– Мне нужно идти. Спасибо, – попрощалась гриффиндорка.
Она плакала, когда уходила. Не хотелось терять последнего друга.
Но вечер снова преподнес ей сюрприз, когда она увидела, как Реддл вальяжно сидел в кресле.
– Что ты забыл в моей комнате?
– Угадай.
– Я не буду с тобой спать.
– Я и не собираюсь с тобой спать, – усмехнулся Волан-де-Морт.
– Тогда чт…
– Я тебя трахну и уйду, – он встает с кресла, и Гермиона готова закричать от ужаса.
– Ты убил Люциуса, я не буду с тобой… трахаться.
– Я его убил?
– Ты отдал приказ?
– Верно, – кивает Реддл.
– Монстр, – плюет девушка.
– Нет, я просто палач, – хмыкает Том.
– Пожалуйста, кто это был? – Гермиона вцепилась пальцами в его мантию.
– Ты ведь знаешь, – его пальцы начинают расплетать ее волосы.
– Я добровольно приду к тебе, если ты принесешь его голову мне, – отодвигается Гермиона.
– Не ты диктуешь условия!
– Не дам, пока не выполнишь условие.
Он хочет пальнуть в нее заклинанием, но нить на запястье не позволит. Хочется ее придушить, но опять-таки не сможет. Он рычит от беспомощности, а она улыбается. И он делает ей больно.
– Я отдал приказ, Долохов убил, – начинает Реддл. – А знаешь ли ты, кто меня просил об этом?
– Я тебе не верю. Никто не может тебе приказывать.
– Смотри, – он поднимает рукав мантии, чтобы показать кольцо вокруг кисти. – Знаешь, что это? – Она кивает. – У меня не было выбора.
Обманывает. Нотт не просил его об этом. Это была просто договоренность, но Реддл решил проявить инициативу.
Ее аж трясет от желания узнать, кто это был.
– Имя, – просит она.
– Будет больно.
– Имя, – умоляет Гермиона.
Он наклонился и чуть ли не по буквам прошептал, выбивая почву из под женских ножек:
– Теодор Нотт.
Она пронзительно закричала, словно банши, и упала на пол, к его ногам.
– Запомни, где ты сейчас. Повторишь скоро, – Реддл, как обычно, исчез в окне, расстворившись в темноте.
Она потеряла сознание, боль была слишком сильной. Но теплилась надежда, что это все обман, очередная уловка.
Но черная полоса для Гермионы только начиналась. Она уверенно следовала плану, но теряла нечто большее, чем друзей. Она теряла себя.
Утром она встретится с Ноттом, который будет пить чай в гостиной.
– Что ты тут делаешь? – холодно спросила Гермиона, сбивая его с толу своей отчужденностью.
– Темный Лорд просил явиться, но его все еще нет.
– Понятно, – она хочет уйти, но он не позволил.
– Что-то случилось? – он разворачивает ее к себе.
– А разве что-то случилось?
Он долго смотрит на нее, но не может угадать.
– Я принес тебе бумаги на дом, – он протянул ей пергамент.
– Мне ничего не нужно, спасибо.
– Это мое поместье, и я хочу, чтобы…
– Зачем?
– Логично, что через год, когда у тебя закончится траур, я на тебе женюсь.
Совсем нелогично.
– Я практически нашел то, что искал, – улыбнулся Тео. – Скоро все это закончится, – прошептал он ей на ухо.
– Все нашел?
– Все, – довольно выдохнул Нотт.
– Но какой ценой? – горько спрашивает Гермиона.
– Да что случилось?
– Ты думал, я не узнаю? – шипит Гермиона, отталкивая его.
И Нотт понял, что Реддл его подставил.
Он смотрит в ее глаза, но больше не видит там собственного отражения.
– Я могу все объяснить, – шепчет Слизеринец.
Делает шаг к ней, но она вытягивает руки, останавливая его.
– Ты так боялся потерять меня, – произносит Гермиона сухим, безжизненным голосом, – но сможешь ли ты жить с моим безразличием?
– Не поступай так с нами, – просит он.
Она лишь качает головой и, собрав все свои силы, пытается уйти с гордо расправленными плечами.
Но он в несколько шагов нагоняет ее и кладет свои ладони на ее плечи.
– Ты делаешь себя несчастной.
– Все равно счастливой стану, – обещает ему девушка.
Его прерывистое дыхание щекочет ей затылок:
– Даже если без меня?
Она вылетела из гостиной, сжимая в руках документы на его родовое поместье. Она и подумать не могла, что совсем скоро они ей могут понадобиться.
Реддл объявился этим же вечером, но к счастью, так и не посетил ее спальню. Желание видеть его змееподобное лицо напрочь отсутствовало, поэтому девушка решила поужинать у себя.
Тинки был слишком напуганной, когда подавала ей ужин в спальне. В этот раз эльфийка ничего не стала сервировать, а просто оставила тарелку на тележке, прикрыв крышкой.
Гермиона, конечно, удивилась, но не стала заморачиваться – эльфы ведь тоже грустили по хозяину. Она подняла крышку и закричала – на нее смотрели мертвые глаза Долохова.
Под крышкой была отрезанная голова Долохова.
– Понравилось? – Реддл все это время за ней наблюдал.
– Нет!
– Я выполнил твою просьбу, теперь дело за тобой.
Гермиона смотрела на него во все глаза – он серьезно убил человека, который разрабатывал новые проклятья? Ради секса… с ней?
Кажется, это второе очко в ее копилку – без Беллы и Долохова армия Волан-де-Морта уже не внушала страх и панику.
– Не сегодня, – качает головой Гермиона. – Меня тошнит.
– Сегодня, – заявляет Реддл.
Она приняла этот факт и направилась к кровати, но он ее остановил своим возгласом:
– К ногам!
И следующие полчаса Гермиона простоит на коленях, позволяя Тому Реддлу использовать свою глотку. Но ей уже было все равно. Внутри была пустота, которую Реддл щедро заполнил свей кислой спермой.
Но их увидели.
Казалось, хуже быть не может, но судьба коварная женщина. Утром Малфой вызовет ее в кабинет, где просветит по некоторым вопросам. К примеру, если она не беременная, она должна покинуть поместье, потому что миссис Малфой должна быть одна, а он единственный мужчина.
– Но куда я пойду?
Он тогда перегнулся через стол и со сталью в голосе ей ответил:
– Мне все равно. Можешь пойти на хуй Темного Лорда.
И она поняла, что он знает.
– На Рождество ты проведешь последний прием в роли хозяйки и скажешь, что уебываешь отсюда.
Она лишь кивнула. Она потеряла последнего человека, кто мог бы ей помочь. Она растеряла всех.
Врач действительно осмотрел ее, и это было унизительно, потому что было в присутствии Драко. Она не беременна – и все выдохнули с облегчением.
Для Гермионы ничего не изменилось – лишь дыра в груди становилась все больше, засасывая в пучину боли. У нее остался лишь Реддл, который периодически брал ее в всех возможных смыслах этого слова.
Но вот наступает Рождество, и все волнуются. Но больше всех волновался Блейз, красуясь перед зеркалом. Он совсем не хотел идти, но заключил с Люциусом обет. Он был последней мразью, но выбора не было.
Перед зеркалом стояли три пузырька, которые он спрятал в свое широкой мантии.
Один был для Тео – чтобы друг уснул.
Второй – для Гермионы.
А в третьем – плескалось оборотное.
Рождество будет незабываемым, пусть будет проклят Поттер, Реддл, Люциус и пророчество.
========== Глава 26 ==========
Комментарий к Глава 26
Глава бечена не полностью. Сообщайтесь в пб и не ругайтесь, пожалуйста
