— Армбрюстер говорил, что сегодня днем миссис Меррит из больницы выписывается. Она тоже будет присутствовать при разговоре, так что вряд ли у него на уме что-либо дурное. — Йенси обернулся к Барри. — Думаю, ты хоть сейчас готова в бой?
— Абсолютно.
— Когда и где? — резко спросил Грэй.
— У сенатора дома. В восемь.
Ровно в восемь часов Барри позвонила в дверь. Появился агент Секретной службы, который вежливо попросил ее сумочку для осмотра. Обыскал, вернул Барри и прозондировал девушку переносным детектором металлов.
Сенатор Армбрюстер с радостными возгласами вышел ей навстречу. Стиснув ее ладонь обеими руками, он экспансивно воскликнул:
— Надеюсь, что на сегодняшний вечер мы можем забыть все наши недоразумения, мисс Трэвис. Я уже переговорил с вашим бывшим начальником на телевидении. Из уважения ко мне он согласился вернуть вас в штат сотрудников. Так что любимая работа снова в ваших руках.
— Спасибо, сенатор, но я больше не хочу там работать. Особенно когда меня устраивают туда по блату.
Он великодушно улыбнулся.
— Если честно, я вас понимаю. После сегодняшнего интервью вы сможете продать свой материал птицам самого высокого полета.
— Я теряюсь в догадках относительно предмета этого эксклюзивного интервью, которое вы мне пообещали.
— Что ж, не стану больше испытывать ваше терпение.
Сенатор провел ее в очень милую, со вкусом обставленную приемную. В мраморном камине приветливо потрескивали дрова. На диване полулежала Ванесса, одетая в кружевное вечернее платье наподобие туалетов героинь романов викторианской эпохи. Она все еще была под капельницей.
Около камина, опершись рукой на его облицовку, стоял президент Соединенных Штатов.
Кто бы мог предположить, что он окажется здесь! Рядом с домом не было ни вереницы правительственных машин, ни вездесущей охраны. Правда, при входе стояли двое агентов Секретной службы, но те, по ее предположению, охраняли Ванессу. Девушка постаралась скрыть свое беспокойство.
— Здравствуйте, мисс Трэвис.
Она с трудом оторвала язык от неба.
— Добрый вечер, мистер президент. — Барри почти не слышала сама себя — слова заглушались стуком ее сердца.
— Привет, Барри. Барри кивнула Ванессе.
— Миссис Меррит. Та улыбнулась:
— После всего того, что нам вместе с вами довелось вынести, я думаю, ты вправе называть меня Ванессой.
— Спасибо. — Опустившись на стул, придвинутый сенатором, Барри оказалась сидящей напротив них троих, как свидетель на суде. Или как приговоренная к расстрелу перед лицом тюремного гарнизона.
— Ты выглядишь значительно лучше, — улыбнулась Барри Ванессе.
— Я чувствую себя гораздо лучше. Как там Грэй? Барри стрельнула глазами в сторону Меррита, но у него на лице ни один мускул не дрогнул.
— Он шокирован тем, что случилось вчера ночью со Спенсером Мартином.
— И все мы тоже разделяем его чувства, — подхватил Армбрюстер. Его печаль показалась Барри не совсем искренней.
— Грэй передавал тебе большой привет, — сказала Барри Ванессе.
— Как бы я ни старалась, я все равно не смогу сполна отблагодарить вас обоих за то, что вы забрали меня из Табор-Хауса. Останься я там под наблюдением Джорджа, я бы непременно умерла.
Барри захотелось ущипнуть себя. Это что. Страна Чудес? А она сама — Алиса, которая только что проскользнула сквозь зеркало в антимир? С того самого момента, как она переступила порог дома сенатора Армбрюстера, все шло не так, как она ожидала. Их диалог сродни любой тарабарщине, поскольку пока никакого смысла в нем не было. Ванесса наверняка понимала, что Джордж Аллан в своем стремлении убить ее не мог действовать по собственной инициативе.
Но другой альтернативы Барри не видела и решила продолжать этот дурацкий разговор в том же духе.
— Спасибо, что разъяснили ситуацию с обвинением в похищении с целью выкупа.
— За это недоразумение кое с кого как следует спросят.
Вот как просто Ванесса представляла себе все дело!
Сенатор Армбрюстер, предложив Барри выпить, прервал наступившую паузу.
— Что вы предпочитаете?
— Спасибо, не нужно. На самом деле я бы хотела перейти к делу. Для чего вы меня сюда пригласили?
— Мы, все трое, чувствовали, что обязаны оказать вам эту маленькую услугу, мисс Трэвис. — По-видимому, сенатор был назначен сегодня ведущим этого мероприятия.
После приветствия Меррит еще не сказал ни слова, но она постоянно ощущала на себе его зловещий взгляд.
— Как я сказал раньше, — продолжил Армбрюстер, — мы хотели бы разъяснить это досадное недоразумение, будь оно неладно! Чтобы устранить все возможные недомолвки и взаимные претензии между нами, мы протягиваем оливковую ветвь, которую олицетворяет собой эксклюзивный газетный материал.
— Какой материал?
Армбрюстер кивнул Дэвиду, тот посмотрел на Ванессу, потом на Барри и сказал:
— Мы с Ванессой разводимся.
Барри чуть рот не раскрыла от удивления, впрочем, ей полагалось только слушать. Армбрюстер продолжил объяснение:
— Далтон Нили сделает заявление для прессы завтра в полдень, хотя он еще не знает об этом. Нили зачитает вот это мое письмо к американскому народу. Я даю вам предварительную копию. — Он вынул из внутреннего кармана пиджака конверт и передал его Барри.
— Я могу прочитать его прямо сейчас? Он кивнул. Девушка раскрыла конверт и вынула оттуда два листа бумаги с печатью президента. Пропустив слащавое вступление, она наконец добралась до сути и начала читать вслух:
— «Смерть сына произвела на нас с миссис Меррит ужасное впечатление. Необходимость продолжать выполнение своих обязанностей также внесла свою лепту в ее несчастье. Ни один из нас не винит друг друга в расторжении брака, каждый понимает меру своей вины, хотя я должен принять на себя большую часть ответственности. Бессчетное число раз, будучи президентом, я не сумел стать внимательным мужем. Ванесса — очень бескорыстная женщина. Никто другой не выдержал бы так много и так долго, как она. Я и сейчас не испытываю никаких других чувств по отношению к Ванессе Армбрюстер Меррит, кроме восхищения и любви».
Барри дочитала и подняла голову. Картинку, которую она увидела, вполне можно было бы заменить тремя официальными портретами. Все трое застыли в абсолютном, нескончаемом умилении.
Она вернулась к письму:
— «Мы, Ванесса и я, понимаем, что вы, люди Америки, будете также разочарованы и опечалены таким ходом событий, но никто из нас не защищен от подобной дилеммы, с которой сталкиваются миллионы семей в мировом сообществе. Мы только просим вас не делать скоропалительных резких суждений, а также по достоинству оценить степень честности, с которой мы приняли это нелегкое решение.
