Глава 28. Без претензий и ревности
Мое предложение повергло Шеймаса в шок. Всю ночь он спрашивал, не розыгрыш ли это. Даже когда я засыпала, он будил меня и уточнял, насколько я тверда в своем решении. Только когда я, рассердившись, сказала, что передумаю, если Шеймас не даст мне поспать, он отстал.
Однако в ближайшие дни у нас не было возможности съездить в город, чтобы сообщить новость Вейцу. Закончились дожди, и требовалось кое-что подделать в замке, а также посеять семена на плантации и выкопать яму под бассейн, пока почва была влажной и податливой.
Я знала, что на полях тоже начались работы, но никак не могла вырваться, чтобы посмотреть. Мне очень хотелось поскорее облагородить дом и сад, хотелось принимать у себя не только рабочих, а женщин, детей, стариков и просто гостей. Они уже успели отремонтировать верхние этажи, но нижние по-прежнему выглядели убого, а еще меня не устраивал фасад. Мрачно-серые стены я хотела осветлить и отдекорировать художественной штукатуркой. Она идеально подошла бы к новенькой, сверкающей светло-синей черепице и золотистым шпилям.
— Как думаешь, Гилья, — обратилась я к служанке, когда та крутилась между шкафами и плитой, — вот такие флажки — не перебор? — Я показала Гилье свой корявый рисунок, на котором изображались разноцветные флажки, украшающие покосившийся замок. — Художница из меня — огонь!
— Что это? — с улыбкой поинтересовалась Гилья.
— Я подумала, что за замок без флага? — пожала я плечами. — Но флаг подразумевает независимость, а я хочу быть с народом. Поэтому я решила сделать много маленьких флажков, символизирующих палал цветом наших волос. С Шеймасом советоваться бесполезно. Его даже не интересует, где у нас будет бассейн. Готов разбить его прямо на террасе.
Гилья засмеялась.
— Съездите отдохните. Вам обоим нужно развеяться. Заодно купите кое-какие продукты. А я пригляжу за рабочими. — Она поставила противень с запеканкой в жарочный шкаф и, обернувшись, озадаченно посмотрела на меня. — Простите, госпожа, я никак не могу найти ваше платье. То, в котором вы прибыли в Трейс. Хотела выстирать и приготовить его для поездки в город, но оно как сквозь землю провалилось.
— Я его выбросила! — ответила я.
— Почему? Такое красивое…
— Его подарил мне Луис. Не хочу иметь с ним ничего общего. К тому же твои платья намного интересней. Одно из них я и надену!
Жизнь в Трейсе постепенно меняла приоритеты. Теперь меня мало интересовал модный гардероб, прическа, маникюр, дорогие украшения. Пошитые Гильей платья уже не казались фермерскими и отлично сидели на моей фигуре. Я действительно округлилась, что сделало меня более женственной. Грудь стала пышнее и приподнялась, чуть поправились бедра, появились щечки. И хотя у меня здесь не было ни косметики, ни средств для волос, ни элементарного лака для ногтей, я все равно следила за собой: делала различные маски и пилинг по рецептам Гильи, приноровилась бриться опасной бритвой и привыкла к своим родным ноготкам.
Надев приталенное платье длиной до колена и вырезом горловины «подкова», изящно подчеркивающим зону декольте и шею, я взбила свои вьющиеся от природы волосы, влезла в туфли и возвратилась в кухню, где взяла у Гильи список и отправилась на поиски Шеймаса.
Он сидел на новой кованой скамейке у крыльца-террасы и скучающе лущил орехи, наблюдая за лазающими на крыше гаража рабочими.
Я тяжело вздохнула и, сбежав вниз по ступенькам, проворчала:
— Вы опять забили на бассейн? Шеймас, ты же обещал, что вы выкопаете яму, пока земля сырая!
Он молча закинул в рот еще орешек. Я закатила глаза и, развернувшись, направилась в сад, чтобы перед отъездом проверить свои грядки и клумбы. На полпути к саду мое внимание привлекла возвышающаяся на заднем дворике куча. Завизжав от радости, я бросилась назад и с разгона кинулась в объятия Шеймаса.
— Шеймас, прости, прости, прости меня! — Буквально душа его руками, я расцеловывала его лицо. — Какой же ты молодец! Ты из-за бассейна сегодня встал до рассвета?
— Нет, я встал из-за утреннего стояка, но ты дрыхла. Пришлось выпускать пар с лопатой в руках.
— Ты что, копал его в одиночку? — поразилась я, оседая к нему на колени.
Шеймас дожевал орешек, проглотил и, дотянувшись до бутылки с водой, пригубил горлышко. Наблюдая за тем, как глотки один за другим льются в его рот, и вверх-вниз скользит его кадык, я ощутила непреодолимое желание отдаться ему прямо здесь и сейчас. Шеймасу удавалось сводить меня с ума самыми, казалось бы, обыденными и ничем не примечательными вещами.
— Даже не думай, — произнес он, облизнувшись. — Я так вымотался, что сейчас ничем не отличаюсь от того бревна с загнутым сучком.
Я посмотрела на указанное срубленное дерево, ожидающее своей распилки, и расхохоталась.
— Ладно, — покачала я головой. — Ты заслужил отдых. Я хочу облететь поля. А Гилье нужны продукты. За штурвалом я!
— О, нет! Я ведь еще так молод!
Я легонько толкнула его в плечо и поцеловала в губы.
Шеймас вывел свейх из ангара и, приземлив его за воротами, позволил мне сесть за панель управления. Напомнив мне инструкцию по управлению машиной, он откинул спинку своего кресла и удобно улегся в него. Разволновавшись от предстоящего полета, я поглубже вдохнула и аккуратно подняла свейх над землей. Задав необходимую скорость и высоту, направила его в сторону полей, над которыми вздымалась пыль.
Техника, похожая на луноходы, вспахивала, удобряла и засеивала землю. Рабочие, разделившись на кучки, занимались прокладкой оросительных каналов. Жизнь здесь забурлила, что не могло не радовать. Пролетая над пашнями, я вытягивала шею, чтобы получше все разглядеть, и светилась довольной улыбкой. Рядом, скрестив руки на груди, мирно похрапывал Шеймас. Я не стала будить его, понимая, как он устал. Он совсем не жалел себя, работая с утра до ночи и без выходных. На днях он признался, что восстановление замка — его долг. Я видела, как ему стыдно за то, во что он превратил наследство отца. Пусть он не признавался в этом в силу своего упрямства, но это читалось в его глазах.
