рычит Зверь.
– Я просто не думала… – еле слышно лепечу себе под нос.
– А надо было думать! – Даян вскакивает с места. – Напрячь свои мозги и подумать, когда тебя об этом просили!
– Моих родителей убили, у меня весь мир перевернулся… Могла ли я думать хоть о чем-то другом?!
Слезы предательски собираются в глазах. Не хочу плакать при нем, но это сильнее меня.
– Я и сейчас не уверена, что это как-то касается всего, что с нами происходит, – всхлипываю, не сдержавшись. – Мне так страшно…
Последние слова я шепчу. Мне не удается найти сил, чтобы произнесли их громче.
Думаю, что Зверь разозлится, набросится на меня или закричит, но этого не происходит.
– Ты помнишь, что я обещал? – он не дожидается моего ответа, сразу продолжает. Его массивная ладонь ложится мне на щеку. – Я сказал, что не оставлю, что буду защищать. Пока я жив, тебе не о чем волноваться.
Даян поглаживает меня большим пальцем. Он скользит по щеке очень нежно, изредка задевая края губ.
Нечасто всхлипываю, но продолжаю смотреть на мужчину. На удивление уравновешенного и спокойного, не похожего на себя.
Мне кажется, это только видимость. Даян старается для меня. Хочет успокоить.
Бред! Сама не знаю, откуда этот бред…
Движения пальца становятся все более настойчивыми. Глаза Зверя загораются.
Вот теперь я снова узнаю его, и этот острый похотливый взгляд, пробирающий до нутра.
Сильный палец мнет мои губы. Пошло оттягивает нижнюю. Внутри начинает трепетать. Слезы высыхают.
Рот наполняется слюной самопроизвольно. В животе зарождается приятное томление. Господи! Это происходит со мной снова.
Палец Даяна совершенно неожиданно оказывается у меня во рту. Он тут же начинает двигать им. Сама того не замечая, я послушно сосу его, лаская языком шершавые подушечки.
– Дааа… – выдыхает Зверь. – Вот так детка… Успокаивайся. Тебе надо расслабиться.
Его палец толкается в мой рот снова и снова. Он становится невероятно влажным и с легкостью проскальзывает внутрь.
Неприкрытая похоть блестит в глазах Зверя.
– Ты чувствуешь себя в безопасности, Милана? Чувствуешь себя защищенной рядом со мной?
Он ждет от меня ответа, но я могу лишь кивнуть.
– Да, детка, тебе не о чем волноваться, я никому не позволю сделать тебе ничего плохого… Я сверну шею каждому, кто посмеет посмотреть на тебя косо, но и тебе не жить, если посмотришь на сторону, – предупреждает Даян. – Ты уже потекла для меня, малышка? Намочила трусики?
Я киваю не задумавшись. Он так заболтал меня, запудрил голову, что выбил признание без особых усилий. Я даже сама испугалась, потому что не соврала.
– Давай, покажи мне, – мужчина оставляет мой рот в покое.
– Что? – недоуменно спрашиваю я охрипшим голосом, хотя прекрасно понимаю о чем речь.
– Я хочу посмотреть на твою мокрую киску. Покажи мне, Милана… – вкрадчиво, нежно и очень соблазнительно произносит Даян.
Все что получается, лишь испуганно моргать. Меня мгновенно обдает диким ужасом.
– Раздевайся, я хочу посмотреть, – снова повторяет он.
Даян многозначительно проводит ладонью по взбугрившемуся паху. Я сглатываю.
Зверь выглядит идеально в темных брюках и, расстегнутой на несколько пуговиц, белоснежной рубашке.
Никогда бы не подумала, что ему так идет костюм.
Сильный, огромный, невероятно сексуальный, Даян просто не оставляет мне выбора.
Даян
Я только так расслабляться умею. Трахаться.
Хороший трах прочищает мысли лучше дорогого пойла. Напряжение снимает, помогая частично равновесие восстановить.
За всю жизнь я пока не нашел способа лучше, чем засадить по самые яйца какой-нибудь девице.
Там, в саду, мне это было жизненно необходимо. Я так и знал, что общение с родственниками не принесет мне ничего хорошего.
Думал, что смогу дотерпеть до дома, но не вышло. Соплячка мне одним своим видом яйца до боли выкручивает. Про все забываю, лишь желание обладать остается. Сминать в ладонях нежное тело и трахать так, чтобы она забыла собственное имя.
Сейчас я не хотел снова брать ее, но она вынудила. Губами своими сочными.
Девчонка так усердно сосала мой палец, что я едва сдержался, чтобы не заменить его набухшим членом, что уже чуть ли ни до треска натягивал ткань брюк.
Когда я вытаскиваю палец, Милана уже тяжело дышит. Во взгляде неприкрытое желание читается. Видно, что о болте моем мечтает, только не признается себе никогда.
– Раздевайся, я хочу посмотреть, – повторяю ей.
Провожу ладонью по члену, которому уже не терпится внутри ее сладкой дырочки оказаться. Но я не хочу спешить. Мне насладиться моментом хочется. Понаблюдать за маленькой пташкой, что сама себя обмануть пытается.
Милана раздумывает еще немного, но все же исполняет мою просьбу. Мучительно медленно стягивает с себя одежду. До сих пор с желанием борется.
Меня эта внутренняя борьба забавляет, но и возбуждает нехуево. Бубенцы звенят от напряжения.
Наблюдаю за девчонкой безотрывно. Ничего не хочу из вида упустить. Видеть желаю, как каждый сантиметр кожи обнажается специально для меня. Так и будет. По крайне мере, пока.
Меня от желания просто разорвет сейчас. Я же на нее, как голодный хищник накинусь, если не удастся совладать с собой.
Милана полностью раздевается, пока я взглядом ее пожираю.
Стыдливо опускает глаза, подбирая под себя ступни. Прилежная. Покорная. Мозги плавиться заставляет. Пиздец просто!
– Нет, детка, так не пойдет. Я сказал – показать себя. Так что, давай, ложись и раскрывай ноги.
Она ложится, но исполнять мой приказ полностью не спешит.
– Милана, – цежу я, после чего та нехотя разводит колени в стороны.
Открывает для меня вид на манящую промежность. Ее розовая мякоть блестит от влаги. Хочется коснуться. Мне, блядь, снова хочется к ней ртом припасть. Вылизать досуха.
Опираюсь коленом на кровать. Переношу вес на руку, нависаю над обнаженным хрупким телом.
Милана пытается закрыться, свести ноги.
– Куда? – я не даю ей этого сделать. – Течешь, значит хочешь. Не сопротивляйся себе. Не стесняйся своих грязных желаний. Ты же грязная девчонка, Милана?!
Она только вздыхает. Да, блядь, порок и невинность в одном флаконе – просто взрыв всех шаблонов в башке. Никогда не встречал ничего подобного.
Оглаживаю нежную кожу внутренней стороны бедра. Хочу, чтобы детка предвкушала тот момент, когда я пробегу пальцами по ее возбужденным влажным складкам.
– Потрогать? – спрашиваю я, касаясь обнаженного бедра непозволительно близко к тому самому месту, вызывая гортанный стон. – Отвечай! – приказываю я,
