Невилл посмотрел Гарри в глаза.
- Я… Я верю тебе, Гарри. Я… я не знаю. Я думал, что вы - пара, и ты…
- Где ты подцепил эту нелепую идею, что я и Гермиона - пара?
Невилл скосил глаза в сторону Рона.
Гарри упёр руки в боки на манер Молли Уизли и завопил:
- Рональд Уизли, не могу поверить, что это ты распространяешь обо мне все эти нелепые слухи!
- Но я же сам столько времени во всё это верил! - защищался Рон.
- Неважно, с тобой я разберусь позже. Думаю, я знаю, как объяснить оставшейся части населения Хогвартса мои так называемые /грубые действия/ относительно Гермионы. Могу я на вас рассчитывать?
* * *
- Ты слышала? Поттер и Грейнджер расстались.
- Расстались? Но ведь они же только недавно начали встречаться!
- Точно, а сегодня он поймал её знаешь с кем?
* * *
- Поверить не могу!
- Представь себе!
- Если честно, не понимаю, что он в ней вообще такого нашёл?
- Никто не знает. Она ведь даже не симпатичная.
* * *
- Хаффлпафф! Она была с кем-то из Хаффлпаффа? Она что, идиотка?
- Идиотка и есть! Скажи, кем нужно быть, чтобы променять Поттера на какого-то хаффлпаффца?
- И не спрашивай. Он такая горячая штучка.
- Сука!
- Прямо мои мысли!
* * *
- Он её ударил?!
- Залепил шикарную пощёчину!
- Она это заслужила!
- Скажи, вот ты бы смогла променять на кого-то другого такого великолепного парня, как Гарри?
* * *
- Надеюсь, что после всего этого он её бросил!
- И не только. Надавал пощёчин.
- Как думаешь, ему нужен кто-то, кто бы его утешил?
- Думаю, да.
- Отлично, я, пожалуй, рискну.
- Глупая, кто же откажется.
* * *
- И люди действительно считали её умной?
- По моему мнению - полная идиотка. Так, и с кем он теперь?
* * *
- Как об этом вообще стало известно?
- Слышали, как Рон Уизли и Невилл Лонгботтом об этом говорили. Ты их знаешь - это друзья Гарри. Уж они-то должны знать.
- Бедняжка.
- Можешь себе представить: она столько лет называла себя его лучшим другом. Помните, что о ней писали на четвёртом курсе?
* * *
Вот такие разговоры о «мученике» Гарри и «предательнице» Гермионе к концу дня заполнили Хогвартс, в то время как сам виновник столь яростных пересудов преспокойно отдыхал в спальне мальчиков: день у него выдался чересчур изматывающий.
- Думаю, мне стоит отправиться в постель.
Рон посмотрел на него с нарочитым ужасом.
- И что, никакой библиотеки сегодня?
- Представь себе, нет. Но сегодня и без библиотеки день был излишне насыщенным. Слишком много информации, слишком много потрясающих открытий. Увидимся завтра, - широко зевая, простился Гарри.
Гарри улёгся в постель и взмолился про себя, чтобы Рон всё же вспомнил назавтра обо всём том, что произошло сегодня. К несчастью, он совершенно упустил из вида, что ему предстоит ровно в полночь переместиться в поместье Малфоев.
Глава 11 Полночное свидание
Люциус покинул класс Зельеварения, где ему выпала счастливая возможность побыть так близко к Гарри, в состоянии сильнейшей эйфории, и теперь ему было необходимо время, чтобы обдумать всё произошедшее. Сегодня он окончательно убедился, что Гарри - его истинный партнёр; и не было никакой необходимости использовать заклинание, чтобы это подтвердить: ощущение невидимой верёвки, обвившейся узлом вокруг его сердца, а также реакция самого Гарри, были более чем достаточным для этого доказательством.
Единственное, что всё ещё беспокоило его, было то, что для пробуждения Гарри потребовалось всего два дня, а не как положено - месяц. Насколько знал Люциус, такого раньше ещё никогда не бывало. Но исходя из того, что он смог сегодня увидеть и почувствовать, произведённый им на Гарри эффект оказался очень сильным, и Люциус даже взял на себя смелость предположить, что в настоящий момент Гарри борется не столько с воспоминаниями о событиях пятничной ночи, сколько со своими, внезапно вспыхнувшими к Люциусу чувствами.
Гарри хотел быть к нему как можно ближе и, одновременно, всеми силами отталкивал от себя, и Люциус мог это понять. Для Гарри было совсем непросто преодолеть путь от ненависти до любви всего за два дня, тем более без каких-либо видимых на то причин. Ведь Малфой был абсолютно уверен: Гарри не знает, что Люциус - частично вейла, и что он обрёл в Гарри своего партнёра.
Вне зависимости от того, какими бы ни были его поступки, Люциус прекрасно осознавал, что его чувства к Гарри чрезвычайно сильны. Это была гремучая смесь из любви, нежности и страсти, замешанная на бешеной ревности, обострённом чувстве собственничества и желании оберегать и защищать. Он испытывал потребность ежеминутно, ежесекундно находиться подле него. Он жаждал почувствовать Гарри в своих объятиях, в своей постели; сделать его частью своей жизни навсегда, до скончания времён.
Но теперь он отчетливо понимал, что просто обязан предоставить Гарри небольшой тайм-аут. В подобных делах спешка могла лишь всё испортить. Он был более чем уверен, что за такой короткий срок уже и так обрушил на Гарри больше потрясений, чем это вообще возможно, и теперь наилучшим выходом было бы отойти в сторону и подождать, пока тот не будет готов. Ведь Гарри определённо был не из той породы людей, которые с легкостью сдаются на милость победителя, предавая всё то, во что верят, и легко изменяя своим истинным убеждениям и суждениям. Нет, он был из тех, кто изо всех сил сражается за свои собственные идеалы и жизненные ценности, кто яростно отстаивает своё право на собственную жизнь, на свои собственные решения, на свой собственный выбор. Люциус понимал, что за шанс завоевать любовь Гарри и возможность провести с ним остаток своей жизни, любой отдал бы всё, что угодно. И на данный момент именно он был тем, кто это уже сделал. И теперь единственным способом, которым он смог бы хоть частично возместить уже причинённый ранее вред, было предоставить Гарри право самому решать, когда и как будут впредь развиваться его всё более крепнущие чувства к Люциусу.
Люциус решил, что сегодня вечером он не станет ни к чему принуждать Гарри, и неважно, насколько сильно он хочет своего партнёра; что он будет относиться к нему со всем тем уважением, которого тот, безусловно, заслуживает. Он решил проявить подобающее терпение, и был уверен, что рано или поздно это себя полностью окупит. Но всё же Гарри был ему совершенно необходим, поскольку Люциусу ещё нужно было найти ответы на собственные, мучающие его вопросы, самыми главными из которых были: во-первых, почему Люциус вообще делает всё это, и, во-вторых, почему после всего произошедшего Гарри его не возненавидел?
После возвращения в Малфой-Мэнор, Люциус просмотрел сотни книг, в которых потенциально могли содержаться объяснения столь бурной реакции Гарри. Но не нашёл ни одного. Самым кратким промежутком, за который могло начаться формирование связи, считался месяц. Месяц, а не два дня. Это было что-то поистине невероятное. Но Люциус предположил, что это, скорее всего, связано с какой-то индивидуальной особенностью самого Гарри: с его внутренней силой, с его магическим потенциалом или даже с его неординарным голосом. Будучи партнёром Гарри, Люциус ощущал его эмоции и чувства через их внутреннюю чувственную связь, но он был более чем уверен, что голос Гарри мог оказывать не меньший эффект и на чувства других людей. Он невольно задавался вопросом, а не был ли голос Гарри тем, о чём рассказывалось в одной древней легенде?
