Дорога эта не была ни удобна, не безопасна. Из-за петель Белой Змеи длина пути увеличивалась почти вшестеро. Скалистые берега берегли от песчаных тварей и зыбучих песков, на и сами были опасны: бывали случаи, когда буйные ветры сдували в ущелье реки целые караваны.
Степняки называли озеро просто Озером — потому что оно было единственным в Степи, южане — Лунным Яблоком, из-за его формы и белесоватой воды, которую приносили Шесть Братьев Белой Змеи — шесть рек, чьи воды текли от снежников непроходимых горных хребтов, опекающих северное полукружье Степи. Реки, стекающие с отрогов Южного полукружья, впадала в Белую Змею, которая нашла единственный проход сквозь горы из Степи в Южное море.
В устье Белой Змеи на обширном скалистом острове обосновался вольный город-порт Дерзкий, всю свою историю бывший приютом всяческих разбойников и отщепенцев Южных и Северных морей. Единственный порт, через который можно было доставлять товары в Степь и из Степи. Город-государство пиратов, разбойников, работорговцев и китобоев.
Вход в Степь закрывали две древних крепости: Пика Восхода и Пика Заката. Циклопические черные стены и башни опекали проходы в глубь Степи по берегам Змеи. По Змее подняться вверх смог бы только бог, скачущий по порогам. Людям это было не под силу.
Пики, стоящие по берегам реки, были похожи на горные утесы, но были рукотворны. Они и Запоры, охраняющие вход и выход из Северного Прохода, были единственными известными каменными строениями Степных Волков, или Детей Седого Волка, как они называли сами себя.
Империя многократно штурмовала стены Запоров, смело и изощренно, но кроваво и безуспешно. Империя пыталась подмять под себя вольный город-порт — но тут на помощь пришли Халифаты, выставив флот, пристыдивший имперский.
Степь костью в горле торчала у Империи.
Дерзкий был ближайшим портом к берегам Халифатов и Архипелагов. Дерзкий был единственным незамерзающим портом северного материка. Плавание мимо Дерзкого к ближайшему порту Империи хоть на закатном, хоть на восходном берегу занимало вчетверо больше времени. Скалистые берега материка и неприступные горные хребты не оставляли иного выбора.
Сотрудничество со Степными Волками открывало южным купцам фантастические возможности, заставлявшее их имперских коллег исходить желчью.
Высадиться в Дерзком, пройти со своими товарами через Степь, заплатив проводникам, расторговаться на Ярмарке У Ворот и, на обратном пути, набрать имперских рабынь на Озерной или Круглой ярмарке — это маршрут приносил невероятные прибыли, а обернуться при удаче можно было за один сезон.
Сундук специй и сундук тонких стеклянных изделий на Север, десяток со вкусом и удачей купленных девственниц на Юг — и прибыль от продажи каждой при удаче могла десятикратно перекрыть все расходы. При этом Степь полностью зависела от привозного продовольствия — поэтому успешно поднять прибыль тароватый купец мог и на обычном зерне. Просто Клондайк, страна счастливых возможностей.
А вот любому гражданину Империи вход в Степь был невозможен. Только рабский ошейник или смерть. Если с купеческим караваном южан пытался проникнуть в Степь имперский шпион, степняки вырезали весь караван. Зная это, южане сами беспокоились о «чистоте рядов». Но история человеческой жадности не знает перерывов и не проходило года, чтоб один-два каравана не исчезли в Степи бесследно.
Имперским купцам приходилось свои товары отдавать южанам на их условиях на Ярмарке Прохода или с риском самим идти к южным берегам кружным путем. В Дерзкий корабль под имперским флагом мог попасть только в качестве приза.
Ни Халифатам, ни Архипелагам не нужна была база имперского флота в Южных морях, не нужны были свободно плавающие имперские купцы. Поэтому снова и снова, когда Империя шла воевать степь через Проход или пыталась штурмовать Дерзкий — степняки и пираты получали щедрую помощь.
Южане с удовольствием бы обошлись без «прокладки» в виде своих степных «союзников» но, увы, проще было мечтать о том, чтобы подчинить Империю, чем подчинить Степь.
Степные Волки были подлинными властелинами Степи — им подчинялись и твари, и песчаные бури, и даже призраки умерших, которых поглотила Степь.
Южане знали это не понаслышке.
Степные проводники и степные маги в своих землях творили чудеса буквально мановением пальца. А за пределы собственных земель и не стремились.
За исключением Империи, которой с удовольствием и выгодой мстили за геноцид и изгнание.
* * *
Идти к клановому шатру было довольно далеко — две тысячи двести одиннадцать шагов. Но обычно Ирме приходилось считать шаги в обратном направлении: от шатра в клетку. Иногда их было больше, иногда — меньше. В зависимости от того, насколько дрожали и подгибались ноги.
Ирма гордилась, что отец учил ее так же, как и братьев. И сражаться, и читать, и писать. Разве может быть, чтоб женщина из семьи сотника не могла посчитать солдат, определить сколько надо пищи и фуража? Теперь она в плену считала шаги от клетки до торгового помоста, от клетки до подъемника, от подъемника до рабочего навеса.
* * *
Первый раз она попала в клановый шатер в первый же день торгов, став причиной скандала.
Выставленная впервые перед своей клеткой и прикованная к решетке цепью от правого запястья, Ирма запаниковала. В караване нагота в конце концов стала восприниматься как нечто само собой разумеющееся: множество голых рабынь и привычные уже охранники. Но здесь…
От клетки к клетке двигалась пестрая и шумная толпа южных купцов. Чаще всего впереди двигался сам купец, чье богатство кричало о себе яркостью наряда и количеством украшений. За патроном следовали писцы и приказчики. Эти пестрые галдящие стайки осматривали товар, выставленный перед аукционом. Опытные торговцы стремились сами составить впечатление о каждой рабыне, предназначенной к аукциону, определить для себя потолок торга. Собственно, для этого товар и выставлялся заранее.
Когда Ирму окружила такая группа, она сначала покраснела, потом побагровела, побурела и… как сказали бы в нашем веке, «у нее перегорели предохранители» и «она зависла». Соответственно, когда выставленная рабыня проигнорировала команду «Покажи!», купец приказал своим слугам раздвинуть ей ноги силой. Тут ее перекрыло окончательно и она стала брыкаться так, что голой пяткой заехала в бороду уважаемому купцу, а одному из его приказчиков сломала нос.
Купец пришел в ярость, потребовал наказать буйную рабыню и взять штраф с хозяина, выставившего на торги «необъезженную тварь». (Потом, когда осмотр все же был совершен, оглашая претензию торговому старшине, купец сменил «необъезженную тварь» на «буйное животное»).
Вот к торговому старшине и привели Ирму первый раз в шатер.
Там Ирма снова увидела своего Врага и своего Господина — того, кто пленил ее, заковал в ошейник, клеймил и выставил на торги.
Того, кто бросил ее лицом в придорожную пыль и надругался над ней прямо на месте скоротечной схватки, взяв ее, связанную и взнузданную в кругу радующихся соплеменников. Даже не взял, а покрыл как зверь самку.
И того, кто подчинил ее, пробудил в ней рабыню и заставил капитулировать перед проснувшейся рабской сущностью все то, что она считала своим «Я».
Того, кого ненавидела гордая Ирма, и страстно желала рабыня по кличке «Минджа».
Мелькнувшая в единый миг череда воспоминаний заставила Ирму задрожать…
Ирма попадает в плен
14 день 1 месяца весны (5 месяца года) 2009 г. Я.
Империя, Южные Провинции
Весна только вступила в свое права, и свежая зелень блистала изумрудом. В этот день Ирма улучила возможность сбежать в лес. Ей не впервой было отправляться в лес в одиночку.
После того, как отца перевели со Южного приграничья в учебное подразделение, они все изрядно расслабились. Здесь, вдали от границы, где стоял учебный офицерский полк, на много дней пути годами не слыхали ни о местных разбойниках, ни о набегах степных работорговцев.
