- Валера, - предупредила, как будто позвала, Маша. Шея затекла от силы его руки, но не это ее волновало. - Лежи спокойно.
Он снова утопил ее лицо в подушку, прижался щекой к волосам. Он тщетно пытался взять себя в руки. Его лихорадило от страсти. Только обещание не идти против ее воли да заживающие переломы удерживали его. И боязнь, что он не сможет довести дело до конца.
- Маш, знаешь, что я хочу?
- Что?
Она повернула голову набок, ее губы коснулись его шеи там, где она переходила в плечо.
- Ребенка, - тихо прошептал Валера и замолчал в ожидании Машиной реакции. Маша тоже молчала, и он продолжил:
- Девочку. Красивую милую баловницу. Я б ее холил, играл с ней, жалел, когда она плачет. И чтоб она меня любила. И была похожа на тебя.
Маша долго молчала и наконец предрекла:
- Девочка должна походить на отца, тогда она будет счастлива.
- Тогда две девочки, - коротко хохотнул Валера.
- Что, сейчас? Не получится, - приняла шутливый тон Маша.
Валера затронул слишком больную для нее тему, а она, смакуя радость и покой настоящего момента, боялась загадывать на будущее.
Валера тоже чувствовал себя не лучшим образом. Опасность утратить мужские способности стала навязчивой мыслью, а после разговора с Леной, после того, как он увидел ее, Валера содрогался при мысли, что его любовь никогда не принесет плоды. И эта скрытая боязнь заставила его сказать вслух о ставшем заветным желании. Поэтому когда Маша ответила шуткой, Валера мысленно возблагодарил ее и принял тон ее голоса:
- У нас есть время.., до одиннадцати.
- А мне говорили, что детей вынашивают девять месяцев.
- Но должна быть точка отсчета? - с хитрецой настаивал он. - Чем плох этот день?
- Тем, что, пока я тебя размотаю, пройдут все желания.
Валера пристально посмотрел Маше в глаза:
- А они у тебя есть?
- Подумай о том, что у твоих детей должен быть здоровый отец.
Опять она ушла от ответа и невольно натолкнула его на больной вопрос, с которым он так старался разделаться. Будет ли он отцом когда-нибудь?
За дверью послышались голоса, в коридоре кто-то спорил. Маша оттолкнулась, чтобы выпрямиться, но Валера не пустил ее.
- Сюда идут.
- Это не к нам, - решительно ответил он. Маша пыталась выскользнуть из его рук.
- Валера, ты сломаешь мне шею, - пригрозила она. - Отпусти, дай передохнуть.
Он нехотя расслабил руки, не удерживая, но и не отпуская. После некоторых усилий Маша села и потянулась, разминая затекшие мышцы спины. Грудь выпятилась небольшими полусферами, и в Валере вновь заговорила коварная плоть.
- Сделай так еще раз. - Несмотря на невозможность сделать с Машей все, что он хочет, Валера радовался реакции своего тела - значит, не все еще потеряно.
- Как?
- Так! - Он значительно вперил взгляд на ее грудь. Маша покраснела, но захихикала вместе с Валерой.
Дверь в палату открылась, и она едва успела перескочить с кровати на стул, однако Валера крепко держал ее за руку.
- Привет, Валерик! - раздался с порога звонкий голос.
Маша не обернулась, борясь с горящим румянцем на щеках и моля Бога хоть на минуту задержать визитершу за ее спиной. Красные от недавних слез глаза тоже не украшали ее лицо.
Валера тревожно посмотрел на Машу и перевел взгляд на посетительницу. В этот момент он меньше всего ожидал увидеть здесь Наташу.
- Прекрасно устроился. - Наташа обвела взглядом комнату, указала на пустующие койки. - И здесь для тебя персональный сервис.
Она подошла к Валере, склонилась для поцелуя, он устало или обиженно отвернулся. Но Наташа не растерялась, она привыкла быть с Валерой инициатором - иначе как сдвинуть с места этих тупых мужчин? Сочными алыми губами она надолго приложилась к его губам. Когда Валера отвернулся снова, ускользая от ее поцелуя - хватит! - Наташа выпрямилась и посмотрела на бледную, с распахнутыми зелеными глазами Машу.
- Здравствуйте! - ослепительно улыбнулась она, будто ничего не произошло.
- Здравствуйте, - тихо повторила потерянная Маша. Наташа не слышала ее. Оглянувшись в поисках стула и не найдя его, она села на край кровати и оптимистично заговорила:
- Хорошо здесь, тихо. Никто не дергает, не то что у меня в салоне.
- Не назвал бы это место домом отдыха, - сухо ответил Валера. - Как ты решила зайти?
- Я ничего не знала. - Наташа гордо вскинула голову, оскорбленная вопросом. - Мы ведь, - она мельком взглянула на постороннюю, - поспорили в последнюю встречу. Ты очень обидел меня и теперь предъявляешь претензии. Я ждала твоих извинений, - выразительно закончила Наташа, уверенная в правильности своего поведения и слов.
- Мне не за что извиняться.
- Это ты так считаешь. Впрочем, - смягчила она тон, - ты никогда не просил прощения за то, что я терпела твоих пассий. Только Лиля почему-то звонила мне, а не им. Странно, не правда ли? И что-то не видно здесь толпы твоих бывших поклонниц.
Голос Наташи не был осуждающим, скорее это походило на шутливую свару, чтобы заполнить тишину или растормошить больного. От красивой, безупречно одетой, ухоженной с ног до головы женщины веяло энергией и силой жизни. Ничто не собьет ее с ног. Улыбчивая фортуна сопутствовала своей любимице, прокладывая ей путь во всем, чего бы ни пожелала Наташа, и она легкой уверенной поступью шагала по жизни и бодро жонглировала интимными прегрешениями своего жениха.
Валера же, наоборот, говорил медленно, равнодушно, как будто делал одолжение поддержанием беседы. Его упреки звучали вяло и безжизненно, только пальцы крепче сжимали кисть Маши, и вовсе безмолвствующей.
- Сестра говорила, что звонила, хотя я и не просил. Странно, что ты забыла об обиде.
- Не будь капризным, дорогой, - мило улыбнулась Наташа, - ничего страшного не случилось, ты ведь не умер с голоду...
- Твоими молитвами, - ехидно вставил Валера.
- Я уверена, что тетя Клава кормила не только тебя, но и весь персонал отделения.
- Ты подсчитываешь убытки или радуешься?
- Прекрати паясничать. - Улыбка сошла с Наташиного лица. - И отпусти руку девушки.
Валера повернулся к Маше, еще сильнее сжимая ее запястье и пристально рассматривая свои пальцы на ее руке. Маша резко отвела глаза от измазанного губной помадой мужского лица. Чисто женский атрибут красоты нес в себе что-то непристойное и отвратное. Маше стало стыдно за Валеру, за себя, за цинично-злорадную атмосферу в палате.
- Я пойду, - прошептала она, боясь нарушить тишину. Она встала, но Валера прижал к кровати ее пальцы, и Маше пришлось снова сесть.
- Тебе не надо уходить. Наташа недолго будет здесь.
- Хорош прием! - весело воскликнула Наташа и миролюбиво улыбнулась Маше. Ему нельзя верить. Уж я знаю, какой это ветреник. Он забудет вас, как только увидит очередную юбку. Не знаю, как у меня хватает характера прощать его каждый раз и каждый раз выслушивать чувственные жалобы! - И с наигранной строгостью она обратилась к Валере:
- Не задерживай работника, ее ждут другие больные.
Вот как?! Маша стала пунцовой от возмущения и стыда. Можно было раньше догадаться, кто эта женщина. Значит, такая она - невеста Валеры. Но, глядя на нее. Маша забывала о бестактности и цинизме и невольно соглашалась с тем, что они - оба красивые, уверенные, горделиво-надменные - подходят друг другу. Два человека из одного круга общения, с одинаково большими требованиями к жизни и небрежные с людьми, которых считают ниже себя. Может, Маша и явилась исключением для Валеры, но Наташа - как трудно произнести ее имя! - права: это ненадолго. Его любовь? Но что она? Поэты, о которых так возвышенно и педантично говорил Глеб Станиславович, сравнивали ее с метеоритом. Нет, она больше походит на огонь спички - слишком короткий всполох, а если попытаешься продлить, пальцы обжигает. И в результате остается боль.
Маша дернула на себя руку, но Валера был сильнее.
- Хватит! - разозлился он. - Спасибо, что проведала.
- Что с тобой? - удивилась Наташа. - Я пошутила, а ты злишься. И отпусти девушку, смотри: она уже плачет от боли.
Маша выкручивала руку, освобождаясь от цепких пальцев.
- Маша! - Валера взглядом продолжил просьбу остаться, он слегка разжал пальцы, но не выпускал ее руки.
- У вас.., лицо в помаде.
- Черт! - взбесился Валера, уничтожая глазами Наташу. Он отпустил Машу и стал рьяно тереть ладонью губы и щеки.
Маша взяла сумочку и встала.
- До свидания, - обратилась она к Наташе и, не взглянув на Валеру, пошла к двери.
- Маша! - Валера приподнял голову в надежде остановить ее.
Она обернулась, на миг замерла; в навернувшихся на глаза слезах переливались отчаяние и боль, тоска и безысходность.
- Маша, подожди, - попросил Валера. - Останься, я не все сказал тебе.
- Я уже знаю.
- Маша!..
Она медленно перевела взгляд на далекую-далекую точку за окном, задумалась о чем-то своем, глаза высохли и стали пустыми.
- Графиня утонула, - прошептала она и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
