Lina Mur - Fifty And One Step Bac

должна знать правду. Я колебался, когда сказать. И

решил сейчас. Должно когда-то прийти время, и оно

настало. Я обманул тебя, пообещав, что смогу, но я не

могу. Это не я, все это не моё. И в то же время ты моя.

Я не могу так, устал от этого, — он замолкает. А я

чувствую насколько ему больно, как сильно он

переживает из-за этого. Но неприятная горечь внутри, что он даже не попытался наполняет мои глаза

слезами, я смахиваю их, не разрешая себе плакать.

Не сейчас. Не сегодня.

— Скажи хоть что-то, — тихо произносит он, садясь

рядом со мной.

— Я не знаю, что сказать тебе, Ник. Я верила в тебя.

Думала...надеялась, что сможем вместе, но ты сам

этого не захотел. Я понимаю, что ты не можешь

поменять себя за сутки, но и скрывать от меня такое...

— я вздыхаю, отворачиваясь от него и смотря в

тёмный экран телевизора. — Ты не успел ничего?

— Нет, я поехал сюда. Я поехал к тебе, и я пожалел, что, вообще, был там, когда держал тебя в своих

руках. Если бы я был рядом, то ничего бы не

произошло. В этом я хотел признаться, хотел сказать, что ты зря так нежна и так добра ко мне. Я не

заслужил, ты всегда попадёшь под мою руку. Всегда

оказываешься рядом, а я...никогда не чувствовал себя

настолько гадко, как тогда. И всю ночь, пока слушал

твои кошмары, пока успокаивал. Сам не мог спать, как

будто я вернулся в прошлое, только теперь смотрю на

все со стороны. И это самое страшное, что я не

задумывался о тебе, когда все это начал. Просто не

думал, какими последствиями это обернётся для тебя.

И за это я прошу прощения, я обещал заботиться о

тебе, но сам же нарушил слово.

— Нет, Ник, ты не прав, — качаю я головой, поворачиваясь к нему и принимая эту проповедь, как

честность по отношению ко мне, как доверие и как

первые шаги в нашей жизни.

Он удивлённо приподнимает брови, и я слабо

улыбаюсь, беря его теплую руку.

— Все твои проблемы, унижение, которое тебе

пришлось испытать, из-за меня. И я тоже виновата, что вот такая моя жизнь. Ты все же рядом. Сейчас ты

рядом со мной. Ответь честно, хочешь ли ты сейчас

туда? Хочешь ли ты поехать на сессию и избить кого-

то сейчас? Я отпущу, если тебе это настолько важно.

Ничего не скажу, ты волен это сделать, если сам того

хочет. Если тебе будет легче от этого, то поезжай, — тихо спрашиваю я, пока моё серее замирает в

ожидании.

Он хмурится, словно прислушиваясь к ощущениям, и

его губы изгибаются в странной улыбке. Подняв

голову, я вижу блеск в его глазах и улыбаюсь ему, зная, что моё сердце бьётся сейчас ровно, потому что

уже слышит ответ в этом переливе золотого огня в его

взгляде.

— Нет, не хочу. Мне нравится наша жизнь — вот

такая. Мне очень понравился паром, и ты на нём. И я

не могу уловить ничего похожего на свою агрессию, хотя я умирал от неё каждый день раньше. У меня

получается?

— Да, у нас получается. И если будут трудности, тоже

переживём их. Я обещаю, Ник, переживём, только

говори мне правду об этом. Я должна знать о твоём

состоянии, чтобы понимать тебя. Если хочешь, кричи, позволь себе кричать. Так легче выплеснуть из себя

все. Хотя, я начала кричать на людей, только с твоим

появлением, — усмехаюсь я своим словам.

— Иногда лучше смолчать, чем кого-то расстроить.

Тем более тебя, — его взгляд меняется, становясь

непроницаемым, и он забирает свою руку из моей.

— Ты сказал, что два раза солгал мне. Один мы

обсудили, а второй? — мой голос немного дрожит, и я

готовлюсь в новой порции, чтобы помочь нам

двигаться дальше.

— Второй сложнее, — медленно произносит он, смотря сквозь меня. — Намного сложнее.

— Я слушаю.

— Помнишь, я рассказывал тебе про девушек, моих

первых пробных саб?

— Да, помню, — киваю я.

— Я сказал тебе, что они...что я целовал их, и потому

что увлёкся своими прекрасными ощущениям во

время поцелуя, не заметил что пережал горло. Но это

ложь, это грязная ложь. Я не целовал их, я никогда и

никого сам не целовал и не собирался, — говорит он, а

я сглатываю, пытаясь хотя бы немного припомнить тот

разговор, но он, как назло, словно стёрся из память.

— Но ты их душил, это было частью вашей сессии, — уточняю я.

— Нет, — резко отвечает он и поднимается. Ник

обходит диван и останавливается ко мне спиной, смотря на ночной город.

— Объясни мне, я не понимаю, — тихо прошу я, так же

вставая с места и подходя к нему.

— Столько лет, так долго...я каждую ночь видел

кошмары, я чувствовал, как горят мои губы во сне и

просыпался с криком. Мама пыталась помочь мне, психологи были, а путешествия за божьей благодатью

ты знаешь. Но это не помогало, только заговорить.

Кошмары никуда не ушли, что мне приходилось иногда

ночевать не дома, чтобы она не знала, что я все

помню. Не хотел расстраивать маму. То у каких-то

знакомых, то на лавочках в парке, где придётся, лишь

бы одному и никто не видел меня ночью. Я был

худеньким и незаметным. А потом стало хуже, каждую

ночь по мере моего взросления во сне я давал отпор

отцу, который издевался над нами. И мог не заметить

кого-то рядом, я просыпался в поту и больше не спал.

Они закончились в шестнадцать, просто ушли от меня

очень резко. Я не придал этому значения, почувствовав радость. Глупец. Я встречался с

девушками, занимался с ними сексом, но я понимал, что мне этого мало. Я не мог кончить, только при

долгом половом акте, принося уже боль партнёрше. Я

встретил первую девушку из нового мира, она

работала на ресепшен одного из мотелей, где я после

очередной неудавшейся ночи оплачивал номер. Она

мне показала, как правильно причинять ей боль, и мне

понравилось это. Мы встречались около полугода, пока она не спросила меня о поцелуях. А я даже не

задумался над этим, я инстинктивно отказывал всем в

этом. Сказал ей, что она не имеет права

дотрагиваться до них, а тем более целовать их. И так

в одну из сессий, когда я трахал её, она прижалась ко

мне губами, не отпускала, продолжала целовать меня, а я замер. Это было похоже на...не могу объяснить, но

меня пронзило током так резко, остро и глубоко.

Миллион воспоминаний пролетело перед глазами, и я

ощутил невероятную злость, она покалывала каждую