Но затевать драку с национальным героем посреди главной лестницы Хогвартса было бы крайне неразумно, и он это понимал.
- Мистер Поттер, - улыбнулся он одними губами, на ломаном английском выговаривая мое имя. - Какая встреча.
- Мне нужно с вами поговорить. И не советую делать глупостей, ваша палочка до сих пор на поясе, - я поднял руку и продемонстрировал Мартину, что свою сжимаю в пальцах, и ему ничего не оставалось, кроме как хмыкнуть. Мы миновали лестницу, свернули в коридор, и я толкнул ближайшую к нам дверь в одну из классных комнат, взмахом кисти с зажатой в ней палочкой предлагая войти. Горак не стал даже возражать - похоже, рыло у него было в пуху, и прилюдно выяснять отношения со мной он опасался.
В пустом кабинете, однако, вся его напускная вежливость мигом испарилась. Он ощерился, грубоватое лицо исказилось в неприятной гримасе, а рука метнулась к поясному креплению, но невербальное Инкарцеро спеленало Горака прежде, чем он успел что-то предпринять.
- Отпусти меня, идиот. Если ты мне что-нибудь сделаешь…
- Оправдают по всем статьям. В этой стране никогда особенно не доверяли вашей школе, а моего слова будет достаточно, чтобы поверить в нападение на победителя Волдеморта, - услышав это имя, Горак дернулся, но путы держали крепко. - Видишь ли, я могу сделать с тобой вообще что угодно, я же теперь национальный герой, а время все еще темное. Не всех сторонников Волдеморта переловили, а самозащиту еще никто не отменял.
Он, конечно же, не знал, что я блефую. Кингсли Шеклболт, вставший во главе министерства, конечно, крайне мне симпатизирует, но за нападение на одного из студентов, какими бы ни были мои оправдания, по голове не погладит. В Азкабан посадит вряд ли, а вот работы в аврорате лишит, это уж точно.
Так что я не собирался ни убивать Горака, ни даже калечить. Но легилиментом Горак не был, а обо мне знал лишь слухи разной степени достоверности. А слухи бродили всякие, в том числе и довольно кровожадные.
- Чего не поделили вчера с Крастом? В туалете.
- Тебе-то какая печаль? Небольшие разногласия возникли, по поводу его картин.
- Очаровательно. Значит, все-таки ты из бывших сочувствующих. Или из Пожирателей? Метка есть?
- Ты ничего не докажешь, Поттер, - Горак ощерился, показывая крупные зубы, и оскал не сполз с его лица, даже когда я приставил палочку к его горлу.
- Надеюсь, мне и не придется этим заниматься. Ты ведь больше не полезешь к Красту, а забудешь его имя и вообще все, что с ним связано, не так ли? И твои дружки тоже этого не сделают, - очень хотелось разбить ему нос, но я держал себя в руках.
- У тебя нет на меня ничего, - он облизнул губы. Хрипловатый голос звучал уже не так уверенно.
- Ты не забывай, Горак, - хмыкнул я, сильнее вдавливая конец палочки в кожу, - я все-таки работаю в аврорате. У меня нашлось бы что-нибудь даже на Святого Мунго, пожелай он вдруг воскреснуть.
- Ублюдок.
- Следи за своим языком, пока я не прочистил тебе рот с мылом, - искренне посоветовал я Гораку. - Полагаю, мы друг друга поняли?
Он посмотрел на меня с ненавистью, но я уже прекрасно понимал, что эту схватку выиграл. Отступив на несколько шагов, я снял заклятье, но палочку убирать пока не торопился. Мартин повел плечами и руками, однако кидаться с кулаками тоже не стал.
- Надо ли мне пояснять, что этот разговор должен остаться между нами? - поинтересовался я, направляясь к двери таким образом, чтобы Горак попадал в поле зрения. Вряд ли, конечно, он собирался на меня наброситься, но поворачиваться к нему спиной в пустой комнате было бы неразумно.
- Нет, - не сказал, а почти выплюнул он. - Не надо.
- Вот и чудно. Хорошего дня, - я толкнул дверь, вышел в коридор и направился к лестнице.
Друзья, наверное, уже заждались.
* * *
- Не может быть! - взревел Рон, сгребая Джинни в объятия, когда Кубок Огня выплюнул карточку с ее именем. - Моя сестра - чемпион Хогвартса!
- Удачи! - я искренне хлопал в ладоши, наблюдая за раскрасневшейся Джинни, едва выпутавшейся из объятий Рона и принимающей поздравления со всех сторон.
Чемпион от Шармбатона был уже объявлен, им стал какой-то совершенно незнакомый мне Шарль Этьен, и теперь от Кубка ожидалась еще только одна карточка.
Дурмстранговцы, сидевшие шумной толпой, притихли. Гануш Кривский, сменивший безвременно почившего Каркарова на посту ректора школы, буквально вцепился взглядом в Кубок, наливающийся рубиновым сиянием.
Искры взметнулись ввысь, и карточка, вылетевшая из Кубка, спланировала прямо в руки Макгонагалл. Директор прочитала имя, откашлялась и громко произнесла:
- Чемпионом Дурмстранга становится Мартин Горак!
Наверное, я слишком громко засмеялся - несмотря на царящий в зале шум и гвалт, ко мне повернулись лица дюжины-другой человек. А я никак не мог остановиться - смех рвался наружу, и не было никакой возможности остановить эту подступающую истерику.
Мартин, выпятивший грудь, не удостоил меня даже взглядом, пока шел через Большой зал, высоко задрав подбородок, а я смеялся и смеялся, до тех пор, пока в легких не закончился воздух.
Кинув мимолетный взгляд за слизеринский стол, я увидел Драко - лицо у него было такое, как будто Малфоя только что заставили съесть без сахара пару особенно кислых лимонов.
Глава 25
Хорошее всегда быстро заканчивается.
Раньше я не особенно это понимал, но сегодня, опять убираясь в ненавистном госпитале, прочувствовал это на себе в полной мере.
Еще вчера я был Драко Малфоем, оделяемым всеобщим вниманием и осыпаемым похвалой. Сегодня - снова поломойка. И неважно, что это всего на три часа, что персонал и больные, начитавшиеся газет, смотрят уже с куда большим уважением, чем летом. Сам факт возвращения с праздника в отвратительную реальность выбешивал. Сейчас, на контрасте с прошедшими выходными, мне как никогда раньше хотелось заорать, пнуть ведро или просто бросить тряпку и уйти, куда глаза глядят. Или начать швыряться непростительными заклятьями направо и налево, вымещая злость.
Но, к сожалению, при мне не было даже палочки - в той части отделения, занимавшегося темномагическими травмами, где я отбывал отработку, нельзя было пользоваться даже самыми элементарными чарами.
Да и устраивать истерику на глазах у всех не стоит. Нужно держать себя в руках.
Еще немного потерпеть. Все скоро кончится. Только дотерпеть до Рождества - а там можно будет зажить опять нормальной жизнью.
Правда, я не слишком хорошо представлял, чем буду заниматься, когда отработка закончится и я стану окончательно свободным. Турнир не будет отнимать много времени, самое главное я сделал, остальное - уже не моя забота. Картины - это так, не больше, чем хобби. В Министерство, даже на должность секретаря, путь пока что закрыт, слишком мало прошло еще времени, предприятиями же до сих пор управляет отец, переписываясь с поверенными.
