Lina Mur - Fifty And One Step Bac

привязался к тебе, и слишком боюсь потерять. Но и

для меня это не приемлемо больше. Ревность...я не

хочу дружить с ней, потому что демон становится

сильнее меня. Я начал бояться боли, которую

возносил до небес. И я не могу больше знать, что ты

плачешь из-за меня, но, пожалуйста, защити хотя бы

сама себя и не для меня, а только для себя. Не смей

идти к нему в лапы. Я дарю тебе независимость, которую ты жаждала получить, крошка. Прости меня за

то, что мне всегда будет требоваться время для

раздумий, а ты не умеешь ждать, — шепчет он, прижимаясь к моему виску своим, а я закрываю глаза, из которых продолжают катиться слезы. Мне страшно

от осознания его слов. Мне больно от его нежного

голоса. Мне прекрасно от его извращённой любви, о

которой он даже не подозревает. Но я знаю, что это

она. Это моё чувство, мой демон и его. Он стал нашим

общим, потому что моё сердце не желает биться без

него. Без этого аромата силы и солнца.

— Будь осторожна, — его последние слова перед тем, как он выпрямляется и кивает Марку, с большими

глазами наблюдающим эту сцену. — У тебя всегда

есть моя поддержка, если ты будешь нуждаться.

Забудь о гордости, я помогу.

Ник разворачивается, и я смотрю на его спину, удаляющуюся от меня, уже беззвучно плача и

закрывая лицо руками. Я не знаю, что мне делать. Не

могу отпустить его, но ведь и он не держит меня.

Отпустил руку, отпустил, и я упала на грешную землю

и осталась одна.

— Иди, — раздаётся голос Марка, и я, продолжая

реветь, открываю лицо, удивлённо смотря на него. — Иди к нему, Мишель. Он прав, полностью прав во

всём. Я не знаю ничего о будущем, я не люблю тебя. А

он...он чувствует. Поэтому иди за ним, и заставь его

увидеть, что ты рядом с ним. Давай.

— Но он же сказал, что не хочет...не может, — горестно шепчу я.

— Если сейчас ты не поддашься своим чувствам, своей любви, то ты потеряешь его и себя. Ты не

выплывешь, поэтому иди за ним. Всегда иди за ним в

любой ситуации, чтобы он был уверен, когда

обернётся, ты будешь рядом. Подари ему уверенность

в тебе. Ему она необходима. Давай же, — он

вскакивает с места и поднимает меня со стула, толкая

к выходу.

Я не понимаю, даже не знаю, как ноги мои двигаются, и я выхожу на холодный воздух, поднимающий мои

волосы порывом ветра. Я словно в замедленной

съёмке вижу, как знакомый Астон Мартин отъезжает с

парковки. И меня толкают в спину неведомые силы, я

срываюсь на бег по тротуару, параллельно движению

его машины, даже не заботясь о боли в ногах, как

сильно они дрожат, не слыша испуганный оклик

Майкла, оставшийся позади меня. Я выбегаю на

дорогу, слыша, как визжат шины, и поворачиваюсь в

тот момент, когда в паре сантиметров от меня

тормозит серебристая машина. Я перевожу взгляд на

мужчину, выпрыгнувшего из него и замиревшего от

страха, написанного на лице.

Больше не слышу звуков мира, их нет, только он. Я

отталкиваюсь от земли и делаю шаг, затем ещё один

шаг и последний, падая в его руки, которые он успел

раскрыть, чтобы поймать меня, обессиленную и

застонавшую от боли.

— Мишель! Глупая! Совсем с ума сошла?! — кричит

Ник, обхватывая моё лицо руками. — Я же мог сбить

тебя, дура! Дура! Боже, какая ты дура, крошка!

— Сошла...из-за тебя сошла с ума. Дура, да, полная

идиотка, знаю. Только забери меня, прошу, — шепчу я

пересохшими губами.

Я смотрю в его глаза, которые с каждым моим вздохом

становятся светлее, насыщаясь молочным

шоколадом, любимым мной. Моё сердце делает

кульбиты, один за другим, пока я жду, когда время

снова начнёт своё движение. А пока я только смотрю в

его лицо, меняющее миллион эмоций.

Никто не может знать будущего, потому что оно не

предсказуемо, потому что мы всегда ждём

знака...некоего знамения, подтолкнувшего нас к кому-

то близкому и родному. К твоему сердцу. К твоей

иллюзии, изменившей тебя до неузнаваемости. Но это

ты. Настоящая и любящая всем своим маленьким

сердцем.

— Мишель, — на выдохе произносит он.

— Забери меня, забери, потому что я не могу без тебя.

Не хочу так жить больше, я устала, как и ты. Хочу

вернуть все и исправить, сделать ещё потаённей, ещё

тише, ещё глубже. Только забери меня из ада, в

котором я сейчас очнулась. Я не могу жить в той

квартире. Она для твоих сабмиссивов, а я

другая...иная в твоём мире. Это обидно, что ты не

видишь этого. Если я не нужна тебе, если...

— Нет, нужна. Нужна как еда и вода, как кислород, как

другая. Я не могу заставлять тебя, не должен, хотя это

в моей власти. Но нет, больше так не поступлю. В

самом начале я не дал тебе выбора, а сейчас даю, потому что ты стала моей слабостью, моим ангелом, моей. Ты не знаешь, что тебя ждёт со мной. Ты даже

не предполагаешь, какое я на самом деле чудовище. И

я приехал, чтобы увидеть свои страхи. А они были

гармоничны. Я не подхожу тебе, а Марк подходит. Я

садист, а он романтик. Я неправильный, а он

идеальный, — шепчет он, стирая мои слезы и лаская

руками лицо, пока вокруг нас двигаются машины и

сигналят нам, но это все происходит за пределами

нашего мира.

— Он не ты. Нет ничего с ним, я даже не знаю...не

просила и не хотела. А тебя прошу и хочу, если я

нужна, так забери меня, потому что мне плохо...что-то

так давит в груди, и я не умею бороться с этим. А ты

моя сила, помогающая мне стоять на ногах.

Ник...Николас, могу называть и так...

— Ник, для тебя я только Ник. Благодаря тебе я

больше не ненавижу своё имя, потому что его

говоришь ты. Называй меня Ник, крошка. Только Ник.

Какая ты глупая у меня. Совсем глупая, раз не видишь, насколько я счастлив рядом с тобой, как боюсь тебя. Я

живу, вижу все краски и это твоё...твоя сила во мне. Я

не могу тебя забрать, потому что не имею права. Но

ты можешь пойти со мной, только я не обещаю ничего, просто не в силах это сделать и обмануть тебя. Ты

пойдёшь со мной?

— Да, пойду. Только не отпускай меня, не отдавай

никому и не сели туда.

— Я поселю тебя в другом месте. Там, где будем мы, — улыбается он, и я всхлипываю, кивая ему, не

переставая.

— Пошли, я помогу тебе, и я ещё зол на этот твой

импульсивный поступок. Никогда так не делай, — он