Терпеливо дождавшись, когда Дангорт выполнит то, что ему предложено, заговорила.
И, по мере того, как тяжеловесные фразы, произносимые тяжеловесным же тоном, обретали смысл, доходящий до разума Карателя, зрачки его жгли и жгли черноту глаз, наполняя их ярким, жестоким, оранжевым огнем.
— Продолжай, — шипел Дангорт, жмурясь так, как жмурился бы кот при виде сочного, только что снятого с крюка, окорока — Продолжай, это довольно занятно... Ну и стерва же ты, Нателла... Так что ты говоришь, за это хочешь?
— Сущий пустяк, — кивнула княгиня, растягивая в липкой улыбке холодный рот — Поверь, Дейрил... пустяк.
Выдержав паузу и ещё раз улыбнувшись, Правительница оперлась на подлокотники кресла обеими руками. Поднявшись, резким жестом руки предложила встать и Дангорту.
...И, в следующий же момент на обезображенную шрамами щеку легла широкая, сильная ладонь, а изогнутых в вечной ухмылке, губ Палача коснулись влажные, пухлые, жирно намазанные дорогой краской, сомкнувшиеся в алчном, гадком, похотливом поцелуе...
Тут же Дангорт легко перехватил руки Правительницы.
Крепко сжал плотные запястья, чувствуя, как в ладони впились острые грани маниагарских рубинов, заменяющих мелкие пуговички на рукавах шелковой блузы княгини. Это неприятное ощущение вызвало раздражение, перебившее оставшуюся после холодного, лягушечьего поцелуя тугую, тяжелую тошноту.
— Пустяк, говоришь? — хмыкнул Палач, резко оттолкнув прочь неожиданно (или вполне ожидаемо?), возжелавшую его бабу — Значит за то, чтоб спихнуть твоего мужа с насиженного места и, втиснув туда свою задницу, я мог бы делить с тобой власть, я должен ещё и изредка тебя потрахивать?
— Ну почему же "изредка"? — скривила рот княгиня — Регулярно, Дейрил. Постоянно. Желательно, каждую ночь. Далее, "спихнутый", как ты выражаешься, мой супруг и твой брат в живых долго не протянет. Сам знаешь, Правитель, лишенный своего статуса, лишается и большей части Потенциала. А без Силы, которой у него, к слову, итак — то немного от природы, всё, что ему светит — пара, тройка лет жизни. А потом... Я могу прекрасно устроить твою судьбу. Добрый союз со мной дает такие привилегии, каких у тебя не было до сих пор! Ведь тебе до смерти надоело быть Любимым Слугой, верно? Знаю, что надоело. Обрыдло всю жизнь находиться в тени брата... Всю жизнь. С самого детства.
Дангорт передернул плечами.
Всё же бабы — суки. Жестокие, проницательные твари. Что эта, что ТА. Ну да... Киска Радонир иногда выкидывает такие же номера. Давит в больное.
И Нателла теперь делает тоже самое.
Нелюбимый сын Правителя. Того, прежнего Правителя, которого Дейрил и видел — то всего несколько раз! Рожденный от камеристки законной жены, нежеланный, нежданный, непрошенный, парнишка со странными глазами не был представлен ко Двору.
Проведя всё детство в закрытом приюте, он и матери — то не помнил! Женщину вынудили отказаться от малыша и, несчастная, она сочла, что так будет лучше и для ребенка, и для Правительственного Дома, и для неё самой.
Позже, много позже, уже после кончины отца, законный его сын и наследник, Доэр Дангорт вызволил таки младшего братца из приютских стен.
Отмыл, как говорится. Отчистил. Всю приютскую грязь соскреб, благодетель! Согрел родственной любовью. Дал работу. Дом. Город. Статус! Всё.
" — И баб, сколько хочешь, Дейрил. Ну... я же знаю, чтоб в тебе раньше времени Зверь не окреп*, излишки Силы сливать надо. Вот и сливай в баб, гыггггыыы! Наш с тобой папаша так и делал, к слову! Только просьба к тебе... из благородных Семей не бери давалок. Знать взбунтуется, ну их... Пусть они откупаются лучше, на эти деньги тебе жить можно. А для ТОГО САМОГО... бери простолюдок. Им свои вишенки беречь смысла нет. Что их возможным мужьям за радость, если простушки в приданое только невинность принесут? А так... Приплачивай им. Ну, ты понял. Держись меня, Дейрил! Я, мы с моей будущей супругой так решили... Мы тебе дом, стол и всё прочее, ну а ты защищай нас. Согласен?"
Может быть, немного не так предложение брата было озвучено, может и не теми словами, но смысл был именно таким.
— ...кроме того, Амелла, — голос княгини выплыл ровно из утренней мглы — Когда всё таки станет твоей законной супругой, даст нам... НАМ... Наследников Дома. Мы будем править, но и твоя девка тоже не останется без дела. Нашему Дому нужны потомки. Видят Боги, вина не моя и не моего супруга, что так и не удалось зачать их... Что ж, с этим справитесь вы с девкой Радонир. Кроме всего прочего, я всё же хочу взять её в Свиту. Блондиночке ровным счетом безразлично, кого увеселять в постели, тебя, моего супруга, либо кого — то ещё, и тебе это отлично известно. Конечно, по моим рассуждениям, хорошо бы нам с тобой заключить официальный брак, но... тогда дети, которых родит Амелла, так и останутся бастардами, кои претендовать не смогут ни на что. Совсем. Теперь ты понял, к чему я веду? Ну же, Палач! Подумай головой. Вот сейчас всё зависит только от те...
...Оглушающее шипение, разорвавшее стоялый, какой — то плотный воздух кабинета, прервало плавную, тягучую речь Правительницы. Тугой, круглый звук, похожий на взрыв небольшой шутихи, вызвал боль в ушах и резь в висках княгини.
— ДЕЙРИЛ! — рявкнула она, выбросив вперед обе руки и растопырив унизанные кольцами, пухлые пальцы — Ну ка, прекрати!
Не обратив никакого внимание ни на выкрик, ни на горящие синим пламенем ладони, Зверь одним взмахом гигантского, чешуйчатого хвоста уничтожил половину мебели, находящейся здесь.
Тут же пришел черед стены, рассыпавшейся под неосторожным и направленным совсем не в неё, ударом. Синее пламя и быстро произнесенный побелевшими даже под толстенным слоем краски губами, заговор не дали Зверю расти дальше, однако же даже и небольшие его размеры сотрясли и помещение, да и весь дом!
— ШШШШШАХШ! — шипением и колебаниями воздуха сорвало гобелен, с грохотом рухнувший на белый от штукатурки пол — ШШШШАХХХХА!
Магичка отступила, всё также стойко держа оборону.
Зверь был силён, загнутые когти взрывали пол, взрезав камни и перемешав их крошку вместе с остатками ковра.
Силы Чудовища росли, однако же Потенциал магички тоже никуда не делся.
Сцепив пальцы рук, она вывернула ладони наружу и теперь давила Зверя мутной, синей, дымной завесой, воняющей гарью и порохом.
— Прочь, — коротко бросала княгиня на каждое "шшшах", переступая маленькими шагами, не подпуская Зверя к себе и не давая ему завершить метаморфоз — Прочь!
