— Ты звал меня? — обращаюсь к ним, смотря в спину.
Он зовёт меня жестом руки, и я подхожу к нему. Встаю рядом и вижу, что он держит бокал с коньяком. Предлагает мне, но я отказываюсь, направив своё внимание на лабиринт. С этого ракурса он особенно прекрасен.
— Завтра с утра вы вылетаете частным рейсом, — произносит, сделав глоток.
— Хорошо, — с трудом вырываю из себя.
Ком разрастается в горле, во рту будто разбиваются десятки стёкол и разрезают десна, а сердце бьётся в такой истерике, что, кажется, сейчас точно разорвёт грудную клетку.
Сама не осознаю того, что пячусь назад от него. Оба тяжело дышим, смотря друг другу в глаза. В его взгляде вспыхивает пламя страсти. И я млею. Медленно разлагаюсь.
— Я пойду, — выдавливаю из себя, больше всего желая, чтобы он попросил остаться.
Разворачиваюсь, но он хватает меня за талию и притягивает к себе.
— Во-первых, ты расскажешь дочери, кто её отец. Не имеешь право лишать её родителя, — прижимает ближе, сжав пальцы настолько сильно, что я вскрикиваю, не сдержавшись от боли.
— А во-вторых? — хочу поскорее сойти с темы отцовства Арианы.
— Этой ночью ты останешься со мной, — не просит, лишь ставит перед фактом.
Его слова кружат голову, я еле стою на ногах от внезапно охватившей меня эйфории. Отношения с Роландом, как американские горки — ты только успеваешь перевести дыхание, как вдруг тебя охватывает буря новых острых ощущений.
— Меня ждёт дочь, — стараюсь скрыть сожаление.
— Лайла останется с ней, — говорит, прежде чем его губы обрушиваются на мои.
Он запускает руку под пеньюар, скользит по моей коже вверх, свободной рукой берет один конец пояса халата, тянет его вниз, тот раскрывается и скользит с моих плеч.
Во мне температуры — не меньше сорока градусов, — ещё чуть-чуть, и, кажется, я сгорю. Поднимает меня на руки, ловко стягивает с меня нижнее бельё, откидывает в сторону. Я остаюсь в одном лишь шелковом платье.
С глухим рыком, что вырывается из его груди, прижимает меня к холодному, мраморному ограждению балкона. Скользит губами по шее, жадно спускаясь вниз к груди. Обводит языком вокруг соска и втягивает его в рот.
Я мертвой хваткой цепляюсь пальцами за перила балкона, боюсь упасть от наслаждения, что кружит голову. Закрываю глаза, покидаю землю, полностью отдавшись в его власть. Во власть собственных чувств.
— Ненавижу тебя, — выдыхает в шею, врываясь в моё тело резким толчком.
— Я ненавижу тебя сильнее, — шепчу в ответ, обвивая его ногами.
Вслед за этим признанием, мы утопаем друг в друге.
Что ж, ненависть — одновременно одна из самых горьких и прекрасных форм любви к нему.
Внизу раздаются голоса, вероятно, что кто-то вышел подышать воздухом перед сном.
Они отрезвляют нас, но всего на пару секунд. Не отрываясь друг от друга, мы перемещаемся в спальню.
Эта ночь напоминает мне другую. Тогда мы тоже прощались, как мне казалось, навсегда. Но что у нас и может быть с Роландом навсегда, так это незримая связь, которой неподвластно ни время, ни какие другие испытания, которым подвергали её мы и судьба.
В сумеречной тишине, лёжа на полу и смотря через открытые двери на небо, где виднелась луна, я кладу голову на плечо Роланда и вслушиваюсь в неё. Я слышу пение птиц, стрекотание кузнечиков, наше дыхание и стук сердец. Волшебная мелодия, которую бы поставить на повтор и слушать, когда станет совсем плохо.
— Роланд, — шепчу, не найдя в себе силы говорить громче, — Как ты думаешь, мы были бы вместе, если бы тогда никого не убили, и жизнь продолжала идти своим чередом?
Не знаю, что мне даст его ответ. Но, порой, я задумываюсь, как бы сложилась наша жизнь, если бы не роковой случай. И как только я представляла, как бы Роланд мог любить и возносить меня, я сходила с ума от ревности и злости. Потому что понимала, что прежней мне не стать, и не получить мне тех чувств, которые получала в детстве.
Он молчит какое-то время, и я успеваю пожалеть о заданном вопросе. Не стоило поддаваться обстановке и спрашивать об откровенном.
— Нет, не были бы, — обескураживает меня своим заявлением.
Я привстаю и вопросительно смотрю на него, а он продолжает лежать, закинув одну руку себе под голову.
— Ты бы не сумела принять меня тем, кем я стал. Старалась бы изменить, сделать лучше и добрее. Я бы злился, думал, что не достоин тебя, срывался и ревновал. В итоге, мы бы разошлись по разным сторонам.
— Я думала, ты ищешь такую, как она.
— Когда это я кого-то искал? — слышу смешок из его уст.
— Ну я не слышала никогда, чтобы ты состоял в серьёзных отношениях. И когда узнала про Ариану, решила, что ты ищешь подобие её.
— Скажу тебе только одно, строптивая. Останься ты той, кем была в моей памяти, я бы относился к тебе, как к родной сестре.
— Но я стала…
— Ты стала редкостной с*кой, — перебивает меня, — Которую всегда хочется убить, — приподнимается и нависает надо мной.
— Но, вместо этого, ты постоянно меня раздеваешь.
Вижу, как искры загораются в его глазах, и удовлетворенная расплываюсь в улыбке, предвкушая продолжения ночи.
Он ничего больше не говорит, целует и вновь уносит нас за пределы этой комнаты и галактики.
Выспаться мне не удаётся. Роланд будит меня через пару часов после того, как мы засыпаем, и говорит, чтобы я шла собирать дорожную сумку. Без лишних слов накидываю на себя платье и ухожу. Всё между нами было настолько прекрасно, что я боюсь издать хоть какой-нибудь звук, способный потревожить и испортить. Тихо вхожу в комнату, Ариана с Лайлой, обнявшись, безмятежно спят, и я решаю пока их не будить. Оказавшись в гардеробной, начинаю складывать нашу с дочерью одежду. И когда замечаю на одной из полок мужской парфюмерный флакон, откладываю вещи в сторону, подхожу к нему, слушаю запах и блаженно вздыхаю, понимая, что это тот самый аромат, от которого у меня всегда подкашивались колени. Не раздумывая, бросаю духи себе в сумку, наплевав, что подумает или скажет Роланд, когда обнаружит пропажу. Я хочу пахнуть им даже тогда, когда его уже не будет рядом. Моя кожа нуждается в этом аромате, как легкие нуждаются в кислороде.
Слышу шорох, доносящийся из комнаты, и выхожу из гардеробной, чтобы посмотреть, что происходит. Вижу Роланда, который заносит в спальню пакеты и коробки с подарками, а следом за ним появляется и молодая девушка, держащая в руках огромный букет из шаров.
— Ты серьёзно? — не могу скрыть радостных нот в голосе. — Это всё Ариане? — наблюдаю за тем, как он тихо старается все разложить напротив кровати, а девушка украшает комнату шарами.
— А ты хотела, чтобы тебе? — спрашивает саркастично, подняв на меня взгляд.
Отрицательно качаю головой в ответ.
— Ариана потеряет дар речи от счастья. Спасибо тебе.
— Надеюсь, — бросает взгляд на сестру и дочь, и я замечаю, как уголки его губ невольно тянутся вверх, но он быстро берёт себя в руки.
Тут в комнату входят двое мужчин, и я еле сдерживаюсь, чтобы не заговорить в полный голос от шока.
— Как, по-твоему, мы увезем все это — спрашиваю, смотря на плюшевого дракона ростом чуть ниже меня.
Роланд игнорирует мои слова. Выходит вместе со всеми в коридор, я следую за ними. Он пожимает руки мужчинам, расплачивается с девушкой и, когда они уходят, достаёт из внутреннего кармана куртки что-то очень знакомое.
— А это тебе, — он протягивает до боли родную мне книгу.
Принимаю и открываю ее. Вижу своё старое послание Роланду: «Ты спрашивал, как я сумею подарить тебе сказку, так вот, эта книга и есть мой тебе ответ.» и вложенную рядом фотографию. Только теперь на ней был изображен не улыбающийся Роланд, а я — маленькая и хрупкая, лежащая на траве и смеющаяся, прячу лицо от камеры.
— Это ведь мой подарок тебе. Зачем?
— Ты помнишь, как подарила её мне?
Я помнила. Это случилось после ситуации в лесу. Отец собрал всех друзей, чтобы попрощаться с семьей Рената перед их отъездом. Когда во дворе стемнело, и все были заняты друг другом, я позвала Роланда в дом. Мы прошли с ним в мою комнату, Роланд по-хозяйски сел на мою кровать и спросил, что случилось, зачем я привела его в свою комнату. Я достала из комода обернутую в подарочный пакет книгу и протянула ему:
