— Ты выглядишь… э-э… очень мило.
Эта женщина, которая придумывала броские фразы и вирусные посты, увеличив количество пользователей социальных сетей компании на десять процентов в месяц в течение каждого из шести месяцев с момента прихода на работу — он знал это, потому что проверял, — не могла придумать лучшего описания, чем «очень мило»?
Почему?
— Правда? — он посмотрел вниз на свои серые шерстяные брюки и черный свитер, который подходил к его черным туфлям из итальянской кожи.
— Да. В стиле кэжуал. Не как обычно застегнутый на все пуговицы «офисный Ксандер».
— «Офисный Ксандер»?
— Противоположность «выходного Ксандера», — пояснила она.
— А, — он кивнул.
Он работал по выходным в течение многих лет и не чувствовал особой разницы до сих пор. До неё.
— Сегодня у меня нет личных встреч с клиентами, поэтому я решил отказаться от костюма, — объяснил он.
Это правда, но на самом деле он также пытался вернуться в рабочий режим после расслабляющего уик-энда без работы, проведённого в одолженной одежде, которая стала казаться слишком удобной.
Кашемировый свитер за двести долларов был его компромиссом. И, конечно, Мерри это заметила.
Она могла быть застенчивой, сдержанной, когда была офисной Мерри, но оставалась быстрой, смышленой и очень наблюдательной.
А ещё была «Мерри выходного дня». Он с нежностью вспоминал её. На самом деле, он с нетерпением ждал новой встречи с ней. Очень.
— Спасибо за комплимент, — сказал он. — Я очень рад, что ты одобряешь мой альтернативный рабочий образ.
Её щеки окрасились в розовый цвет. Он с удовольствием отметил, что её волосы снова выглядели потрясающе. Гладкие и прямые, стрижка делала их упругими и живыми, а новый цвет превращал её из милой в ту, мимо которой невозможно пройти.
— Новый телефон? — спросила она, отвлекая его от мысленного перечисления всего, что ему нравилось в Мэрайе Кларк.
Прочистив горло, он вернулся к своей проигранной битве с целлофаном, покрывавшим коробку нового телефона.
— Да. У меня весь экран был разбит. Я заказала новый и мне его прислали.
В конце концов, он бросил попытки прорвать упаковку ногтями и стал искать ножницы в ящике стола.
— А, это многое объясняет, — сказала она, наблюдая за процессом из дверного проема.
Он поднял голову.
— Что именно?
Мерри пожала плечами.
— Например, почему ты не разговаривал по телефону все выходные или по дороге в город. Я уже начала беспокоиться, что у тебя какой-то экзистенциальный кризис. Рада видеть, что ничего страшного.
Он нахмурился, почувствовав себя оскорблённым. Ему не понравился комментарий Мерри.
На самом деле он действительно не скучал по отсутствию телефона последние три дня.
— Никакого кризиса здесь нет, — ответил он, достав из кармана свой сломанный телефон, чтобы перенести информацию.
Она посмотрела на разбитый телефон на столе.
— Ух ты. Он действительно разбит. Когда это случилось?
— Когда я упал у тебя дома.
Её глаза расширились.
— Боже мой. Мне так жаль. Почему ты ничего не сказал?
— Он работал достаточно, чтобы я мог принимать звонки и проверять сообщения. Ничего критичного, — он пожал плечами.
Она сделала шаг внутрь, потом ещё один.
Воздух зашевелился, и он почувствовал запах чего-то сладкого. Духи? Нет. Не духи. Средство для волос. Он чувствовал этот запах на своей последней девушке.
Последняя девушка?
Он напомнил себе, что они с Мерри не встречаются, когда она продолжила.
— Серьёзно, Ксандер. Моя семья должна была посыпать дорогу солью до того, как мы приехали. Тогда бы ты не упал. Давай я заплачу за твой новый телефон.
Заставив себя вернуться к разговору, а не к тому, что ему нравилось её присутствие в его офисе — её визит был гораздо приятнее, чем визит Эвана, — он сказал.
— Не нужно. У меня есть страховой план. Они заменили его бесплатно.
Она на мгновение задумалась над этой информацией.
— Но мне всё равно неудобно.
Увидев возможность, он ухватился за неё.
— Ну, может быть, ты сможешь загладить свою вину каким-нибудь другим способом.
Её взгляд метнулся к нему, подозрительный, настороженный.
— Каким другим способом?
— Поможешь мне с рождественскими покупками? — эндорфины бушевали, пока он наслаждался собственной гениальностью.
Это предложение решало очень многие задачи. Это был беспроигрышный вариант для них обоих.
Во-первых, нравится ему это или нет, но покупки нужно было делать, а он очень это не любил. В это время года в магазинах толпились люди. Даже когда он пытался делать покупки через Интернет, то не знал, что подарить. В итоге отправлял подарочные карты.
Во-вторых, это был хороший повод провести больше времени с Мерри, чего он жаждал все больше и больше.
И, в-третьих, выражение её лица, когда он предложил это, — как будто она только что выиграла в лотерею — стоило сотни разбитых телефонов. Она хотела загладить свою вину перед ним. И обожала рождественские покупки.
Он видел её в действии в магазине смокингов в тот первый день, когда она покупала галстуки для Эдди, её отца и дедушки.
Теперь, когда он знал этих мужчин и их характеры, ему так хотелось увидеть их всех вместе в одинаковых рождественских галстуках.
Нравится им это или нет, но они наденут этот подарок, потому что любят свою Мерри Ли. Это будет уморительно.
Тем временем Мерри улыбалась.
— О, да! Конечно, я помогу тебе сделать покупки. Боже мой. Не могу дождаться, когда отведу тебя на мой любимый рождественский рынок. Конечно, нам придётся посетить и старые добрые универмаги.
— Конечно, — он рассмеялся её энтузиазму.
Она сияла, как ребёнок в рождественское утро, но её так взволновала мысль о том, что надо покупать подарки, а не открывать их.
— Когда тебе удобно? — спросил он, не испытывая особого страха перед задачей.
— В любой день. В любое время. Я вся в твоём распоряжении.
Вся его. От такого предложения он не собирался отказываться.
ГЛАВА 19
У Мерри была одна зависимость, помимо самого Рождества, — это просмотр всех рождественских фильмов, которые появлялись в октябре.
Фильмы, где девушка и парень сталкивались в какой-то уморительной встрече, которая выбивала их из привычной жизни. Сначала они не ладили друг с другом, но потом благодаря какому-то событию или общей цели, объединяющей их для работы в команде, они становились ближе.
И тут — бац! Между ними случается что-то нехорошее, и это происходит почти ровно в восьмидесяти процентах фильма, без провалов. Но это не страшно, потому что зритель знает, что в конце всё будет хорошо. Счастливая пара целуется и живёт долго и счастливо.
В таких фильмах не было риска. Никакого страха. Ни мертвого щенка Джона Уика, ни слезоточивого финала Николаса Спаркса. Она знала, чего ожидать, и ей это нравилось.
Неважно, что сюжеты и актёры становились настолько знакомыми и повторяющимися, что она не могла быть уверена, видела ли она уже этот фильм, или это что-то новое. Она была уверена, что закончит просмотр с хорошим настроением.
Проблема заключалась в том, что она не знала, чего ожидать, когда дело касалось Ксандера. И она точно не была уверена, что уйдёт от него счастливой.
Если бы это был рождественский фильм, то экскурсия по магазинам, на которую она согласилась, сблизила бы их до безумной любви, которая в конце концов преодолела бы все препятствия. Гарантированное долго и счастливо.
Её жизнь не была рождественским фильмом. И свидание с Ксандером — фальшивое свидание — было больше похоже на то, что она вслепую идет к лифту в фильме «Крепкий орешек», чем в магазин сладостей в маленьком городке, где встретит любовь всей своей жизни на канале Hallmark.
Это было опасно. Он был опасен.
Хотеть его, любить его, проводить с ним лишнее время — это было катастрофой, которая только и ждала, чтобы случиться. Не успеет она оглянуться, как будет ходить босиком по битому стеклу, как Джон МакКлейн, фигурально выражаясь. Потому что Ксандер встречался с моделями. И хотя он выглядел потрясающе в старой фланели, его настоящей повседневной одеждой был дорогой кашемир.
