Одна ее половина не хотела мириться с тем, что Линкольн Кориэлл, с его ковбойской простотой, был причиной ее душевного возрождения.
Другая ее половина безоговорочно признавала, что он был поразительно проницательным и видел ее насквозь, что было не совсем приятно.
Господи, как он, наверно, ее презирал! Хоть тогда она была растрепанной и во рту были пластинки, но в ней было столько доброго и хорошего. Как это он сказал? Она "одна стоила тысячи женщин".
Тот факт, что она ему немного нравится, давал Мэдди надежду. И в конечном счете именно он придал ей сил и смелости вернуться обратно под навес и вновь увидеть его.
- Если хочешь, можешь переодеться во что-нибудь сухое, - раздался из темноты его низкий голос. - Уже поздно. Пора спать.
Тело ее зудело от мокрой одежды, она замерзла и начала дрожать. Некоторое время спустя она все же приблизилась к огню, пересиливая страх и дрожь.
Когда она подобралась ближе, то не осмелилась поднять глаза и взглянуть на Линка. Собака приветственно завиляла хвостом, но Мэдди была слишком вымотана, чтобы заниматься еще и ею. Мэдди сняла грязные ботинки и, оставив их рядом с навесом, зашла под него.
Мэдди замерзла настолько, что даже не задумывалась о том, что Линк был совсем рядом, когда она переодевалась. Хотя он и отвернулся, чтобы обеспечить ей какое-то уединение, но то, что ей в его присутствии пришлось снять с себя все и полностью переодеться, вселило в душу довольно странное чувство. Это одновременно завораживало, пугало и возбуждало.
"Некрасивых детей не бывает, Мэдди. Бывают родители с черствыми сердцами, но некрасивых детей не бывает". Человек, который верил в это, мог запросто свести с ума женщину. Линк вдобавок был добрым (несмотря на то что иногда говорил гадости), человеком, которому можно доверять.
Что-то в душе у Мэдди расслабилось и согрело ее совсем чуть-чуть. Вновь в ней затеплился огонек надежды, но она старалась не дать ему разгореться. Надежда была опасной вещью, всегда ею была и будет. Особенно когда это касалось отношений Мэдди и Линка, но то, что она чувствовала к Линку, было слишком сильным, чтобы перебороть его. Единственное, на что она могла надеяться, так это на то, что он ничего не узнает. Она переживет это в одиночку.
У Мэдди не было сил заниматься своими ногами. Когда Линк предложил помощь, она тихо отказалась и немного расстроилась, когда он не стал настаивать.
В эту третью ночь она вновь лежала с ним рядом на своей стороне "постели", отвернувшись в сторону. Но в этот раз, когда он накрывал ее одеялом и слегка коснулся ее запястья, то на мгновение приблизился к ней.
Мэдди почувствовала тепло его тела. Она попыталась отодвинуться, но его сильная рука придвинула ее еще ближе. Волна возбуждения и желания накрыла Мэдди.
- Попробуй поспать, дорогая. - Голос Линка звучал слишком нежно. Сердце Мэдди забилось сильнее прежнего.
Может, Линк вовсе ее и не ненавидел. Может, он был готов дать ей шанс. Но она не знала, воспользоваться ли им, но в конце концов все же решилась попытать счастья.
Собака осторожно забралась на одеяло и, немного покрутившись, улеглась в ногах.
Тепло его тела наконец заставило Мэдди перестать дрожать. Это было просто блаженством - лежать рядом с Линком, в его крепких объятиях, и слушать его дыхание.
Мэдди вглядывалась в пламя костра и размышляла о своей жизни, вспоминала о Кейтлин, пока не задремала.
- Веди себя прилично!
Этот приказ Линка был твердым и заставил Мэдди проснуться. Открыв глаза, она увидела солнечный свет. Собака начала подвывать, но Линк, шикнув на нее, велел ей замолчать. Оказалось, Линк обращался к собаке, а совсем не к ней. Мэдди закуталась в одеяло и вновь уснула.
Некоторое время спустя она почувствовала руку Линка на своем плече.
- Завтрак готов, мисс Мэдди.
"Мисс Мэдди". Уважительно, но холодно. Очень холодно прозвучало.
Она ощутила пустоту внутри и только потом вспомнила все события прошедшей ночи. А когда вспомнила, ей захотелось накрыться одеялом с головой и проспать так пару недель.
Но Линк ждал, когда она встанет, и ей пришлось забыть о своих чувствах и удовлетворить его простую просьбу.
Мэдди села и потянулась за ботинками. Большая часть грязи, должно быть, отвалилась или ее соскребли, потому что вчера ночью, когда она их снимала, они были жутко тяжелыми. Ее взгляд, скользнув по зайцу, который жарился на костре, остановился на Линке. Он ворочал самодельный вертел. Собака сидела совсем рядом с ним и следила за каждым его движением.
- Спасибо за обувь, - сказала Мэдди нерешительно и тут же смутилась, ведь ей никогда не приходилось благодарить кого-либо. Но прозвучало это совсем обыденно, и она успокоилась.
Линк повернул голову, и его темные глаза остановились на ее лице.
- Тебе лучше?
Взгляд пронзил ее насквозь. Казалось, он читает ее мысли и знает все, что она скрывает от остального мира. Ему удавалось поселить в ней сомнение и беспокойство, как никому другому - Все в порядке.
Это была лишь отговорка. Но что она могла еще сказать? "Я чувствую себя ужасно, потому что стала такой стервой?" "Все в порядке" звучало гораздо лучше. Она пережила прошлую ночь, и это было уже немало. Так что она могла позволить себе сказать, что с ней все в порядке.
- Вместо рыбы сегодня на завтрак заяц, - с легкой ухмылкой произнес Линк. - Да, и неплохо было бы покормить нашу Скитер.
Собака как будто узнала свое имя и, присев на задние лапы, передними начала довольно забавно выпрашивать еду, что вызвало мягкую улыбку у Мэдди.
- Я подумал, что ее все равно как-то надо звать, - сказал Линк. - И еще, если ты не заметила, будь поосторожнее, у нее блохи.
Только этого Мэдди и не хватало. Теперь она могла думать только о том, как, наверно, страдает от блох эта маленькая собачка.
- Как ты думаешь, если ее помыть чем-нибудь из моей косметички, это поможет ей избавиться от них? - спросила Мэдди. Линк взглянул на ее косметичку.
- Даже не думай об этом. Во-первых, вода слишком холодная для нее, а во-вторых, нам нечем ее высушить, и она может замерзнуть. Такие собаки, как она, очень хрупкие.
Мэдди не могла поверить, что их разговор тек совсем непринужденно. Она хотела в этом усомниться, но это значило опять впасть в отчаяние. А в сердце совсем не было отчаяния. И сейчас ей было так хорошо, что она не сомневалась: отчаяния больше никогда не будет в ее жизни.
Завороженная их разговором и трюками собаки, она решила все же обуться. Завязав шнурки, она встала.
Ноги уже не так болели, и это немного ее приободрило. Пора прогуляться. И она сама себе улыбнулась.
Поднимаясь вверх по ручью, она осмотрелась вокруг, чтобы найти уединенное место. Непонятный легкий шорох за спиной заставил ее оглянуться, и она увидела Скитер, гордо шагающую за ней в качестве охранника. А может, она просто шла за компанию. Это заставило Мэдди вновь улыбнуться.
Скитер оказалась бесстыжей попрошайкой. Жалобный взгляд ее темных глаз действовал безотказно. Казалось, она вот-вот скажет: "Я так проголодалась, вы ведь не откажете бедной собачке?". И в конце концов она съела мяса больше, чем Мэдди с Линком вместе.
Собрав вещи и загасив костер, как обычно, они двинулись в путь.
Мэдди пыталась не думать о безнадежности очередного похода. Сегодня она собиралась даже получить от него удовольствие. После вчерашнего дождя земля была сырой, а в воздухе пахло свежестью.
Ноги се уже окрепли, и она чувствовала себя гораздо увереннее, шагая по тропинке.
В душе Мэдди все еще сожалела о многом, но вместе с тем внутри нее поселилось странное умиротворение. Казалось, что бороться уже не нужно и нет нужды быть каждое мгновение начеку, чтобы обезопасить себя. То, что она потеряла шанс увидеться с матерью, действительно расстраивало ее, но она не хотела терзать себя переживаниями. Вместо этого она думала о людях, которых обидела своим поведением или резким словом.
Она думала о своем водителе Джоне, кухарке Эсмсральде и горничной Шарлин. Странно, что Джон не врезался в столб и не убил тем самым свою хозяйку, Эсмеральда не накормила мухоморами, а Шарлин не убила пуховкой для вытирания пыли!
Боясь подпустить к себе слишком близко, не желая, чтобы к ней лезли в душу, Мэдди была резка и надменна с каждым из них.
Теперь ей было так стыдно за свое поведение, что она потратила пол-утра, чтобы придумать способ извиниться перед ними. Потом она начала припоминать всех, кого успела обидеть за последние годы. Ее стилист-парикмахер, клерк в Нейман-Маркусе, официант, обслуживающий ее столик в ее любимом ресторане. Казалось, никто не в силах угодить ей, а она всегда была грубой и капризной. Количество людей, перед которыми ей нужно было извиниться, приближалось к тысяче.
И тогда она подумала о Кейтлин. Кейтлин ее двоюродная сестра, ее старшая и лучшая подруга. Мэдди подумала о Бо и его смерти и вдруг поняла, что Кейтлин, как бы она ни недолюбливала его, никогда не смогла бы сделать ему ничего плохого.
