Lina Mur - Fifty And One Step Bac

импульсивный поступок. Никогда так не делай, — он

обхватывает меня за талию и помогает подойти к

пассажирскому сиденью.

— Я не думала, просто шла к тебе, — шепчу я, опускаясь на кресло.

— Твои шаги всегда опасны, ты опасна для меня, но я

люблю это. Только никогда больше не заставляй меня

так бояться за тебя, потому что я не могу терпеть этот

страх, который с каждым днём становится сильнее. Не

позволяй ему забрать тебя, — он замолкает, когда

снова раздаётся яростный гудок машины.

— Потом, — бросает он, быстро закрывая дверь

машины, и обегает её, забираясь на сидение, заводя

мотор и резко стартуя.

В груди поселяется облегчение, оно такое яркое, что

слепит глаза, и я закрываю их, отдаваясь полностью

усталости и боли, которые очнулись в теле. С моих губ

срывается тихий стон, словно через пелену и я

чувствую, как машина замедляет свой ход, а затем

останавливается.

— Мишель, надо выпить обезболивающее. Тебе

плохо, открой глаза, крошка, — ласковый голос

помогает мне выполнить просьбу. Ник открывает

бардачок и роется в нём, доставая две пачки таблеток

и воду. Он берет мою руку и вкладывает туда три из

них и подносит ко рту.

— Давай, сейчас станет легче. Глупая, боже, когда же

в этой красивой головке появится хоть какое-то

чувство самосохранения? — и ведь он должен это

сказать со злостью, но её нет, одна нежность. Я

глотаю таблетки, запивая их водой.

— Ты решила, но предстоит ещё много решений, крошка. Только продолжай быть такой же сильной и

упёртой. Не сдавайся, — шепчет он, гладя меня по

волосам.

— Я слабая, Ник, без тебя слабая, — также отвечаю я, а он несильно качает головой.

— Нет, ты маленькая и сильная, терпеливая и

устойчивая. Странная немного, непонятная и

нелогичная. Слишком импульсивная, а я это раньше

ненавидел. Потому что это не поддаётся контролю, но

теперь я не знаю, как без этого жить. Глубоко привык к

тебе и не знаю, что будет дальше. А теперь закрой

глаза, я отвезу тебя к себе, — заверяет он меня, отнимая руку от моей головы и заводя мотор.

— Только не уходи, — прошу я, позволяя таблеткам

действовать на мой организм и снимать с меня эту

стонущую боль, ломающую каждую мышцу тела.

— И не собирался, — отвечает он, и я слышу уже его

через пелену сладкого забытья. Счастье наполняет

меня изнутри, и я могу себе позволить расслабиться, ведь я за ним как за нерушимой стеной. И это самое

сильное чувство в мире, как и моя любовь. А теперь

она наша. Только поверит ли он в неё когда-нибудь?

Eighteenth

Первое, что я ощущаю, это как кто-то перетягивает

мою руку, и невольно дергаюсь, тут же слыша тихий и

ласковый голос Ника:

— Потерпи немного, ещё чуть-чуть осталось.

Я приоткрываю глаза, видя, как он обматывает мою

левую руку свежим белоснежным бинтом и вздыхаю.

Я, ещё пребывая в полусонном состоянии, могу только

насладиться его уверенными движениями и

улыбнуться, с какой заботой он завязывает тесемки, поднимая на меня голову после окончания.

— Насколько там всё ужасно? — шёпотом спрашиваю

я.

— Уже намного лучше. Думаю, через пару дней мы

снимем швы, — отвечает он, садясь на край постели

рядом со мной.

— Как себя чувствуешь? — интересуется он.

— Не знаю, вроде хорошо, но в то же время не

понимаю ничего, как будто всё в тумане, — честно

отвечаю я.

— Это от снотворного, скоро пройдет, — на его слова

я удивленно приподнимаю брови.

— Мне пришлось вместе с обезболивающим дать тебе

снотворное, а потом Грегори вколол тебе ещё, чтобы

ты поспала, — тут же поясняет он, приводя меня в

ещё более удивленное состояние. — Во время сна

лучше всего переживать боль, ты её не помнишь, только отголоски прошлых ощущений. Но они быстро

забудутся. Ты выспалась?

— Да, такое чувство, что всё на свете проспала, — слабо улыбаюсь я, желая сказать ему этим, что я

принимаю его решения по отношению к моему

состоянию, и не собираюсь хоть как-то возражать.

— Практически, — издает Ник смешок и, опережая мой

следующий вопрос, продолжает. — Ты спала сутки

плюс ещё пару часов.

— Сутки? То есть я прогуляла занятия и...в общем, спала, — ошарашенно вздыхаю я, приподнимаясь на

постели, а он кивает, помогая мне сесть и подложить

под спину подушку.

— Да, ты прогульщица. Но ничего, завтра уже пойдешь

на занятия. Выпей, — он берет с тумбочки рядом

бокал воды и передает мне в дрожащие руки. Заметив

это, он не отпускает стакан и подносит к моим губам. Я

не отрываю от его глаз взгляда, делая глоток, затем

ещё один и ещё, пока полностью не допиваю воду.

Откуда столько нежности в нем? Как долго он её

прятал? Ведь его глаза просто излучают эти чувства, а

лицо настолько спокойное, как тогда, когда я

наблюдала за ним во сне. Он полностью расслаблен, и эта сила передаётся мне. Это красиво глубоко

впитывается моим телом, растекаясь по венам

воздушной пенкой. Но что-то не дает мне полностью

насладиться таким Ником. Моим. Любимым.

Непонятным. И в следующую секунду я понимаю, что

это за червяк, разъедающий мой мозг, и сейчас туман

рассеивается в голове, Ник это тоже подмечает.

— Что-нибудь произошло, пока я спала? — спрашиваю

я, ощущая, как он напрягся и молча отставил бокал на

тумбочку, отводя взгляд.

— Ничего такого, о чем бы тебе стоило переживать, — после минуты тяжелого молчания отвечает он.

— Ник, — тихо прошу я его мысленно рассказать мне

все, и он снова вздыхает, поворачиваясь ко мне.

— Это лишнее для тебя, но ведь ты всё равно

узнаешь. Что ж твой отец разыграл очень громкое

оперное представление в офисе Райли. Мне пришлось

приехать туда и поговорить с ним. Иначе это могло

принести последствия намного хуже, чем уже есть. Он

набрасывался на каждого из моих подчинённых, требуя тебя или меня. Он кричал ругательства, разбил

несколько дверей, да и бросал всё, что попадалось

под руку. Не следовало ему оставлять пропуск с

последней встречи в нашем офисе. Он им и

воспользовался. Райли пришлось его немного

успокоить и припугнуть пистолетом, потому что он