Следуя примеру тестя и отца сенатора Армбрюстера, Ванесса и я решили и впредь отдавать себя государственной службе. Мы готовы исполнять свои обязанности на любом посту, который вы нам доверите. От себя лично скажу: за все время моего президентства, я так не нуждался в вашей искренней поддержке, как в настоящий момент. Спасибо».
Под письмом стояла подпись: «Дэвид Малькомб Меррит, президент Соединенных Штатов». Барри сложила письмо и сунула его обратно в официальный конверт.
— Очень проникновенное письмо, мистер президент, — произнесла она. А потом добавила:
— И очень мошенническое.
— Как, простите?
Барри набрала в грудь побольше воздуха и мысленно нырнула в воду с высокого трамплина:
— Не очень-то вы удручены этим разводом, мистер президент. Вы чувствуете облегчение. Насколько я понимаю, это часть сделки. Сделки, заключенной с сенатором Армбрюстером и Ванессой.
— Это неслыханно! — возмутился Армбрюстер. — Своей наглостью вы превосходите саму себя, юная леди. Мы вас пригласили сегодня…
— Надеясь, что сможете купить мое молчание, всучив мне материал о разводе в первой семье Америки. Извините, сенатор, покупка не состоится. Сделка отменяется, мистер президент. — Она встала и подошла к дивану, на котором возлежала Ванесса. — Как ты могла согласиться на такое? — сказала она, потрясая конвертом у нее перед глазами. — Ведь он убил твоего ребенка!
— Я вызову Секретную службу.
— Нет, Клет, — Дэвид остановил своего тестя в дверях гостиной — Давайте разберемся. Мисс Трэвис уже очень давно поливает меня грязью. Здесь наверняка не обошлось без Грэя. Итак, настало время выслушать мнение и противоположной стороны. — Он обернулся к Барри. — Я не убивал Роберта Растона Меррита, вы ошибаетесь. Как вам только в голову пришла эта смешная и клеветническая мысль!
— Этой мыслью со мной поделилась Ванесса. События последних дней подтвердили ее правоту.
— Вы сделали неверный вывод из ее слов. В то время она была в состоянии тяжелой депрессии и ясно мыслить не могла.
Барри опустилась на колени и посмотрела на Ванессу в упор:
— Когда ты встретилась со мной тогда, в первый раз, помнишь, разве ты была в состоянии клинической депрессии? Или ты просто боялась? Как на самом-то деле было? Он задушил ребенка своими руками прямо при тебе или ты увидела его стоящим над малышом с подушкой в руке?
— Ребенок умер от СВДС.
Не обращая внимания на президента, Барри схватила Ванессу за руку.
— Ты хочешь, чтобы ему сошло с рук убийство твоего сына и попытка убить тебя?
— Предупреждаю вас, мисс Трэвис, еще одно еловой…
— Твой отец втянул тебя в эту сделку, так ведь? Не он ли предложил своей дочери мирный развод взамен на молчание? Ты знаешь почему?
— Потому что ему известно, что я боюсь, — едва слышно произнесла Ванесса. — Я хочу разорвать свой брак с Дэвидом.
— Тихо, Ванесса! — крикнул Дэвид. — Ни слова больше.
Но Барри чуть ли не умоляла ее:
— Как ты думаешь, почему президент согласился на развод, если это существенно снизит его шансы на переизбрание? Какие доводы нужно было привести, чтобы он согласился развестись с тобой?
Ванесса выглядела совершенно растерянной: она так и впилась в Барри своими огромными голубыми глазами.
— Я… Я не знаю.
— Потому что Клет запугал его тем, что раскроет ужасный секрет, если твой муж скажет «нет».
— Дэвид, давай я вызову Секретную службу, — снова вмешался сенатор.
Перекрывая его голос, Барри опять заговорила:
— Армбрюстер действительно знает, где покоится секрет, Ванесса. И это не просто образное выражение. Армбрюстер действительно знает, где похоронено тело. Тело другого ребенка. Он родился много лет назад у женщины по имени Бекки Старджис. Этот ребенок тоже был нежелателен, и твой муж убил его. А Клет помог ему скрыть это.
Ванесса в ужасе посмотрела на отца.
— Отец! Это правда?
— Конечно, нет! Эта женщина — сумасшедшая! Это всем известно. Ты не должна верить ни единому ее слову.
— На сей раз вам так просто не выпутаться, джентльмены, — заявила Барри. — Даже если вы заткнете мне рот, все равно ничего не получится. Слишком много людей об этом знают. Вам конец.
— А черта с два!
Услышав этот злобный выкрик президента, сотрудники Секретной службы распахнули дверь.
— Мистер президент?
Меррит нетерпеливо махнул рукой.
— Убирайтесь! — выкрикнул он. — Это частный разговор.
— Кто же теперь выполнит за вас грязную работу, мистер президент? — не унималась Барри. — Доктор Аллан пытался покончить с собой, не в силах вынести соучастия в предательстве.
— Он пытался свести счеты с жизнью из-за собственного идиотизма. Этакий Барри Трэвис медицины, совсем свихнулся! Не смог даже по-человечески вышибить себе мозги.
— А как насчет Спенсера Мартина? — продолжила Барри. — Вчера ночью вы убили его, потому что он слишком много знал. Наверняка он тоже находился в детской, когда вы душили ребенка?
— Ты убил Спенса?! — ужаснулась Ванесса. Дэвид бросил на нее ядовитый взгляд, а потом зло процедил:
— Ребенка я не убивал. Сколько можно повторять? Будь здесь Спенс, он бы подтвердил вам. Я его не убивал. Это все она! — воскликнул он, указывая пальцем на Ванессу.
Ванесса вскрикнула от шока и оскорбления.
— Ванесса не убивала своего ребенка, — твердо произнесла Барри. — Так же как и Бекки Старджис своего. Его задушили вы.
— О мой Бог! Мой Бог! — причитала Ванесса.
— Да, именно так и обстояло дело, — кивнула Барри. — Затем он безжалостно избил молодую женщину и из всей этой истории извлек уроки Теперь он действует куда более осмотрительно.
Ванесса еще раз взглянула на Армбрюстера.
— Это правда, отец? Ты знал об этом?
На сенатора было больно смотреть — он стал похож на сдувшуюся шину. Клет с трудом доплелся до стула и тяжело плюхнулся на сиденье. Весь его облик свидетельствовал о тяжести того преступного груза, который камнем давил ему на плечи целых восемнадцать лет.
Ванесса кричала, как в агонии:
— Это правда? О Господи! Почему ты позволил мне выйти за него замуж? Почему поддерживал меня, когда я хотела этого ребенка? — Она разрыдалась. — Я так хотела ребенка! — Она посмотрела на своего мужа, как на воплощение всемирного зла. — Как ты мог убить его? Он был такой беспомощный, такой милый!
Меррит грубо расхохотался:
— Ты просто сентиментальная дура, Ванесса. И сама себя обманываешь. Этот ребенок доводил тебя до безумия, ты же крика его не выносила, была неспособна о нем заботиться, а впрочем, ты никогда ни к чему не была способна. Да и не любила ты его. Эта струя, впрыснутая в тебя Грэем, которую ты сейчас так забавно романтизируешь, оказалась низкопробной. Надо было лучше подмываться. Это спасло бы от беды нас обоих.
