким-то другим причинам, а также не покрыт татухами с ног до головы, что может позволить себе лишь человек, который никогда в жизни не собирается устраиваться на работу в классический офис. И об этом в нашей маленькой компании знаем только мы двое. О первом я распространяться не собираюсь, ну а что касается второго… Славик не видел его голым. Со всех сторон и ракурсов, поэтому этот секрет я тоже пока оставлю при себе.
Я не знаю, что они перетирают уже целых двадцать минут. Может быть травят друг другу анекдоты, но им явно не до меня, и ещё я поняла, что Максу этот разговор явно интересен. Когда ему что-то не интересно, он просто на это забивает, вот и всё. Эту особенность его натуры я тоже распознала среди некоторых других.
Плюс ко всему, катание на коньках не было моей идеей, а они даже не потрудились взять в аренду долбанные коньки!
Сменив направление, торможу прямо перед ними, обдав их ботинки снежной крошкой.
Макс переводит на меня глаза и вопросительно кивает подбородком, как бы спрашивая: какого черта мне надо? При этом облапывает меня глазами, несмотря на то, что на мне толстая куртка и лосины с начесом.
Сейчас, когда я на коньках, стала доставать глазами до его наглых, серьёзных губ.
Поправляю свою шапку и выставляю вперед правую ногу, говоря:
- Шнурок ослаб.
Макс молча опускается на корточки, обхватив ладонью мою пятку. Кладу руки на его плечи, чтобы не упасть, а Славик придерживает меня за капюшон.
Макс распускает шнурки, после чего затягивает туже, спрашивая:
