— Иди на хер, Тони! — понимая, что ещё несколько секунд, и ничто на свете не сможет его остановить, даже если проклятый мексиканец прямо сейчас зайдёт в каюту и начнёт давать советы. Но с палубы больше не доносилось ни звука, хотя устройся там сейчас футбольная команда, едва ли Лора или Крис это заметили. Приближаясь к оргазму, они двигались навстречу друг другу, заставляя жалобно скрипеть кровать, не видя и не слыша никого, кроме глаз напротив, кроме стонов, оборвавшихся на высокой ноте, заставив давиться воздухом.
По телу ещё пробегала дрожь, в лёгких пекло, а сердце колотилось, как сумасшедшее, когда Крис, подтянув Лору к себе, устроил её голову на своей груди, убирая влажные, прилипшие к вискам пряди с её лица.
— Я тоже тебя люблю, — промурлыкала Лора, целуя крохотный съёжившийся сосок. Крис не ответил, только сильнее прижал к себе, не сознавая даже, что улыбается.
***
Три года спустя
Закатное солнце окрашивало залив во все оттенки розового и оранжевого, стелясь полосами от начинающего темнеть неба до полыхающего горизонта. Белый дом, стоявший на вершине невысокого зелёного холма, тоже пылал, ловя последние лучи уходящего солнца. На заднем дворе носились дети, громко крича и весело смеясь.
— Если я когда-нибудь решусь родить ещё одного, просто сразу меня пристрели, — проворчала Дэниз, спуская с колен трёхлетнего карапуза, которому только что дула на ободранную коленку. Марк подхватил его под живот, и малыш весело заверещал, размахивая руками и ногами в воздухе.
— Дурдом, — глубокомысленно произнесла Дэниз и потянулась за бокалом с вином, стоявшим на столике.
— Не знаю, мне пока сравнивать не с чем, — усмехнулась Лора, глядя на сына, мирно спавшего в коляске, несмотря на царивший вокруг гам.
— Подожди, — мрачно сказала Дэниз. — Вот когда он пойдёт и заговорит…
— Скорее бы, — улыбнулась Лора, любуясь крохотной копией Криса.
Дэниз промолчала, только философски пожала плечами. У барбекю возились мужчины, а Фиона, девушка Тони, креолка из Нового Орлеана, разносила всем пиво, нарочито возмущаясь, когда он звонко шлёпал её.
— Ты не принесла лазанью! — возмутился Тони, глядя на бутылки, зажатые в руках Фионы.
— Ну, прости, — беззлобно огрызнулась она, протягивая одну из них Марку. — У меня не сто рук.
— А было бы неплохо! — Тони мечтательно закатил глаза и тут же получил лёгкий подзатыльник от любимой.
— Ты притащил лазанью? — возмутился Крис, отрываясь от мяса, которое шипело на решётке.
— То, что ты её терпеть не можешь, не значит, что мои кулинарные таланты больше никто не может оценить по достоинству, — возмутился Тони, насупившись.
— Да ладно тебе, — хохотнул Марк. — Я люблю лазанью.
— Вот! — Тони укоризненно посмотрел на Криса, но тот сделал вид, что не понимает о чём речь, и повернулся к Лоре. Их взгляды пересеклись, и оба одновременно улыбнулись. От каждой её улыбки в груди разливалось такое тепло, что перехватывало дыхание, и Крис готов был наслаждаться этим чувством вечно.
После того, как они всё-таки выбрались из катера и переместились в дом, после недели практически непрерывного секса, прерываемого походом за продуктами, она уехала. Но твёрдо обещала вернуться, и сдержала своё обещание через три месяца. Элеоноры Ридс больше не существовало, она трагически погибла, путешествуя по Андам, — сорвалась в пропасть. При этом львиная доля её состояния бесследно исчезла — оказалось, что из миссис Ридс вышел очень плохой экономист и финансист.
Зато здесь, в Батон Руж, появилась Лора Фредриксон, кардиолог из Огайо, которая очень скоро стала Лорой Скай, выйдя замуж за скромного владельца прогулочного катера Кристофера Ская. Переведённых на офшоры денег хватило бы на три безбедных жизни, и поначалу Крис и Лора устроили себе свадебное путешествие, проведя три месяца в Европе. Но потом захотелось большего, и они покинули Луизиану и переехали на Гавайи, где купили небольшой дом с пятью спальнями, чтобы было, где останавливаться друзьям.
У собственной пристани появилась яхта, а в порту Гонолулу — запись о новой компании по оказанию перевозок. Три катера непрерывно возили туристов по цепи изумрудных островов, а Лора загорелась идеей открыть собственную клинику. Теперь она сама могла выбирать дела, организовала фонд, который оплачивал перелёт, операцию и лечение детям и взрослым с тяжёлыми случаями по всей стране. А через два года появился Дэнни, и Лора с чистым сердцем оставила клинику на своих врачей и решила первые три года посвятить ребёнку. Хотя Дэниз беззлобно ворчала, что если бы она могла сбежать на работу в любой удобный момент под предлогом срочной операции, то в материнстве тоже находила бы исключительно счастье.
Дэниз и Марк приезжали по несколько раз в год, беззастенчиво пользуясь тем, что Крис и Лора постоянно покупали им билеты с открытой датой. В последнее время Марк даже начал уговаривать жену перебраться на Гавайи окончательно, но Дэниз пока сопротивлялась, не желая бросать практику. Тони же, напротив, давно переехал на остров неподалёку, забрав с собой Фиону, с которой познакомился в Батон Руж. Ему как раз терять было нечего, он поехал с Крисом в Луизиану с самого начала, а теперь периодически подбивал Лору крестить Дэнни в католической церкви, хотя она яростно этому сопротивлялась, не желая решать за сына, какую веру ему выбирать.
Солнце давно село, на дворе загорелись белые бумажные фонарики, озаряя сидевших вокруг стола мягким светом. Крис сидел на качелях, а Лора пристроилась между его ног, рассеянно перебирая его скрещенные на её животе пальцы. Он готов был сидеть так вечно, слушать голоса друзей, вдыхать запах любимой женщины, ощущать тепло её тела в своих руках. Сейчас он был абсолютно, безоговорочно счастлив и мечтал, чтобы так было всегда.
Конец
