мы? – Спросила Шмеля, который должен был везти меня домой, но почему-то припарковался у какого-то отеля. Его брови уползли куда-то далеко на север, а на языке явно застыл мат, но он почему-то решил сдержаться.
– Я же как только ты села в машину сказал, что Царь ждёт тебя в ресторане отеля. – Кивнул мне в сторону, где были припаркованы две машины царской охраны.
Не помню. Вообще ничего не помню. Все мысли сконцентрировались на том, как не привлекая внимания завтра съездить на кладбище, чтобы ещё раз поговорить с Иваном Николаевичем, а ещё не вызвав подозрений навести справки в больнице, где как бы умерла Кисса. Если со смотрителем всё попроще, то больница в соседнем регионе.
– Зачем?
– Хуй его знает. Он передо мной не отчитывается. – Произнёс с лицом и выражением «сколько можно объяснять одно и то же».
– Ладно, пошли. – Открыла дверь, но Шмель не сдвинулся с места.
– Я тебя здесь подожду. – Буркнул, начав жевать сигарету, которую достал из-за уха.
– Почему? – Я уже привыкла, что Шмель постоянно рядом, и его добровольное желание не идти показалось подозрительным, как и его провинившаяся физиономия.
– Если без подробностей, я в одном из номеров этого отеля отмечал своё последнее освобождение. – Я уставилась на Шмеля, дожидаясь, когда он закончит свою мысль, но с этим у него явно возникли затруднения. – Никуль, ты иди, а я к твоему возвращению попробую найти цензурное объяснение.
– Не торопись, потом как-нибудь расскажешь.
– Никуль, – притормозил меня, когда я собралась выйти, – третьи сутки пошли, как ты надо мной не стебёшься. Я волнуюсь.
– Я аккумулирую.
– А я заебался искать в интернете перевод того, что ты мне говоришь.
Это жестоко и на издевательство похоже, но зато у меня появилось больше времени, чтобы побыть наедине со своими мыслями.
– Какой же ты всё-таки контрадикторный.
– Для тебя какой угодно. – Выкрутился паршивец. – Никуль, давай покатаемся сегодня. Я дом купил, хочу, чтобы ты первая заценила.
Язык не повернулся отказать. Шмель меня так редко о чём-то просит, что даже от мысли попробовать отвертеться от его просьбы стало противно.
– Только если дашь порулить. – Выдвинула свой любимый ультиматум.
– Бля, у меня налика с собой нет, чтобы твои аттракционы на дорогах оплачивать.
– Переведёшь онлайн.
– Никуль, взятки должностным лицам лучше давать наличными, без палева. Заучи это наизусть. – Кивнула. Шмель точно плохого не посоветует. – Иди уже, Царь трапезничать желает.
На входе меня встретила приветливая девушка-администратор, которая каким-то образом без лишних просьб и объяснений сразу поняла, что именно меня нужно проводить в ресторан. Мы прошли через холл, по коридору мимо административных отделов к лифту. Сначала мы поднялись на самый верхний этаж, а затем пешком ещё на этаж вверх по лестнице, оказавшись под стеклянным куполом, где и был накрыт стол. Виктор стоял у края крыши спиной к нам и никак не отреагировал на наше появление. Девушка-администратор быстро удалилась, пожелав нам хорошего вечера, оставив наедине. Виктор некоторое время продолжал стоять неподвижно, то ли рассматривая город за стеклом, то ли что-то обдумывая. Когда он обернулся ещё некоторое время у него был отсутствующий взгляд, который затем резко перевёл на меня.
– Поговорим. – Произнёс, полностью сосредоточившись на мне, серьёзный как никогда.
– Хорошо.
Подошла ближе к столу, Виктор тоже двинулся в его сторону и помог мне сесть, затем расположившись напротив. Тем для разговора у нас не так много, из них насущные – возвращение Кирилла, к которому я не готова, ни я, ни комната, которую должна была подготовить и, из самых свежих, моё состояние в последние дни. Я как могла старалась не вызывать подозрений, но Виктор, даже если я рисую на своём лице радость и счастье, моментально просекает что что-то не так, как сейчас, скользнув взглядом по моему чёрному платью. Похоже он решил сменить обстановку, если выбрал для разговора это место за пределами дома. Ресторан красивый: стеклянный купол, хмурое осеннее небо в тускло просвечивающих сквозь пелену звёздах, доносящийся издалека шум города и воздух, насыщенный свежестью собирающегося начаться дождя.
– Хочешь что-нибудь?
– Домой.
– Скоро поедем.
– Может не будем ужинать. Я хотела пораньше лечь спать.
– Чтобы увидеть очередной кошмар? – Я замерла в молчании не понимая, к чему Виктор ведёт, откуда в его сосредоточенном на мне взгляде столько странного недоверия. – Мне тебя не понять. Мне никогда не снились кошмары, я не знаю, что это такое когда тебя мучают во сне, все свои мучения я испытываю наяву. Сегодня с твоей помощью я хочу избавиться от одного из них. Мне кажется, что ты достаточно окрепла для этого разговора. – Мне стало не по себе. Виктор говорил спокойным ровным тоном, но внутри разрасталась вибрирующая тревога. Стеклянный купол больше не казался мне чем-то красивым и необычным, я начала чувствовать себя в ловушке. – Мне нужен твой ответ на важный для меня вопрос: какими были последние слова Василия?
Придётся делать то, что я ненавижу – врать. Даже не знаю, что ужаснее, то что Виктор из моего ответа узнает, что его сын – ничтожество, которое хотело убить собственного нерождённого ребёнка, или что у него мог быть внук, которого, как и желал Барс, нет в живых, возможно.
– Я не помню. – Ответила зная, что Виктор поймёт, что я лгу, и скорее всего задастся логичным вопросом, «зачем».
– А что помнишь? Какими были последние минуты жизни моего сына? Хоть что-то должно было сохраниться в твоей памяти. Тебя допрашивали, ты давала показания, чтобы тебя оправдали тебе пришлось по минутам восстановить произошедшие события. Расскажи всё, что помнишь. Я хочу прожить с тобой тот вечер, увидеть его твоими глазами, перестать надеяться, что Ваське есть оправдание, что в последних минутах его жизни было хоть что-то хорошее.
Было – его смерть, которая не принесла никому из нас избавления, но, и я упорно в это верю, спасла две жизни.
Сосредоточилась, стараясь не выдать своей растерянности, надеясь, что Виктор не захочет подробностей, иначе я запутаюсь и выдам себя.
– Барс пришёл к Киссе. Её не было дома, но он не поверил и зашёл в квартиру, чтобы проверить, обошёл все комнаты. Я пригрозила, что вызову полицию, если он не уйдёт, но это не помогло. – Слова застревали в горле, удушая меня, заставляя испытывать боль, каждое будто разрывало голосовые связки, когда я выталкивала его из себя.
– Дальше.
– Я хотела уйти сама, но Барс схватил меня. Когда я попыталась вырваться он достал нож и начал водить им у моего лица, угрожая. Я притворилась, что не буду сопротивляться, а когда он отвлёкся на зазвонивший телефон, попыталась сбежать. – Я замялась вспоминая, что говорила дальше в своих показаниях, но мысли были будто разбросаны, и у меня никак не получалось их упорядочить. – Барс догнал меня, схватил, начал скручивать, душить, я начала вырываться,
