- Там же полно народа, Поттер, - попытался я воззвать к здравому смыслу Поттера, когда национальный герой уже зашнуровывал ботинки. - Или тебе море по колено?
- Не беспокойся. Во-первых, я не собираюсь идти на торжество, там сейчас все пьяные, опять будут приставать сумасшедшие девочки, а, во-вторых, у меня все равно есть мантия-невидимка. Иди сюда.
- И где же ты собираешься искать еду? - прошипел я, когда мы, в обнимку, словно романтичная парочка, шли по темным коридорам, надежно укрытые мантией-невидимкой.
- Предоставь это мне. О черт, все время забываю, что эти лестницы страшно своевольны, - сердито проворчал Поттер, когда ступеньки под нашими ногами вдруг заходили ходуном.
Мы миновали лестницы, вышли в холл, пересекли его и начали спускаться по уходящим куда-то вниз ступеням. Там я еще никогда не был.
Подземелье, в котором мы очутились, было совсем не похоже на слизеринское - сухо, никакой сырости, на стенах множество факелов, источающих ровный теплый свет, а между ними - сплошные натюрморты. Не иначе как где-то здесь расположена гостиная Хаффлпаффа, такие норы вполне в духе этих барсуков.
- Зачем нам в Хаффлпафф, Поттер?
- Ну какой Хаффлпафф, я даже не знаю, как к ним пройти. Нам надо на кухню, - с этими словами Поттер остановился, осмотрелся и с решимостью гиппогрифа направился к одной из картин. Мне ничего не оставалось, как пойти с ним вместе - руку с моего бока он убирать даже и не подумал. Быстрым, даже каким-то привычным движением он пощекотал грушу, та превратилась в дверную ручку, и уже через несколько секунд мы оказались внутри огромного жарко натопленного помещения.
Здесь Поттер, наконец-то, сдернул мантию и отошел от меня.
- Мы что… на кухне Хогвартса? - спросил я, стараясь выглядеть не слишком удивленным. Ну да, Поттера никогда не интересовали никакие школьные правила, в том числе и те, в которых запрещалось ходить по подсобным помещениям.
- Ага, - Поттер потянул носом воздух и сглотнул. - Домовики мне не откажут, я же теперь звезда, знаешь ли.
- Интересно, есть ли хоть одно существо, которое этого не знает? - задал я сам себе риторический вопрос, принюхался к вкусным запахам и понял, что затея Поттера, возможно, не просто хороша, а изумительна.
* * *
Интересно, что бы сказал отец, если бы узнал, что его единственный сын и наследник, последний потомок рода Блэков и Малфоев, сидит со своим бывшим врагом на берегу Большого озера, поглощает сандвичи и запивает их эльфийским вином прямо из бутылки? Наверное, Люциуса Малфоя просто хватил бы удар от одного только вида полуголого, разомлевшего от вина Поттера, устроившего голову у меня на коленях.
Хотя, пожалуй, эта картина могла бы шокировать вообще кого угодно, вплоть до вечно невозмутимой Макгонагалл, так что я раз десять поинтересовался у Поттера, верно ли он наложил все заклинания, и в самом ли деле нас теперь никто не видит и не слышит.
- Да нормально все, Малфой, не трясись, - в очередной раз ответил он, прожевав кусок. - Когда мы с Роном и Гермионой скрывались от преследователей, никто нас не обнаруживал, и сейчас все должно быть нормально.
- Должно быть? Ты еще и не уверен?
- Перестань.
- Поттер, ты представляешь, какой будет скандал, если кто-нибудь нас увидит? Тебе что, репутация не дорога?
- Пф-ф-ф. Знал бы ты, как мне все это надоело… - с тоской ответил Поттер и одним глотком допил содержимое бутылки. - Вся эта слава, внимание, эти бесконечные расспросы… Репутация… Да если я куда-нибудь из своего дома выхожу, мне в туалет нельзя спокойно зайти! Я уже и забыл, когда в последний раз ходил по Косому переулку без мантии.
- Не знал, что ты страдаешь эксгибиционизмом.
- Эксги… эсгици… тьфу, чем?
- Любишь ходить без мантии.
- Малфой, ну чего ты такой ту-пой. Без мантии-невидимки! - кажется, вино, пьющееся как сок, ударило национальному герою в голову, и я порадовался тому, что мы взяли с собой всего две бутылки. Хватит с меня на сегодняшнюю ночь пьяных Гарри Поттеров.
Я потер глаза. Вино разморило и меня, и теперь ужасно хотелось спать, но засыпать на берегу озера в обнимку с Поттером было нельзя. Категорически.
- Давай вернемся в замок, - предложил я. - Уже почти четыре часа утра, а я хочу еще хотя бы немного поспать.
- Праздник уже закончился?
- Нет. Через полчаса. Еще фейерверк.
- Вот. Посмотрим фейерверк - и спать, - Поттер решительно поднялся, и я заметил, что его при этом чуть шатнуло. Оставалось только надеяться, что это продлится недолго - как показала практика, в пьяном состоянии Поттера тянуло если не на подвиги, то на безумства.
И, хотя всю эту ночь, не покривив душой, можно было назвать чистейшим безумством, безрассудством и сумасшествием, пора было бы уже остановиться. Мы и так оба рисковали, выходя на улицу даже под мантией невидимкой - мало ли кому могло бы прийти в голову использовать чары. Но, кажется, обошлось.
Корзинку из-под сандвичей и пустые бутылки мы бросили прямо на берегу - эльфы в любом случае увидят и приберут. И хотя Поттер, явно настроенный грязнокровкой, порывался отнести назад на кухню всю посуду, я не дал ему этого сделать, в результате чего до самого замка выслушивал по этому поводу лекцию. Кажется, общение с Грейнджер, действительно, ни до чего хорошего не доводит. Не выдержав, я остановился и раздраженно сказал:
- Поттер, когда ты говорил о разговорах, то не упоминал, что будешь читать мне нотации. Напоминаю - я тебе не Уизел, которому можешь указывать, как стоит себя вести, а как нет.
- Что ты имеешь против Рона?
Против рыжего Уизела я имел все, но гораздо благоразумнее было бы об этом не высказываться, и поэтому я поспешил свернуть диалог. Тем более, что мы уже шли через замок к внутреннему двору, где нас могли услышать.
Музыка на улице уже стихала - Видуньи спели последнюю песню, Макгонагалл и другие директора поблагодарили всех присутствующих, а также, старательно пытаясь не кривиться, произнесли несколько приятных слов в мою честь. Близился заключительный фейерверк, и я хотел посмотреть его где-нибудь в стороне, но Поттер, из которого еще не выветрилось вино, решительно потянул меня в самый центр.
- Ты что, рехнулся? - так тихо, как только мог, прошептал я ему на ухо, но Поттер, казалось, вовсе не слушал. Бесцеремонно расталкивая людей, рискуя быть обнаруженным, если мантия-невидимка вдруг решит свалиться, он шел через толпу, направляясь к уже опустевшей сцене, и я ничего не мог с этим поделать.
Но на сцену он, хвала Мерлину, подниматься не стал - просто остановился чуть поодаль от толпы, притянул меня к себе еще крепче и поцеловал, явно не задумываясь ни над чем. Я отвечал и чувствовал, как по спине бегут мурашки, но на этот раз не от страсти, а от неконтролируемого, холодящего душу страха.
