Lina Mur - Fifty And One Step Bac

внутреннее перенапряжение, копаясь в рюкзаке и

доставая пакетик с серьгами.

— Я хотел...Миша, послушай, — Люк понижает голос, подходя ко мне. Но я не позволяю ему даже коснуться

меня, отступаю на шаг и швыряю в его лицо эти

гребаные серьги. Он кривится и даже не делает

попытки поднять их, упавших под ноги.

— Ещё раз узнаю, что ты позволяешь себе

развлечения такого рода — прибью! — повышаю я

голос, звенящий от ярости.

— Миша, пожалуйста, послушай меня, — быстро

произносит он, подходя ко мне, но я мотаю головой, с

такой же настойчивостью отходя от него.

— Нет, Люк. Зачем тебе это надо? Мы расстались! Я

знать тебя не хочу, не думала, что ты полный псих, преследующий меня. Насмотрелся сериалов? Или

возомнил себя куском золота? — возмущаюсь я. Он

резко останавливается, практически доведя меня

спиной к дверям, и опускает голову.

— Холд. Ты с ним ведь, да? Я прошу тебя, Миша, брось его...он...я не могу сказать тебе, но он не тот, кто

ты думаешь. Понимаешь? Ты ничего не знаешь о нём, а я волнуюсь за тебя...очень волнуюсь, потому что

люблю, — тараторит он, а я замираю, удивлённо

слушая его речь.

— Тебя не касается, с кем я встречаюсь. И это не

Николас, а Марк...хм, я с ним, — отрезаю я, разворачиваясь, чтобы уйти, но он подскакивает ко

мне, задерживая мои последующие движения, кладя

руки на мои плечи.

— Миша...послушай...хоть раз в жизни послушай меня.

Я работаю там, Роберт...он рассказал мне кое-что, когда я поделился с ним нашей размолвкой. Я был в

отчаянии, знаю, что поступил, как больной осёл. Но я

был зол, обижен и уязвлён. И он...не встречайся с ним, детка, забудь о нём. Да он красив и состоятелен, но

всё это кровавое. Понимаешь? Я боюсь за

тебя...сильно боюсь, ведь ты даже не представляешь с

кем связалась...

— Хватит! — кричу я, сбрасывая с себя руки Люка, и

оборачиваясь к нему. — Хватит, я сказала. Повторяю, тебя не касается то, с кем я провожу время. Откуда

тебе знать о Николасе Холде? По прибауткам

Роберта, которой ещё тот слизняк? Так вот, я больше

поверю, что твой Роберт — инопланетянин, чем то, что

деятельность Холда связана с кровью, как ты

выразился. Ты не имеешь права оскорблять

незнакомых людей. Ты никаких прав не имеешь, а тем

более выслеживать меня!

— Блять! Ты слышала меня?! Твой Николас

притворяется, Миша! Ты не нужна ему! Поверь мне, прошу...умоляю поверь, потому что дальше будет

хуже! Два амбала появились у меня, как раз в тот же

вечер, когда его шофер отвёз тебя в закрытый

ресторан. Они угрожали мне смертью! А ты...ты

спокойно защищаешь его! Миша, он маньяк. Я столько

услышал о нём, столько жуткого, что не хочу, чтобы ты

попала под его обаяние...ты уже попала, раз спишь с

ним! Как ты могла? — Люк срывается на крик, а мне

внутри становится противно, что люди предпочитают

верить всему, что говорят другие. Но никогда не

усомнятся во лжи, до конца веруя в неё и

распространяя, как смертельный вирус, ведь эти

ядовитые слова — приятней для их восприятия, чем

реальность.

— Кем ты стал? — тихо ужасаюсь я, качая головой. — Люк, ты следил за мной, хотя я в этом не нуждаюсь.

Ты обливаешь грязью человека, который помог...

Я моментально прикусываю себе язык, понимая, что

уже сказала лишнее.

— Кому он помог? Да он никому не помогает! Никому!

А ты дура...

— Бесполезный разговор, — обрываю я его, глубоко

вздыхая. — В общем, я предупредила тебя, Люк. Не

хочешь по-хорошему, а придумаю другой способ, и уж

поверь, тогда берегись меня. А женской ненавистью

можно на расстоянии придушить.

С этими словами я распахиваю дверь спортивного

зала, как слышу в спину его слова: — Я сделаю всё, чтобы доказать тебе...спасти тебя, Миша. Если надо, то пусть убьёт меня, но я не

позволю...нас слишком многое связывало в прошлом.

Ты стала мне родной и близкой, и я спасу тебя.

— Больной, иди лечись, — раздражённо фыркаю я, не

поворачиваясь к нему и направляясь в сторону

аудиторий, где уже идут занятия.

Но слова Люка продолжают летать в моей голове, постоянно замирая на имени этого ублюдка Роберта.

Уверена, вот на сто процентов уверена, что он

специально сказал Люку. Мне следует предупредить

Ника, что в его компании работает такой человек.

Я останавливаюсь, когда разум находит иной вариант.

Райли упоминал, что Роберт знает, кто Ник на самом

деле, но знает ли он, что садист владелец

корпорации? Если Роберт введен в курс дела о

предпочтениях Ника, то и говорить это Люку может с

его же подачи.

— Нет, — я издаю нервный смешок, мотая головой.

Нет, конечно, нет. Это глупости, которые меня

заставил придумать Люк, он хотел, чтобы я поругалась

с Ником, но я не буду этого делать. Нет. Я верю ему, я

доверяю ему...я скучаю.

Я не могу объяснить состояния, которое происходит со

мной. Но если его нет рядом, то все события проходят

мимо меня, я словно смотрю на всю жизнь со стороны

и это серо. И я боюсь, каждую секунду боюсь, что

больше никогда не увижу его. А если увижу, то у меня

не будет возможности дотронуться, ощутить его руки, губы и услышать его голос, с поставленным низким

тембром именно для меня. Словно я единственная.

Словно любимая.

И я переживаю, сильно переживаю, потому что Ник

остался в Монреале. А эта неизвестность она как

тонкая игла забирается под кожу и застревает там, дёргаясь каждый раз, и принося дискомфорт, когда я

возвращаю все свои мысли к Нику.

Мне приходится тихо протиснуться в аудиторию и

сесть сбоку, чтобы не нарушить монотонный голос

лектора. Расположившись на лавке, я бросаю рядом

одежду и замечаю, что мои руки трясутся. Адреналин

от стычки с Люком.

Я невольно задумываюсь: когда мы переступили тот

момент, означающий красную линию между нами и

всеми вокруг? Откуда Люк может знать шофера Ника и

то, что встречаюсь я именно с ним. Ответ может быть

только один — Роберт. И снова все сводится к этому

уроду, который договаривался с моим отцом. Да, у нас

приняты выгодные браки, но я не хочу повторения

истории моих родителей. Только сейчас я могу

провести параллель с их холодной отчуждённостью и

игрой по отношению друг к другу, и моих чувств к Нику.