— А ты молодец… — улучив момент похвалил канонир. — Не растерялся. Я вижу опыт кое какой имеется, да?
— Есть немного. Но я больше по железу.
Командир кивнул и снова прильнул к орудию. Начиналась следующая волна….
Весь день Арон то подносил ядра, то перегружал раненых. Кровь, пот и порох пропитали его мундир и въелись в кожу. Давненько он не вдыхал дым войны… Тело чесалось, колени и локти саднили, но в его теперешнем состоянии на это было плевать. Главное было не остывать и не останавливаться надолго. Иначе усталость навалится всем своим весом, и он не сможет продолжать бой. Часы в бою пролетали мгновенно, а минуты между волнами тянулись мучительно долго. Он сам не заметил, как небо потемнело. Вспыхнул зеленый кристалл, и низкий утробный гул содрогнул скалы.
— Все! — командир орудия выдохнул, и теряя последние силы сполз по лафету на каменную плиту редута.
Одиночные выстрелы мушкетонов и свист разрывных стрел еще витали над полем боя. Изможденный народ, спотыкаясь и устало переваливаясь через цепи сети, спешил убраться подальше от разлома. Сегодня кузнец вымотался куда сильнее чем в прошлый раз. Мышцы гудели, но обошлось без ранений. Разве что шрапнель рикошетом от стен задела его несколько раз. В этот вечер Хансона он углядел издали. Командир гарнизона, перекинувшись с окровавленной Нимой парой слов, продолжил инспектировать укрепления. Арон попытался встать, но тот лишь махнул рукой. Оглядев бедолагу, он сразу оценил его состояние.
— Не вставай, братец. Ты ведь второй день здесь?
— Так точно, сэр, — доложил кузнец. — В бой не вступал, как приказано, только на подхвате.
— Вижу… — он усмехнулся.
— Командир… — канонир, опираясь о кованное колесо лафета встал на ноги. — Я не знаю какой он кузнец, но саблей владеет не хуже меня. Прикрыл спину, и одолел мордатого в одиночку.
— Не дурно. Хм… жизнь канонира на вес золота, — Хансон задумался. — Следующий бой, по нашим расчетам через два дня. Сходи ка ты к коменданту, пусть выдаст новый мундир. Да подбери себе что-нибудь из защиты. А еще клинок, раз умеешь с ним обращаться. Но здесь, на редутах, я тебя чтобы не видел, Смит. Пойдешь в лазарет, под начало Эмбер.
— Есть, сэр… — кивнул кузнец, облизнув пересохшие губы.
— Или нет… дуй ка ты братец в наряд по кухне! — вдруг передумал Хансон. — Из чего говоришь лепешки то?
— Из овса… — удивленно ответил Арон. — О! Вот их и наделаешь, да побольше. А то с мукой у нас перебои сейчас, а без хлеба никак, сам понимаешь.
— Но откуда…?
— Слухами земля полнится, — устало заулыбался он. — Да ты не думай, это же не наказание. Два боя подряд не каждый сдюжит. Правило у нас такое: один человек — один бой. Так что слова тебе никто не скажет.
— А Нима? — зачем-то спросил Арон.
— О… она особый случай. Не знаю откуда у этой эльфийки силы берутся. В былые времена она много воевала. И против гномов и против людей… Слава конечно не добрая, но я рад что она на нашей стороне. Ты себя с ней не сравнивай, парень. Так то.
Минут через несколько на редут нагрянула Эмбер. Оценив состояние кузнеца со своей точки зрения, она приказала отнести его в лазарет. Не то, чтобы Арону было приятно наблюдать перед глазами зад впереди идущего санитара, но, если признать честно, то сам бы он сейчас идти не смог. Кроме того, Эмбер нашла таки на его теле пару ранений, стоящих ее внимания. Возле лазарета, под навесами и под открытым небом, разместилось десятка два раненых различной тяжести. Их отсортировали и заносили в шатер строго по очередности. Всех тяжелых прооперировали еще в ходе битвы, и тут остались лишь те, кто мог и потерпеть. Поняв, что очередь до него дойдет не скоро, кузнец с чувством выполненного долга задремал.
Очнулся Арон от того, что его хлопнули по щеке.
— … да не, спит просто. Умаялся бедолага, — констатировал мужчина в белом халате.
Кузнеца подхватили и рывком переложили на операционный стол.
— Мы свободны? — спросил мужчина.
— Да, — кивнула Эмбер. — Этот последний, раны не серьезные. Я закончу сама.
Откланявшись, выполнившие свой долг доктора отправились отдыхать и восполнять силы. Эмбер склонилась над ним загадочно улыбаясь.
— Что? — спросонок спросил Арон. Он еще толком не пришел в себя, а в шатре было не слишком уютно, учитывая количество окровавленных бинтов на полу и в тазах. Да еще простыни…
— Да так… Просто ты снова в моих руках, юноша.
— Не стоило беспокоиться.
— С твоим то здоровьем? Уж позволь мне решать. Раны, конечно, плевые, но лучше я их обработаю и зашью. Лекарство свое пил сегодня?
— Да, конечно, — соврал он не моргнув.
Эмбер взяла в руки ножницы и виртуозно орудуя оными, срезала китель, превратившийся в лохмотья, и штаны. Пощадила она только сапоги, которые пока-что казались целыми. Обработав раны на боку и плече, она ловко заправила кривую иглу нитью и зажала ее в пинцет.
— Потерпи… — деловито пронзая плоть, проговорила Эмбер.
Не то, чтобы было больно… просто неприятно, когда в твоем теле ковыряются чем-то острым.
— А почему Нима ходит в каждый бой? — спросил он чтобы отвлечься. — Как ей удается?
— Сложно сказать, милый. Я давно подозреваю, что дело не чисто. Ремесло мечника эльфы выбирают редко, особенно женщины. Она, конечно, и с луком превосходно обходится, но клинок всегда был при ней. Возможно все дело в том, что она чистокровная. У них знаешь ли есть врожденные способности, и серьезный потенциал к разным наукам, ну и магии. Порой мне кажется, что она владеет какими-то заклинаниями, но доказательств тому пока не нашлось. А почему ты спросил?
— Так, из праздного интереса. Я видел на ней шрамы, которых не было раньше. Но они вроде как заросли. Алые такие, гладкие. А сегодня мне показалось что ее серьезно ранили.
— Показалось? — переспросила Эмбер.
— Ну да. После такого не встают на ноги. Но она продолжила бой, — поделился кузнец.
— Как интересно… — усмехнулась Эмбер. — Я лишь утвердилась в своей правоте. Знаешь ли, эльфам изначально доступна магия, особенно благородным семьям с длинной историей. Она как раз из такого. Правда большая часть знаний утеряна, но кое какие секреты наши ушастые друзья по прежнему хранят. Вот взять хотя бы «сентире» …
— Заклинание удовольствия?
— Не совсем. Это заклинание позволяет прочувствовать ощущения живого существа, но оно же является и ключом к прочим заклинанием. Ведь все в этом мире мы познаем через чувства, не так ли? Правда, как я уже сказала большинство знаний утеряно. А самое смешное знаешь в чем?
— В чем?
— А в том, что написаны он и звучат на языке древних людей. Это сейчас вы мало на что способны, но раньше все было иначе. Я отчасти застала те времена. Хоть телом люди всегда были слабы, но они обладали невероятной способностью к магии и запасом духовной энергии. Жаль выродились великие маги… гордыня сгубила.
— Хм… век живи век учись…
— Точно. Ну все, любознательный ты наш, я закончила. Видеть тебя — одно удовольствие, а не видеть — совершенно другое. Мне подкрепиться пора, я не хочу, чтобы ты это видел…
Да Арон и сам не желал. С недавних пор его психика стала какой то нежной. Вытолкав парня из операционной, Эмбер закрыла все пологи и погасила свет. Что она там творила он знать не желал, а потому шаткой, но быстрой походкой отправился восвояси. Одежды на нем почти не было, но тут все были такими. Израненные, в изрезанных лохмотьях, в бинтах и повязках. Сгоревшие остовы платок навевали неприятные воспоминания. Поняв, что не в силах идти дальше, Арон решил сделать как все. Нашел местечко поуютнее, накрылся мешковиной и пустил все на самотек.
Глава 24. Аркстоун
Километрах в четырехстах к югу от разлома, двое усталых рыцарей ХАБа и одна сестра милосердия, по истечении двух недель, наконец достигли окрестностей Аркстоуна. За исключением пары несчастных банд, царствие им небесное, в пути стычек не было. Примкнув к каравану торговцев небольшой отряд хоть и медленнее, но зато гарантированно закончил маршрут в заданной точке. А заодно и легенду свою подтвердил. Окраины столицы, в отличие от ее центра далеко не блистали чистотой. Едва устроившись на постой, Ольгерд отправил Киру с тайным посланием к патриарху. На разведку и сбор данных она запросила двое суток. Выбрав постоялый двор в оживленном месте, Ольгерд предпочел остаться в компании недавних попутчиков. Как рыцарям ХАБа им выдели одну, но большую комнату на втором этаже. Там было меньше шума и теплее, потому как труба от очага проходила в углу стены. Отужинав в общем зале, Ольгерд и Ками поднялись к себе.
