Зай выписать должны были завтра, и мы сразу, никуда не заезжая, собирались в ее родной город. На трёх машинах, с охраной, — в дороге отбить ее будет проще, весь путь сплошная опасность. От Бикбаевых я ожидал всякого, если отец просто мразота, то его выродок ещё и ебанутый на всю голову.
Я решил заскочить сегодня к ней, несмотря на то, что опять из телика ко мне в центр пожаловали, еду из ресторана заказал. Немного глупо себя чувствовал, ожидая, когда упакуют заказ, точно на свидание собираюсь. Но Зай хотелось баловать.
Шел по коридору, на плечах накидка, местный халат ни один не сходится. В руках пакеты, из бумажного пахнет мясом — пусть ест, после кровопотери мясо жрать самое то.
На посту Игорек должен был сидеть, но я его не заметил. Стул пустой, куртка сверху лежит. Нахмурился, — придет, пизды получит за то, что работу свою не выполняет.
Сердцу было неспокойно, распахнул резко дверь: Зай на месте, сидит, в окно смотрит, хмурится.
Меня увидела, улыбнулась, — не ждала, я предупредил всех, что занят буду. На душе от улыбки одной, черт возьми, хорошо сразу так. Тепло.
— Где Игорёк? — спросил первым делом, Зай плечами пожала.
— Может, с медсёстрами флиртует. Они тут глаз на парней положили.
Сделал себе мысленно пометку, что яйца оторву кобелям этим. Достал еду, контейнер с огромным стейком сразу открыл, пусть ест, не доверяю я больничным харчам, даже элитным.
— Ешь, пока горячее.
Зай спорить не стала, вооружившись ножом и вилкой, начала орудовать в тарелке.
— Знаешь, — сказала задумчиво, — мне кажется, у меня паранойя.
Я насторожился, подался вперед:
— Подробней давай.
— Да смешно даже, — но я видел, что смешно ей не было, — сегодня медсестра новая пришла. Хотела капельницу поставить, но я отказалась, попросила врача. Жду, когда придет.
— Почему? Тебе же капельницы часто ставят?
— У нее ногти с маникюром. Красные, алые такие. Длинные. А ещё… она очень настаивала, а мне капельницы ещё вчера отменили.
Мы молчали, только внутри молоточком стучало тревожное "тук-тук-тук". Виду не подал.
— Жуй, сейчас выясним, что это за маникюрный набор тут работает.
Игорька видно не было, я чертыхнулся, отошёл к окну. Достал мобилу, вызванивая горе-охранника.
Пока гудки шли, к палате нашей врач подошел, я обернулся, заметив его. Вот и отличненько, сейчас уточним все. Но тот, меня заметив, застыл, глазки по сторонам забегали. Хлопнул себя по карманам, точно ищет что, а потом развернулся и ушел.
Гудки шли, Игорь не отвечал, я телефон сжимал, все просчитывая.
Я тогда понял — нельзя медлить. Окружили уже.
Врач удалился, я вошёл в палату, дверь за собой запер и спиной к ней прижался. Зай перестала жевать, замерла, на меня глядя. Глаза большие — большие, в них страх плещется.
— Собирайся, не будем ждать выписки. Только быстро и без вопросов. Переодевайся.
— Во что? — развела руками она. — Мне нормальную одежду только завтра принесут.
С кровати подобралась, я в окно глянул. Третий этаж, высоко, внизу кустарники, а за ними — стоянка. Машин много, навскидку штук десять подозрительных.
Собрался позвонить Илье, но…времени нет, медлить нельзя. Сначала ее вывезу. Зай стояла в пижаме, обутая в тапочки пушистые. Приметная. Блядь.
— Пошли.
Ее ладошка маленькая, я сжимаю ее крепко и мы выходим в коридор. Он пуст, куртка, как маяк, так и валяется на стуле. Но — все потом. Ради Зай я уже жертвовал своими людьми, готов и собой пожертвовать.
— Ничего с собой не бери, телефоны тут оставь.
Запихнул под одеяло полотенца, имитация фиговая, но на первой сгодится. Любая попытка выиграть время сейчас может помочь нам сбежать.
До лифта идём, стараюсь не сорваться на бег. Зай на ходу собой закрываю, хрен пойми от кого. Каждый кажется врагом. И все, абсолютно все провожают нас взглядами — бугай огромный и девушка полторашка в пижаме и тапках. Нажал минус первый — с планом здания я знаком хорошо, первым делом ознакомился, как перевели, это уже в подкорку въелось. Сколько минут у нас есть, не знаю, но счёт пошел на секунды.
Стою в лифте, Зай за спину отправил, спина у меня широкая. Двери закрываются чертовски медленно, лифт словно раздумывает, ехать ему или нет. А секунды убегают с каждым ударом сердца. Блядь, по лестнице нужно было, с какой-то яростью, злостью на самого себя думаю я.
Они появляются внезапно и между с тем ожидаемо. Уже знают, что в палате Зайца нет. Их трое, один на ходу пистолет достаёт — серьёзные ребята. Я мысленно считаю, скольких успею уложить, до тех пор, как сдохну. А убить меня с первой пули непросто — были уже желающие, упокой Господь их душу.
— Стой спокойно, — говорю Зай. — Никуда не лезь, не геройствуй. Как дам знак, беги, прямо в тапках, куда глаза глядят.
И все — за несколько биений сердца. Мы успели встретиться взглядами с тем, у кого был пистолет. Он — улыбнулся. А потом лицо искривилось гримасой злости. Створки лифта закрылись, он загудел и тронулся.
Мы спустились вниз, в длинный коридор — перешеек, соединяющий под землёй два здания: гинекологию и соседствующий центр-стационар для детей, тоже элитный. Потолок весь в хитросплетении труб, вдоль стен каталки стоят, на дверях решетки — не переход, а казематы. Возле стен многочисленные железные шкафчики, заглянул внутрь в один, через щелку, там форма медперсонала. Несколько секунд понадобилось на то, чтобы сообразить, это то, что нужно.
Но на замок закрыто. Я раз стукнул, второй, грохот на весь коридор, я кулаком херачу, по спине пот ручьем льется.
— Громко, — Зай рот в ужасе закрыла, да я и сам знал. Дверь наконец поддалась, замок искривился, перестав быть преградой.
— Быстро ищи подходящую.
Переодевались прямо посреди коридора
Для Зай одежда нашлась быстро, она до трусов сначала разделась, я по сторонам зыркал, лишь бы никого не занесло. Шальная мысль про форму медсестрички, в которую облачалась она, на миг заставила разгуляться фантазию.
Блядь, ни место и ни время, веду себя как животное.
А вот мне найти одежду оказалось сложнее, местный персонал оказался хиленьким, халат единственный, подходящий мне, трещал по швам. Менять джинсы на зелёные штаны медицинские времени нет, хватает халата, что на плечах не сходится, а при попытке застегнуть обтягивает зад, да так, что Зай, несмотря на серьезность ситуации, закрыла рот ладонью и хихикнула. Я понимал, что это нервное, не стал обострять. Пусть лучше смеётся — она- то тех троих не видела, которые по наши души.
— Посмейся мне тут, — сказал беззлобно, хотя и сам хмыкнул.
А дальше стало совсем не до смеху.
Впереди коридор подвала перекрывает металлическая решетка, стена, что отделяет одну медицинскую организацию от другой. На двери висит замок. На вид — крепкий, ключей у меня нет. Чуть отхожу назад и со всей дури, вспомнив все выигранные в прошлом бои, херачу по нему ногой. Резкая боль пронизывает ногу, от стопы до бедра, плевать. Главное, замок сломан, висит накренившись, отбрасываю его в сторону.
Мы с Зай шли, стараясь держаться свободнее, навстречу попалось несколько человек из медперсонала. Вовремя успели, никто не заметил, как мы торчали тут в белье одном, приметные и безоружные. В тапках, блядь. Пушистых.
Я лицо кирпичом сделал и несу лабуду про селезенку, Зай деловито кивала, поправляя на голове колпак, но видно, переживала. Рукава формы короткие, синяк от катетера бросался в глаза, и она старательно его прятала.
— Да-да, Руслан Маратович, я тоже так думаю, — поддакнула Зай, слегка срываясь на конце фразы на писк, когда мы по лестнице поднялись на первый этаж. Здесь — детский медицинский центр, с парком своих машин, и врачи так же ходят.
Сам на часы смотрю — шесть минут прошло. Это целый вагон времени, всю клинику уже могли оцепить, и сюда добраться. Пусть я и отправил лифт на другой этаж, пытаясь следы запутать.
Центр был платный, оттого — не особо людный, и в фойе первого этажа людей было раз-два и обчелся, в основном дети маленькие с родителями, пару подростков.
