Он перебирает снимки:
— А как плеткой-то работала… Леннарт из топа свитчем готов стать.
— Ларс, я… я…
— Знаю, что ты. А тебе идет латекс. Наденешь еще?
— Я тебе все объясню…
— Попробую поверить. Или опять соврешь?
— Ларс, я больше не буду врать, но и ты тоже.
Кивает:
— Хорошо, я завтра расскажу тебе все, что захочешь. Честное слово, мне нечего скрывать, Линн.
— Мне от тебя тоже.
— Ох, с трудом верится…
Скоро Новый год. Пора проводить старый…
— Пьем до дна! — командует Ларс. — Я помню, что ты не пьешь, но сегодня можно. Я так боялся, что ты не пожелаешь меня пустить в свою жизнь!
Я хлюпаю носом:
— Эрик прав, нужно проводить этот тяжелый и счастливый год, не вспоминая о плохом и с надеждой на хорошее.
Мы поднимаем бокалы и пьем.
— Странный привкус у вина.
Ларс берет мое лицо в ладони, нежно-нежно целует лоб, кончика носа, подбородка… Манит, дразнит, не касаясь губ… Наконец, дошла очередь и до них. Я почти задохнулась, забыв в его объятьях обо всем, даже если бы наш дом вдруг куда-то делся, наверняка не заметила бы.
Не знаю, как долго продолжается поцелуй, голова кружилась так, что только руки Ларса удерживали меня в вертикальном положении. Он прав, я слишком часто стала терять сознание, голова снова кружилась…
— Линн, что это за вино?
Голос у Ларса странный, он словно борется сам с собой. А меня вдруг стало неудержимо клонить в сон. Вот тебе и на, встретили Новый год называется! Даже проводить толком не успели. Глупо будет заснуть от половины фужера вина, что подумает обо мне Ларс?
— Откуда я знаю, ты же принес…
— Нет, бутылка на столике была открыта.
Я повожу сонными глазами на столик чуть в стороне, и ахаю, насколько хватает сил в этом состоянии:
— Это вино нельзя было трогать…
И сознаю, что сам Ларс тоже из последних сил борется со сном.
Мы перебираемся на диван. Устраивая меня поудобней, он бормочет:
— Откуда оно?
— Это Анна принесла мне, а бабушка забрала из моей квартиры сюда…
Язык заплетается, я даже не слишком внятно произношу слова.
Последнее, что слышу, проваливаясь в сон:
— Твою ж мать!.. Подарок с того света…
Ну и ладно, рядом с Ларсом я согласна даже проспать встречу Нового года.
Пробуждение оказалось ужасным. Во сне меня теребили, дергали, мучили, я отбивалась, утверждая, что мне надоели эти игры со связыванием. Не помню, что именно твердила, но сопротивлялась, это точно. Однако снотворное действовало, и все сопротивление видно было простым размахиванием руками. Потом руки что-то сжало, а дышать стало трудно.
Очнулась я от воды, выплеснутой в лицо.
— Просыпайся, овца!
В следующее мгновение сон как рукой сняло. Даже если бы в одиночку выпила упаковку снотворного или бутылку водки, от увиденного проснулась или протрезвела мгновенно, потому что курицей меня обозвала… Анна!
Да, это была она.
Линзы из глаз удалены и они из пронзительно синих стали просто светло-голубыми, волосы пепельные, но это Анна!
— Анна?!
— Узнала?
Но это оказался не весь кошмар. Я снова была связана и подвешена, и на сей раз не я одна. Также связан и вместе со мной подвешен Ларс!
— Не дергайся, задохнешься раньше времени.
Ларс уже пришел в себя и теперь пытался выпутать руки.
— Ты зря стараешься. Видишь, дорогой, я была твоей лучшей ученицей, столько лет прошло, а я ничего не забыла. Посмотри, какая отменная вязка, а Ларс? «Смертельный дуэт». Узнаешь?
Она разговаривала с Ларсом как со старым знакомым! Я огляделась и поняла, что мы связаны именно «Смертельным дуэтом», то есть постепенно будем душить друг друга, не имея возможности освободиться и лишь усиливая страдания и продлевая их. У обоих зацепы за шею, а соединяющая веревка перекинута через потолочную балку. Стоим на цыпочках, стоит мне опуститься, как зацеп на шее сдавит горло Ларсу настолько, что он не сможет дышать. Обвиснет он — начну задыхаться я.
Но Анна усовершенствовала связку, добавив еще одну деталь. В связанных руках Ларса конец веревки, второй конец которой привязан к моему поясу. Пока он способен натягивать эту веревку, она помогает мне стоять на цыпочках. Постепенно руки Ларса затекут, они связаны крепко, ослабеют, и тогда мы начнем корчиться в муках вдвоем.
Я с трудом сдержалась, чтобы в панике не начать дергаться сразу. Ларс прохрипел:
— Я держу, Линн, держу. Стой спокойно.
— Я могу и сама.
Сказала, чтобы он дал рукам хоть чуть отдохнуть. Но больше жуткого положения меня ужасало появление ожившей Анны.
— Тебя же убили?!
— Кто, он? — Анна расхохоталась. — Он не способен убить кого-либо! Пока ты еще можешь говорить и что-то соображать, ответь-ка лучше, куда делась флэшка, которую Марта передала тебе?
— Какая?
Я тянула время, пытаясь сообразить, что делать. Долго мы так не протянем, может сказать ей, что отдам флэшку, только чтобы отпустила? Нет, не отпустит. Тогда сказать, что мне нужно найти самой, чтобы развязала, а там… Я точно знала, что первый же тяжелый предмет обязательно опустится на голову Анны, даже если у меня будут связаны руки. Но, покосившись на ее крепкую фигуру, поняла, что она удавит меня, как цыпленка раньше, чем я доберусь до этого тяжелого предмета.
А, может, назвать какое-нибудь дальнее место даже не в доме, а на крыльце, чтобы ушла, а мы тем временем что-нибудь придумаем?
Пока я размышляла, Анна наблюдала, потом усмехнулась:
— Та самая, что стоила дуре Марте жизни.
Понимание, что произошло, заслонило все размышления о флэшке и попытках избавиться от плена.
— Ты… убила Марту?! Это была Марта, а не ты?
— Ларс, меня интересует, что ты в ней нашел? Она же соображает со скоростью дауна. Я не убивала Марту, хотя очень хотелось бы. Мы нашли ее задушенной, но это была хорошая идея Улофа — выдать Марту за меня. Все поверили.
— Марту изуродовал Белый медведь?
— За дело. И убили тоже, не стоит пытаться усидеть на двух стульях. Где записи Марты?
Я молчала, понимая, что ни на какое крыльцо Анна не пойдет и нас от мучений не избавит.
А как она справилась с нами обоими, потому что подвесить мое обмякшее бесчувственное тело в одиночку еще можно, а справиться с двумя телами, да еще так, чтобы мы висели с точностью до сантиметра по высоте, один человек не сможет. Анна не одна? Тогда где остальные и кто они? Эти мысли едва успели мелькнуть в голове, додумать не смогла.
— Так, где флэшка?
— Осталась в квартире.
— Там ее нет.
Я фыркнула, насколько позволяла петля на шее:
